Позиция Великобритании и США в отношении СССР

Правящие круги Великобритании, США и других западных стран считали, что нападение фашистской Германии на СССР отвечало их интересам. Но расстановка сил в мире оказалась не той, о которой мечтали до войны британские и французские мюнхенцы. Они стремились спровоцировать войну между Германией и Советским Союзом в условиях, когда они сами могли бы остаться в стороне, в положении «третьего радующегося». Но эти их авантюристические планы провалились. Франция потерпела военное поражение, национальную катастрофу. Пока Германия не напала на СССР, в Лондоне опасались, что в недалеком будущем вся мощь германской военной машины может быть брошена против как самой Англии, так и ее колониальной империи. А соотношение сил было далеко не в пользу Британской империи. К тому же Англия осталась фактически без союзников, в то время как против ее колониальных владений наряду с силами Германии могли обрушиться силы также других участников блока фашистских агрессоров — Италии и Японии. Таким образом, если бы не нападение Германии на СССР, то Британская империя оказалась бы в предельно опасном положении.

Но и после нападения Германии на СССР особого успокоения в Лондоне не наступило, так как там рассчитывали лишь на временную передышку. Британский посол в СССР Ст. Криппс, только что возвратившийся из Лондона, где он ознакомился со взглядами Черчилля и других британских политических деятелей, говорил 27 июня в беседе с американским послом в Москве; «Было бы ужасно, если бы русские капитулировали. В таком случае в сентябре была бы предпринята попытка вторжения в Британию»¹.

В Лондоне рассматривали даже вопрос о том, не придется ли британскому правительству перебраться в Канаду. Но в Великобритании тем не менее сразу же почувствовали облегчение. Непосредственная опасность вторжения немецких войск перестала существовать. В Лондоне был вывешен огромный флаг: «Спокойные ночи! Спасибо за них России!» Настоятель Кентерберийского собора Х. Джонсон заявил, что, «защищая Москву, Россия защищает Лондон».

В правящих кругах Великобритании фактически все придерживались единого мнения, что для разгрома СССР германскому рейху потребуется времени, во всяком случае, не больше, чем для разгрома Франции. Но Лондон был объективно заинтересован в том, чтобы агония Советского Союза по возможности затянулась, а германские войска были отвлечены от Британской империи как можно дольше и понесли серьезные потери. Получив возможность уделять меньше внимания защите самой Великобритании, английское правительство во главе с У. Черчиллем намечало в своих военно-стратегических планах сделать теперь упор на обеспечение британских имперских интересов.

Политика Великобритании по отношению к СССР, разумеется, также была составной частью ее империалистической политики. Классовая вражда реакционных британских правящих кругов к Советскому Союзу как государству социалистическому продолжала существовать. Но межимпериалистические противоречия достигли такой остроты, что на карту было поставлено само существование Британской империи, и «британский лев» решил попытаться ухватиться на время хотя бы за советскую, как считали в Лондоне, «соломинку».

Еще с начала 1941 г. Черчилль Стал получать по различным каналам сведения о подготовке Германии к нападению на СССР и с нетерпением ожидал этого дня. Более того, не просто ожидал, а старался приблизить этот день. В то же время, несмотря на лютую классовую ненависть к Советскому государству, Черчилль в середине июня пришел к окончательному заключению, что в случае нападения Германии на СССР он выступит за сотрудничество с ним². 15 июня британский премьер "информировал об этом президента США Ф. Рузвельта и получил заверения, что он поддержит заявление Черчилля, приветствующее Россию как союзника³.

