Московские переговоры

5 октября 1939 г. В.М. Молотов в беседе с финляндским посланником Арно Ирье-Коскиненом¹ сделал заявление: «Правительство СССР считает целесообразным обменяться мнениями с финляндским правительством по текущим вопросам советско-финляндских отношений. Встреча представителей СССР с представителями финляндского правительства позволила бы обсудить конкретные вопросы, касающиеся улучшения отношений между обеими странами»². 7 октября 1939 г. Ирье-Коскинен передал наркому ответ правительства Финляндии, в котором сообщалось о согласии на переговоры³.

Хотя в Москву приглашался министр иностранных дел, правительство Финляндии уклонялось от его посылки. Ведение переговоров в Советском Союзе было поручено финскому посланнику в Швеции Ю.К. Паасикиви. Полномочий на подписание каких-либо соглашений с СССР представитель Финляндии не имел⁴. К тому же вскоре после приезда в Москву Ю.К. Паасикиви срочно отозвали. Советско-финляндские переговоры были прерваны. Когда финляндская делегация возвратилась в Москву, в ее состав входил лидер правых социал-демократов, министр финансов Финляндии В. Таннер, который фактически возглавил делегацию. Будучи последовательным противником улучшения советско-финляндских отношений, он упорно отклонял предложения СССР.

В ходе советско-финляндских переговоров, которые начались 11 октября, состоялись три встречи с советскими руководителями — И.В. Сталиным и В.М. Молотовым. Первую беседу Ю.К. Паасикиви провел один, а в следующих участвовал В. Таннер. Со стороны Советского правительства были проявлены конструктивность и доброжелательность. Сделав предложения об урегулировании пограничных проблем, Сталин указал, что с чисто военной точки зрения они минимальны. Паасикиви впоследствии не мог не признать советские аргументы вескими, а предложения об изменении линии границы — сдержанными и умеренными⁵.

Переговоры, однако, начались напряженно. Среди представителей Финляндии не было единства. Отражая расстановку сил в Хельсинки, доминирующую роль в делегации стремились играть сторонники жесткой линии в отношении СССР. «Если бы переговоры со стороны Финляндии вел г. Паасикиви, без участия г. Таннера, как это было в первый период переговоров, то переговоры, вероятно, закончились бы приемлемым соглашением. Но участие г. Таннера в переговорах испортило все дело и, видимо, связало руки г. Паасикиви»⁶, — отмечал нарком иностранных дел СССР в беседе с послом США в Москве Л. Штейнгардтом 2 декабря 1939 г.

Что было предметом переговоров? Советский Союз начал их с предложения заключить советско-финляндский пакт о взаимопомощи по типу пактов СССР о взаимопомощи с Литвой, Латвией и Эстонией. Поскольку, однако, финские представители утверждали, что такой пакт противоречил бы занятой Финляндией позиции «абсолютного нейтралитета», советская сторона не настаивала. Она предложила перейти к вопросам, особенно интересующим СССР в плане обеспечения безопасности, прежде всего безопасности Ленинграда как со стороны Финского залива, так и со стороны суши, с учетом непосредственной близости пограничной линии к Ленинграду. Предполагалось договориться о том, чтобы на Карельском перешейке отодвинуть на несколько десятков километров на север от Ленинграда советско-финскую границу.

Взамен этого Финляндия получала бы часть территории Советской Карелии, превышающую в 2 раза территорию, передаваемую Финляндией. Было предложено также договориться о том, чтобы Финляндия сдала советской стороне в аренду на определенный срок небольшой участок своей территории в районе острова Ханко, у входа в Финский залив, чтобы СССР мог там организовать военно-морскую базу. При наличии советской военно-морской базы также у южного входа в Финский залив, как это обусловливалось советско-эстонским пактом о взаимопомощи, создание второй базы у северного входа в залив могло бы укрепить безопасность Финского залива против возможных агрессивных действий со стороны третьих стран, в первую очередь Германии. «Мы не сомневаемся в том, — подчеркивалось в докладе Советского правительства на внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР, — что создание такой базы соответствует интересам не только Советского Союза, но и безопасности самой Финляндии. Другие наши предложения, и в частности наше предложение об обмене территории некоторых островов в Финском заливе, а также части полуостровов Рыбачий и Средний на двойную по размерам территорию в Советской Карелии, по-видимому, не встречают возражений со стороны Финляндского правительства. Разногласия в отношении некоторых наших предложений еще не преодолены...»⁷.

Советская сторона сделала ряд новых шагов навстречу Финляндии, в частности в отношении Аландских островов. Представители СССР поставили также вопрос об усилении советско-финляндского пакта о ненападении дополнительными взаимными гарантиями. Наконец, упрочение советско-финляндских отношений рассматривалось в советских предложениях как предпосылка для расширения экономических связей между двумя странами. «Мы уверены, что руководящими финляндскими кругами будет правильно понято значение укрепления советско-финских дружественных отношений и финляндские деятели не поддадутся какому-либо антисоветскому давлению и подстрекательству со стороны кого бы то ни было»⁸, — отмечал В.М. Молотов.

Известный политический деятель Финляндии — в будущем второй министр иностранных дел в послевоенном правительстве Паасикиви — Р. Свенто впоследствии писал: «Мы могли согласиться на предложенный Советским Союзом обмен территориями...»⁹ Такой точки зрения придерживались в Финляндии все те, кто стремился к развитию добрососедских отношений с Советским Союзом и не хотел втягивать свою страну в опасные внешнеполитические и военные авантюры империалистических держав. «Сдержанными и умеренными» назвал советские предложения Ю.К. Паасикиви, будущий премьер-министр, а затем президент Финляндии. В своих воспоминаниях он отмечал: «Со своей стороны, я считал еще во время переговоров, как и после них, лучшей для нас альтернативой достижение соглашения»¹⁰.

Однако финляндское правительство, поощряемое империалистами западных держав, отвергло советские предложения. 7 ноября 1939 г. переговоры прекратились. В Хельсинки рассчитывали, что «твердый тон» в отношении восточного соседа является наилучшим¹¹. Срыв переговоров Ю.К. Паасикиви назвал «одной из наиболее серьезных и тяжелых ошибок в серии внешнеполитических просчетов Финляндии»¹² того времени.

Примечания

1. А. Ирье-Коскинен прибыл в СССР 17 декабря 1930 г., верительные грамоты вручил 23 декабря 1930 г.

2. АВП СССР.

3. Там же.

4. Там же.

5. См.: Кекконен У.К. Финляндия: путь к миру и добрососедству. Статьи, речи, письма 1943—1978 гг. М., 1979, с. 190.

6. Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. 4, с. 471.

7. Внеочередная пятая сессия Верховного Совета СССР. 31 октября — 2 ноября 1939 г., с. 19.

8. Внеочередная пятая сессия Верховного Совета СССР. 31 октября — 2 ноября 1939 г., с. 20.

9. Свенто Р. Советский Союз в центре мировой политики. М., 1961, с. 144—145.

10. Paasikivi J.K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa. 1939—1941. Porvoo—Helsinki, 1958, 1 osa, S. 94.

11. Svento R. Vstäväni Juho Kusti Paasikivi. Porvoo—Helsinki, 1960, S. 67—69.

12. Цит. по: История дипломатии, т. 4, с. 28.