Визит в Москву Г. Гопкинса

Советский Союз, ведя войну с гитлеровской Германией, на военную машину которой работала промышленность почти всей капиталистической Европы, естественно, был заинтересован в том, чтобы добавить к тем военным материалам, которые производила его собственная промышленность, кое-что также из той военной техники, которая производилась в других странах, противостоящих блоку фашистских агрессоров. Объективно такие возможности имелись. Промышленность США перестраивалась на военные нужды. Вместе с тем американское правительство проявляло заинтересованность в ослаблении своих потенциальных противников, воюя пока чужими руками. Для того чтобы другие страны могли нанести блоку агрессоров больше ущерба, правительство США было готово предоставить им некоторое количество военных материалов. Часть правящих кругов США (Ф. Рузвельт, Г. Гопкинс и др.) отчетливо понимала, что наибольший урон в тогдашних условиях мог нанести Германии именно Советский Союз. Поэтому американское правительство склонялось к мнению о желательности определенного сотрудничества с СССР, в том числе, возможно, поставок ему со временем некоторых военных материалов.

Однако, как уже говорилось, немалым влиянием среди правящих кругов США пользовались лица, продолжавшие по классовым соображениям выступать против какого-либо сотрудничества с СССР, тем более против поставок ему военной техники. Кроме того, в Вашингтоне господствовало мнение о бессмысленности поставок Советскому Союзу, так как, мол, он за считанные недели потерпит крах, в связи с чем эти военные материалы попадут в руки гитлеровцев.

В таких условиях те меры, которые сочло возможным принять правительство США и о которых Уэллес сообщил Уманскому 26 июня, носили на первых порах только формально-юридический характер.

Примерно таким же образом обстояло дело и с советско-английским материально-техническим сотрудничеством.

27 июня в Москву прибыли английские военная и экономическая миссии. Генеральный штаб Красной Армии передал главе британской военной миссии генералу Ф. Макфарлану заявку на поставку истребителей, бомбардировщиков, зенитных орудий и некоторых других военных материалов¹. Но 3 июля начальники штабов трех видов вооруженных сил Великобритании послали Макфарлану телеграмму: «Мы не можем поставить запрошенные современные истребители и бомбардировщики, так как предпринимаемые интенсивные операции поглощают всю нашу продукцию... Мы не можем поставить легкие зенитные орудия»². Таким образом, поставлять нужные СССР военные материалы в Лондоне не намеревались.

8 июля 1941 г. в Лондон прилетела советская военная миссия во главе с заместителем начальника Генерального штаба Красной Армии генералом Ф.И. Голиковым. На следующий день он был принят А. Иденом. От имени правительства СССР Голиков заявил о твердой решимости советского народа вести войну до победы над врагом³. Глава советской военной миссии передал британским военным органам списки заказов на военные материалы, но договориться о сколько-нибудь крупных поставках он не смог.

Примерно такое же положение с закупками Советским Союзом военных материалов складывалось и в США. 29 июня нарком иностранных дел СССР имел беседу с американским послом в Москве Л. Штейнгардтом, во время которой встал, в частности, вопрос об американских поставках. Посол спросил, читал ли нарком упомянутое выше заявление Рузвельта. Молотов ответил, что это заявление не очень ясно и, согласно ему, США могут поставлять Советскому Союзу лишь ботинки и носки. Учитывая заявление Уэллеса, СССР теперь ставит вопрос о поставках оборудования и вооружения⁴.

30 июня Уманский передал Уэллесу заявку на необходимые СССР поставки — самолеты, зенитные орудия, а также оборудование для авиационных и других военных заводов⁵.

10 июля К.А. Уманский был принят Ф. Рузвельтом. Касаясь положения на советско-германском фронте, президент отметил, что немцы, безусловно, не ожидали такого сопротивления, их «расписание» опрокинуто. Красная Армия борется с исключительным мужеством, отвагой и умением. В ходе беседы советский посол подчеркнул, что для ускорения победы над Германией и сокращения лишений и жертв «нужно крепкое, согласованное сотрудничество между всеми антигитлеровскими силами». Рузвельт обещал, что ответ относительно поставок вооружения будет дан не позже чем через два дня⁶.

13 июля состоялась беседа К.А. Уманского с Г. Гопкинсом. Сообщая о ней в Москву, посол отмечал, что Гопкинс — «наиболее близкий лично к Рузвельту политический деятель США, являющийся главным уполномоченным Рузвельта по вопросам снабжения Англии, Китая... а теперь и нас». Однако конкретного ответа на советскую заявку он не дал⁷.

По поручению Рузвельта с советским послом начал переговоры также министр торговли США Дж. Джонс. Он выразил согласие американского правительства предоставить Советскому Союзу займы Для кредитования поставок. Вместе с тем он поднял вопрос об ответных поставках из СССР марганца, хромовой руды и других стратегических товаров⁸. Советское правительство сразу же сообщило послу, что оно согласно на заключение соглашения о поставках в США марганца, хромовой руды, льна и других товаров, которые СССР обычно экспортирует⁹.

