Режим оккупации

Оккупационный режим в Бельгии с первых же дней был направлен на активный грабеж ее экономики. Вся высокоразвитая промышленность страны была поставлена на службу Германии. В руках немцев оказалось все золото бельгийского банка. В первые же месяцы оккупации в стране резко усилилась безработица. Так, на 1 июля 1940 г. из 7500 тыс. населения безработные составляли 475 тыс. человек¹.

Пользуясь безработицей, гитлеровцы с осени 1940 г. потребовали отправить на работу в военную промышленность Германии десятки тысяч квалифицированных металлистов, строителей, железнодорожников и рабочих других специальностей. Поскольку кампания по добровольной вербовке провалилась, оккупационные власти в марте 1942 г. ввели в Бельгии трудовую повинность с формальным заключением трудовых контрактов. В результате этих мер за период с 1940 по 1944 г. в Германию было отправлено около полумиллиона квалифицированных рабочих². Учитывая, однако, то обстоятельство, что с 1943 г. участились случаи расторжения трудовых контрактов и побеги бельгийцев из Германии, надо полагать, что в 1944 г. на работах в Германии было занято более 220 тыс. бельгийских граждан, не считая военнопленных³.

Оккупанты принуждали население выплачивать большие налоги и контрибуции, а также нести расходы на содержание германских войск и военной администрации. За годы оккупации гитлеровская Германия, по некоторым данным, выкачала из Бельгии 67 млрд, бельгийских франков⁴. Жизненные условия населения заметно ухудшились, что проявилось, в частности, в сокращении рождаемости и увеличении смертности. Так, по данным швейцарской печати, в Бельгии в 1939 г. зарегистрировано 126 257 рождений и 110 393 случаев смерти. В 1940 г. их стало соответственно 110 323 и 125 083, а в 1941 г. — 98 417 и 118 670⁵.

Оккупанты с первых же дней предприняли грабеж произведений искусства и других культурных ценностей бельгийского народа. Эту кампанию они начали с ограбления квартир, принадлежавших арестованным евреям. Затем пришла очередь бельгийских государственных собраний и коллекций, принадлежавших не евреям. Грабежами занимались эмиссары высокопоставленных гитлеровских «коллекционеров», действовавшие как почти официально, так и тайно. Так, однажды из церкви св. Бавона в Генте гитлеровцы ночью скрытно вывезли пятиметровой высоты «Гентский алтарь» известного мастера Яна ван Эйка. В поисках «вора» в течение нескольких месяцев участвовала не только ничего не ведавшая бельгийская полиция, но и гестапо. Пострадало немало невинных людей, но алтарь тогда так и не был найден. Таким же способом исчез шедевр мировой культуры «Мадонна из Брюгге» Микельанджело. Позже картина оказалась в «музее фюрера» в Линце⁶.

На каждом шагу бельгийцы подвергались оскорблениям не только со стороны представителей многочисленных оккупационных органов, но и от нескольких десятков тысяч немцев-колонистов, которые были переселены в Бельгию из Германии. Так, например, немецкому населению в Бельгии полагалось по 600 граммов хлеба в день, тогда как бельгийцам — 225 граммов⁷.

Как известно, в Бельгии существуют два официальных языка — фламандский и французский. В период немецко-фашистской оккупации все сообщения по радио передавались только на немецком языке, который даже большинство фламандцев не понимало, не говоря уже о валлонах. Оккупационные власти в Бельгии игнорировали элементарные права местного населения, творили беззаконие и произвол. Как-то в Брюсселе германское командование наложило на жителей штраф в 500 тыс. марок. Тогда один фабрикант вынул из кармана эту сумму и положил на стол. Германский генерал с удивлением произнес:

«Вам это так легко сделать? Ведь штраф назначен как наказание на все население города. Если один человек в состоянии заплатить такой штраф, то его сумму я увеличиваю до 150 млн марок».

Приказом начальника военной администрации от 20 апреля 1944 г. в Бельгии были официально созданы концлагеря, называвшиеся «лагерями для воспитания», хотя неофициально они существовали и раньше. Через гитлеровский лагерь, расположенный в бельгийской крепости Бриндок, например, за годы оккупации прошло до 3600 заключенных, из них 250 умерли от голода и болезней, 450 были расстреляны, многие повешены⁸, Бельгийское население в годы оккупации имело основание с горечью называть свою страну «тюрьмой номер шесть», так как она стала шестой по счету страной, захваченной гитлеровской Германией. Тяжкие преступления совершали гитлеровцы во время своего контрнаступления в Арденнах в конце 1944 г. Как было выяснено на Нюрнбергском процессе, немецко-фашистские солдаты получили приказ убивать всех гражданских лиц, которые встретятся им на пути. Так, танкисты одной из дивизий убили в бельгийском селении Ставело около 140 человек, среди которых было 36 женщин и 22 ребенка⁹.