25 июля в США прибыла советская военная миссия во главе с Ф.И. Голиковым. Вместе с К.А. Уманским он посетил многих крупных американских деятелей, заверяя их в том, что СССР в состоянии продолжать сражаться, и настаивая на выполнении обещаний американского правительства о поставках Советскому Союзу. Вскоре же они убедились, что многие американские деятели продолжали саботировать поставки Советскому Союзу, в том числе и военный министр Г. Стимсон. После беседы с ним 29 июля К.А. Уманский телеграфировал в Москву: «...Надо прямо сказать, что встреча выявила то враждебное отношение к нам военного министра и его аппарата, которое мы чувствуем буквально с первого дня войны»¹⁰.

Усилия советских представителей никаких результатов пока не давали. Рузвельт констатировал на заседании американского правительства, что с начала войны в России прошло почти шесть недель, а «мы практически ничего не сделали для поставки каких-либо материалов, о которых они просили. Откровенно говоря, русские чувствуют, что в Соединенных Штатах их водят за нос»¹¹.

Однако прошли все провозглашенные Гитлером сроки победы в «блицкриге» против Советского Союза. СССР на деле показал, что в состоянии дать отпор агрессорам и не собирается капитулировать. 28 июля британский Объединенный разведывательный комитет впервые в своем очередном заключении сделал вывод, что в ближайшем будущем полного краха СССР не будет¹². Комитет основывался, в частности, на данных, полученных им в результате перехвата и расшифровки передававшихся по радио телеграмм германских военных органов при помощи быстродействующей электромеханической вычислительной машины «Энигма». Они свидетельствовали о серьезных трудностях, с которыми встретились германские войска в результате упорного сопротивления Красной Армии¹³.

С этого времени правительства Англии и США начали более серьезно рассматривать вопрос о поставках Советскому Союзу.

Существенную роль в решении этого вопроса сыграл визит в СССР в конце июля 1941 г. Г. Гопкинса. Он прибыл незадолго до этого в Лондон, чтобы обсудить с Черчиллем планы дальнейшего сотрудничества в борьбе против Германии. Они пришли к выводу, что судьба Англии и всей войны зависит прежде всего от того, «как скоро потерпят крах русские»¹⁴. В таких условиях Гопкинс решил, что прежде всего необходимо выяснить этот вопрос. Рузвельт поддержал его инициативу о полете в Москву и направил Гопкинсу послание, которое он от имени президента США должен был передать Сталину.

В связи с поездкой Г. Гопкинса в Москву К.А. Уманский и Ф.И. Голиков телеграфировали И.В. Сталину, что считают необходимым подытожить те трудности, которые обнаружились в переговорах с американцами. «Вопросы решаются невероятно медленно, — писали они, — без учета темпов и размаха войны... Поныне, ровно через месяц после вручения нашей вооруженческой заявки, мы не имеем ответа на нее...» В телеграмме отмечалось, что каждый практический вопрос решается «с невыносимыми проволочками», при сопротивлении военного министерства и госдепартамента. «Обещание Гопкинса о том, что возглавляемый им лично аппарат генерала Бэрнса будет решать вопросы сам, минуя обычные инстанции, не выполнено»¹⁵.

Прибыв в Москву, Гопкинс информировал американского посла Л. Штейнгардта, что «главная цель его приезда — определить, действительно ли положение столь катастрофично, как его рисуют в военном министерстве и в особенности как явствует из телеграмм военного атташе майора Айвена Итона»¹⁶.

30 июля состоялась первая беседа Сталина с Гопкинсом, который отметил, что приехал как личный представитель Рузвельта, но в США занимается вопросами поставок по ленд-лизу. Гопкинс сообщил, что президент просил его передать, что он восхищен борьбой Советского Союза и успехами его армии. Рузвельт уверен в победе Советского Союза и готов оказать ему всяческую помощь. Президент считает Гитлера врагом всего мира.

Сталин выразил согласие с этой оценкой Гитлера. Он подчеркнул, что, по мнению Советского правительства, «группировка Гитлера, как антисоциальный элемент, должна быть уничтожена». «...Как бы ни были отличны один от другого режимы соседних государств, — сказал глава Советского правительства, — эти государства все же должны жить одно возле другого и сотрудничать в хозяйственной и других областях. Для того чтобы при разности режимов можно было осуществить сотрудничество между соседними странами, необходим минимум морали, необходимо соблюдать святость подписанных между государствами договоров, регулирующих их отношения, на чем основаны их сотрудничество и их сосуществование. Без этих условий сосуществование государств немыслимо. Характерной же чертой Гитлера является отсутствие этого минимума морали...»¹⁷

На следующий день глава Советского правительства подробно информировал Гопкинса о положении на фронте, сообщил о количестве дивизий, которыми располагает СССР, о количестве и качестве имеющихся и строящихся ежемесячно танков и самолетов. Он отметил, что для поставок лучше всего использовать Архангельск, который при помощи ледоколов можно держать открытым всю зиму. Путь через Владивосток опасен, так как в любой момент может быть отрезан Японией. Пропускная способность железнодорожной линии и грунтовых дорог в Иране недостаточна.

Повторив свое заявление о готовности США и Англии отправлять в СССР военные материалы, Гопкинс, однако, заметил, что эти материалы «надо еще изготовить», причем даже имеющееся в наличии снаряжение, но всей вероятности, не поступит на советский фронт в оставшееся до наступления плохой погоды время. Гопкинс подчеркнул, что между тремя правительствами должно сначала состояться совещание, на котором исчерпывающим образом будут совместно изучены относительные стратегические интересы каждого фронта, а также интересы каждой из трех стран. Но совещание не может состояться до того, пока не будет известен исход сражений на советско-германском фронте. «На этом и основывалось мое предложение о том, — писал Гопкинс после беседы, — чтобы совещание состоялось возможно позже. Тогда мы знали бы, будет ли существовать какой-нибудь фронт, а также где приблизительно будет проходить линия фронта в предстоящие зимние месяцы».

Гопкинс предлагал созвать конференцию в первой половине октября.

Сталин ответил, что он будет приветствовать созыв в Москве этого совещания, и выразил глубокую уверенность в том, что германское наступление удастся остановить. «Он считает, — сообщал Гопкинс Рузвельту, — что Германия недооценила силу русской армии и теперь не имеет на всем фронте достаточно войск, чтобы вести успешную наступательную войну и одновременно охранять растянувшиеся коммуникации... Он считает, что немцам самим придется перейти к обороне... Он полагает, что моральное состояние его собственных войск исключительно высоко...»¹⁸

Все увиденное Гопкинсом в Советском Союзе, а также его беседы со Сталиным и другими советскими государственными деятелями произвели на него огромное впечатление. Он сообщал в Вашингтон: «Я очень уверен в отношении этого фронта... Моральное состояние населения исключительно высокое. Здесь существует безусловная решимость победить»¹⁹.

После этой беседы нарком иностранных дел телеграфировал Уманскому, что Сталин предложил Гопкинсу, чтобы инициатива американского правительства в лице Джонса о предоставлении Советскому Союзу кредита или займа была зафиксирована в виде официального соглашения между СССР и США и чтобы такое соглашение было подписано возможно скоро. Гопкинс поддержал это предложение. «Наша установка состоит в том, — телеграфировал нарком, — чтобы добиться подписания такого соглашения о кредите или займе, так как после такого соглашения всем стало бы ясно, что единый фронт СССР, США и Англии стал реальным фактом. Приложите усилия, чтобы добиться такого соглашения»²⁰.

Однако правительство США не согласилось подписать такое соглашение.

К этому времени Рузвельт и некоторые другие американские деятели уже начинали делать более оптимистические оценки в отношении того, как долго сможет продержаться Советский Союз. Они не исключали того, что СССР не будет разгромлен до 1 октября, после чего, по их мнению, обстановка на фронте стабилизируется до весны следующего года. Но они все же не были и уверены в том, что СССР выстоит. Поэтому американцы и англичане предлагали провести совещание о поставках только после окончания летне-осенней кампании.

Таким образом, хотя в Лондоне и Вашингтоне были заинтересованы в том, чтобы СССР продолжал сражаться, так как он воевал также и за интересы Великобритании и США, сами эти державы фактически никакой поддержки Советскому Союзу не оказывали, ограничиваясь лишь словесными обещаниями.

Примечания

1. Public Record Office, FO 371/29466/6157.

2. Ibidem.

3. См.: Голиков Ф.И. Советская военная миссия в Англии и США в 1941 году. — Новая и новейшая история, 1969, № 3, с. 103.

4. См.: Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 47.

5. Там же, с. 46, 49.

6. См. там же, с. 58—60; FRUS. 1941, vol. 1, p. 788—789.

7. См.: Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 64.

8. См. там же, с. 67—68.

9. См. там же, с. 74.

10. Там же, с. 77.

11. Langer W.L. and Gleason S.E. The Undeclared War, p. 541, 560.

12. Hinsley F.H. British Intelligence in the Second World War, vol. 1,% 67.

13. «Энигма» была создана еще в 20-е годы и находилась в свободной продаже. В усовершенствованном виде она использовалась в Германии в период войны как шифровальная машина Англичанам при помощи этой же машины удалось расшифровать ряд германских кодов, особенно коды германских военно-воздушных сил (Ibid., vol. 1, p. 487—495; vol. 2, p. 68).

14. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, с. 509.

15. Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 83.

16. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, с. 525.

17. Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 80—81.

18. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, с. 534—545.

19. FRUS, 1941, vol. 1, p. 814 (курсив мой. — В.С.)

20. Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 89.