Как и в других оккупированных странах Европы, в осуществлении своей политики гитлеровцы опирались на местные прогерманские элементы, которые сотрудничали с немцами еще в 1914—1918 гг. С этой целью командующий немецкими войсками в Бельгии и Северной Франции в директиве от 6 сентября 1940 г. приказал восстановить в правах всех тех бельгийцев, которые подвергались преследованиям властей за сотрудничество с немцами в годы первой мировой войны.

Одной из активных фашистских организаций в Бельгии было «Немецко-фламандское рабочее сообщество» во главе с Ж. Ван де Вило. Сообщество было создано в 1936 г. фламандскими студентами, выступавшими за культурное сближение с Германией. Однако постепенно в организации, насчитывавшей к началу войны 55 тыс. членов, стали преобладать фашистские элементы, и она превратилась в активного проводника национал-социалистских идей в Бельгии. Основные положения программы своей партии Ван де Виле в газете «Де флаг» изложил следующим образом: «Мы являемся немцами, немцами на 200% и будем бороться за то, чтобы нас приняли в качестве таковых в состав германского рейха»¹⁰.

Пронацистскую политику в Бельгии вела также организация фламандских националистов, возглавляемая Ж. ван Севереном. Однако перед вступлением немецких войск в Бельгию Северен был арестован французскими властями и казнен¹¹. Его сторонники примкнули к «Фламандскому национальному союзу», основателем и многолетним руководителем которого был учитель Ст. де Клерк. После его смерти в октябре 1942 г. руководителем союза стал адвокат Г. Элиас. В годы оккупации союз насчитывал до 60 тыс. членов. В результате изучения трофейных документов гитлеровской Германии стало известно, что задолго до войны де Клерк был платным агентом германской разведки, а его газета получала ежемесячную денежную дотацию от МИД Германии¹².

С первых же дней оккупации «Фламандский национальный союз» начал проводить собрания, на которых высказывалось пожелание «объединиться с Голландией в единое Нидерландское государство на национально-солидаристской основе». Однако Реедер 15 июня 1940 г. пригласил к себе лидеров фламандского движения в Генте, Мехелене и Антверпене, и несколько охладил их националистические страсти, заявив, что судьбу Бельгии будут решать не они, а Германия. Члены «Фламандского национального союза», «Немецко-фламандского рабочего сообщества» выступали за то, чтобы фламандцы «были приняты в германское сообщество на правах автономного народа, руководимого собственными лидерами». Выступая в феврале 1943 г. перед партийным активом, Г. Элиас заявил, что «никто не запретит признавать наше культурное и языковое единство с Северными Нидерландами»¹³.

Что же касается валлонских сепаратистов, то среди них ведущую роль играли так называемые рексисты, руководимые Л. Дегрелем. В предвоенные годы они, как и фламандские фашисты, были тесно связаны с гитлеровской Германией и фашистской Италией. На выборах 1936 г. рексистам удалось завоевать 144 тыс. голосов и получить 14 мандатов в бельгийском парламенте. По инициативе рексистов при поддержке оккупационных властей в марте 1941 г. в Валлонии была создана организация «Друзья Великогерманской империи», а через несколько месяцев там же возникла «Национал-социалистская партия Валлонии», выступавшая за признание валлонов «нордическим народом». В том же 1941 г. рексисты создали ряд различных организаций, призванных популяризировать принадлежность валлонов к «нордической расе».

На рексистов и лично на Дегреля гитлеровцы возлагали в первые годы оккупации особые надежды в проведении своей политики в Бельгии. В июне 1942 г. Дегрель пожаловался Гитлеру, что при освобождении бельгийских военнопленных рексисты почему-то задерживаются. Гитлер немедленно распорядился освобождать их из плена в первую очередь и направлять в распоряжение Дегреля¹⁴. В январе 1943 г. в телеграмме немецкому послу в Брюсселе Баргену статс-секретарь МИД Германии Э. Вейцзеккер подчеркивал, что, по мнению фюрера, Дегрель представляет собой «единственно приемлемого для нас бельгийца и поэтому его нужно всячески поддерживать»¹⁵. Однако в середине 1944 г. в связи с резким ухудшением военно-политического положения Германии отношения между гитлеровцами и Дегрелем стали прохладнее. Гиммлер охарактеризовал тогда Дегреля как человека, «изменившего свои взгляды».

Оккупационные власти широко использовали бельгийских фашистов в центральных и местных органах власти. Так, один из лидеров Фламандского национального союза Ж. Ромзее получил пост генерального секретаря внутренних дел. Аппарат государственных чиновников, бургомистров городов и административные органы в провинциях находились, как правило, в руках членов фашистских партий. Из них формировались и различные карательные органы. Они также вербовались в качестве агентуры в германские органы СД, гестапо, полевой жандармерии. При активном участии Союза гитлеровцы сформировали легион СС «Фландрия», который участвовал в боях под Ленинградом и у оз. Ильмень. После того как Дегрель в своей речи в январе 1943 г. заявил, что валлоны также являются германцами и выразил готовность сражаться за «общегерманское дело»¹⁶, Гитлер разрешил сформировать аналогичный легион СС «Валлония» под командованием самого Дегреля. В 1943 г. по решению Гиммлера он был преобразован в «Штурмовую бригаду СС Валлония», которая была почти полностью уничтожена в 1944 г. под Корсунь-Шевченковской. Взятые в плен 1800 бельгийцев, с оружием в руках сражавшиеся на стороне вермахта, после войны были освобождены и вернулись на родину¹⁷.

Хотя рексисты и фламандские националисты нередко и ссорились между собой, в одном они были едины: в предательстве своей родины и выдаче ее немецко-фашистским «покровителям». Именно руководители этих организаций при поддержке бельгийского генерала Шарбонна в дни мобилизации бельгийской армии и гитлеровской агрессии в мае 1940 г. сделали все, чтобы морально разложить бельгийскую армию и сделать ее небоеспособной¹⁸.

С помощью местных фашистских партий немецкие оккупанты проводили открытую политику германизации и фашизации всей общественной жизни страны. В частности, они создали специальную комиссию по проверке школьных учебников. Учебники, в которых отрицательно говорилось о немецком оккупационном режиме в Бельгии в 1914—1918 гг., уничтожались. При переиздании этих учебников комиссия указывала, какие места следует изъять.

Оккупанты грубо вмешивались и в дела университетского образования. В высшие учебные заведения они назначили своих комиссаров, которые контролировали всю университетскую жизнь, вплоть до бухгалтерии. Без ведома и разрешения гитлеровцев нельзя было ни назначать профессоров, ни преподавать ту или иную дисциплину. Так, в Брюссельском университете оккупационные власти потребовали назначить профессором предателя, сотрудничавшего с немцами еще в годы первой мировой войны и за это приговоренного бельгийским судом к смертной казни. Отказ университета принять предателя был расценен оккупантами как саботаж, и председатель административного совета университета, несколько его членов и некоторые преподаватели-антифашисты были арестованы в качестве заложников.

Введенная 6 марта 1943 г. трудовая повинность распространялась и на студентов университетов. Правда, их направляли не за пределы страны, а на бельгийские предприятия, откуда уволенные рабочие отправлялись в Германию. Отмечено немало случаев, когда профессоров из университетов Гента, Льежа и Брюсселя использовали в качестве заложников при сопровождении воинских эшелонов. Их помещали в первом вагоне, и в случае диверсий со стороны участников движения Сопротивления профессора погибали первыми. Немало антифашистски настроенных профессоров Лувена было вывезено в концлагеря Бухенвальд, Гросс-Розен, Нейенгамме, а также пользовавшийся зловещей известностью лагерь Брендонк, который находился на территории Бельгии¹⁹.

Осуществляя германизацию и фашизацию системы образования в Бельгии, как и в других странах, гитлеровцы практиковали «приглашение» сюда профессоров из Германии и назначали своих комиссаров. Так, назначенный в Брюссельский университет комиссар сразу же отстранил от преподавания 14 профессоров, а 5 июня 1943 г. был арестован и сам ректор университета²⁰.

Оккупационный режим и проводившаяся гитлеровцами политика национального угнетения вызывали постоянно растущий протест бельгийцев. В антифашистских выступлениях и акциях участвовали студенты и преподаватели. В декабре 1942 г. в знак протеста против. введения трудовой повинности в Бельгии забастовку объявили судьи. Однако самой активной силой, выступавшей против фашистского террора и германизации, стал бельгийский рабочий класс, руководимый компартией Бельгии. В годы оккупации рабочие неоднократно устраивали забастовки. Они являлись главной силой и в партизанском движении. Стремясь обезглавить движение Сопротивления, которое особенно активизировалось после нападения гитлеровской Германии на СССР, оккупанты усилили репрессии против бельгийских коммунистов. К 9 июля 1941 г. они арестовали 341 активиста коммунистической партии²¹.

Ежегодно 21 июля бельгийцы по традиции отмечают свой национальный праздник. В 1941 г. этот день но приказу оккупационных властей объявлялся рабочим днем. Однако жители Брюсселя все же устроили в этот день массовые митинги, на которых произносились антифашистские речи. Доносившие об этом агенты гестапо отмечали, что многие участники митингов держали в руках бельгийские флажки и выкрикивали ругательства в адрес проходивших немецких военнослужащих²². В газетах часто сообщалось о нападениях бельгийских патриотов на фламандских и валлонских фашистов, сотрудничавших с оккупантами. За различные антифашистские действия с января по май 1942 г. гитлеровцами было арестовано более 830 патриотов, многие из них были расстреляны. За выдачу патриотов власти обещали вознаграждение в 500 тыс. бельгийских франков²³.

Победы Советских Вооруженных Сил в 1943 г. вселили в бельгийцев новые надежды на скорое освобождение и еще выше подняли авторитет Советского Союза. Один из участников буржуазного Сопротивления в Бельгии Ж. Луше в своих послевоенных мемуарах писал, что с 1943 г. большая часть бельгийского населения «была настроена прокоммунистически, так как Советский Союз является врагом № 1 нацистской Германии». Он рассказывает, что «население радовалось советским победам и приветствовало красных»²⁴.

Примечания

1. См.: L'emploi de la main d'oeuvre belge sous l'occupation 1940: Documents. I. Bruxelles, 1970, p. 61.

2. См.: Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны, с. 475.

3. См.: L'exploitation de la main — d'oeuvre belge sous l'occupation 1940..., p. 8.

4. См.: Die deutschen Kriegsgefangenen im Gewahrsam Belgiens, der Niederlande und Luxemburgs. München, 1966, S. 7.

5. Neue Züricher Zeitung, 1942, 2.IX.

6. См.: Зейдевиц Р. и М. Дама с горностаем. Как гитлеровцы грабили художественные сокровища Европы, с. 158.

7. См.: Мировое хозяйство и мировая политика, 1941, № 6, с. 75.

8. См.: Нюрнбергский процесс, т. 4, с. 201—202.

9. См.: там же, т. 3, с. 377.

10. См.: Антифашистское движение Сопротивления..., с. 477.

11. См.: Brockdorff W. Kollaboration oder Widerstand..., S. 253.

12. См.: Leclercq R. Několik úvah metodologických problémech a o studiu svědectví, jak vyplynuly ze studia historie hnuti odropu, nacistického útlaku a spolupráce s nepřítelem. — Nacistická okupace Evropy. N 1—4. Praha, 1966, s. 257.

13. См.: Ibid., s. 265.

14. См.: Picker H. Hitlers Tischgespräche..., S. 417.

15. См.: Jonghe A. de. Op. cit., p. 91.

16. См.: Frankfurter Zeitung, 1943, 20.1.

17. См.: Внешняя политика СССР: Сборник документов. М., 1976, т. 6, с. 238.

18. См.: Дебрувер Ж. Некоторые проблемы бельгийского движения Сопротивления. — В кн.: Германский империализм и вторая мировая война. Материалы научной конференции комиссии историков СССР и ГДР в Берлине (14—19 декабря 1959 г.): Пер. с нем. М., 1963, с. 799.

19. См.: Нюрнбергский процесс, т. 3, с. 372—375.

20. См.: там же, т. 4, с. 272.

21. См.: Bundesarchiv Koblenz. R 58/214, Bl. 102.

22. См.: Bundesarchiv Koblenz. R 58/195, Bl. 81.

23. См.: ЦГАОР, ф. 4459, оп. 9, д. 73, папка 20, л. 47.

24. См.: Luchie G.-H. Op. cit., p. 96.