Узнав 22 июня о вторжении германских войск на территорию СССР, Черчилль вечером того же дня выступил по радио с речью, посвященной этому событию. «За последние двадцать пять лет, — сказал он, — не было более последовательного противника коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем». Таким образом, он прежде всего подчеркнул, что его классовое отношение как представителя британского империализма к Советскому государству отнюдь не изменилось. Но далее Черчилль заявил, что любое государство, которое борется против Германии, получит английскую помощь. Отсюда следует, сказал он, что британское правительство окажет Советскому Союзу «экономическую и техническую помощь, которая в наших возможностях и которая может быть ему полезна». Черчилль отметил, что нападение Германии на СССР укрепит решимость и возможности Великобритании. После уничтожения русской державы Гитлер намерен бросить свои главные силы против Англии, вторгнуться на Британские острова. Он надеется, что сможет снова уничтожить своих врагов поодиночке. «Поэтому опасность, угрожающая России, — это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам... Усвоим же уроки, уже преподанные нам столь горьким опытом. Удвоим свои усилия и будем бороться сообща»⁴.

Для СССР это было, бесспорно, важное заявление, так как оно означало, что Великобритания не собиралась идти на сепаратный мир и сделку с Германией, относительно чего уже некоторое время зондировали почву германские эмиссары (заместитель главаря германских фашистов Р. Гесс и др.), а намерена сотрудничать с Советским Союзом в борьбе против общего смертельного врага. Однако высказывания Черчилля относительно характера этого сотрудничества были крайне сдержанными. Британский премьер ставил вопрос не о политическом и военном союзе в войне, не об установлении тесного военного сотрудничества с целью скорейшего разгрома фашистских агрессоров, но лишь о готовности поставлять Советскому Союзу какое-то количество военных и других материалов, необходимых ему в войне.

Ознакомившись с заявлением У. Черчилля, еще в тот же день, 22 июня, нарком иностранных дел СССР отправил послу в Лондоне И.М. Майскому телеграмму, в которой излагал принципиальную позицию Советского правительства относительно помощи СССР и Англии друг другу: «Понятно, что Советское правительство не захочет принять помощь Англии без компенсации, и оно в свою очередь готово будет оказать помощь Англии»⁵.

Нельзя не отметить, что среди британских консерваторов было немало людей, классовая ненависть которых к Советскому Союзу предопределяла их политику даже в условиях, когда судьба Англии зависела от способности СССР противостоять агрессорам. Но в создавшейся крайне опасной для Англии обстановке верх взял курс, за который выступали У. Черчилль, А. Иден, газетный «король» У. Бивербрук и ряд других британских деятелей. Так, Бивербрук считал, что союз с Советской Россией — спасение для Великобритании⁶.

Поскольку США в то время еще не находились в состоянии войны и угрожавшая им опасность не была столь острой, разногласия по вопросу об отношении к СССР среди кругов, определявших политику американского империализма, оказались более существенными. Характерен меморандум государственного департамента США от 21 июня, в котором изложен сложившийся к этому времени курс политики Соединенных Штатов по отношению к СССР в случае нападения на него Германии:

«Мы не должны делать предложений Советскому Союзу или давать советы, если Советский Союз не обратится к нам...

Если Советское правительство прямо обратится к нам с просьбой о помощи, нам следует, насколько это будет возможно, без ущерба для нашей помощи Великобритании и жертвам агрессии и не нанося серьезного урона нашим усилиям по обеспечению нашей готовности, ослабить ограничения на экспорт в Советский Союз, даже разрешив ему получать такие военные поставки, в которых он может испытывать острую необходимость и которыми мы можем себе позволить поделиться...

Мы не должны принимать обязательств относительно нашей возможной политики в будущем в отношении Советского Союза или России. В особенности мы не должны принимать на себя обязательств, которые могли бы создать впечатление, что мы действовали бы не в духе доброй воли, если бы позже мы отказались признать Советское правительство в изгнании или перестали признавать советского посла в Вашингтоне в качестве дипломатического представителя России в том случае, если Советский Союз был бы побежден и Советскому правительству пришлось бы покинуть страну»⁷.

Таким образом, госдепартамент США считал возможным в какой-то степени, хотя и весьма ограниченной, поддержать СССР, ибо его борьба ослабляла бы наиболее опасного потенциального военного противника Соединенных Штатов. Но весь документ был проникнут духом ненависти к Советскому государству. Госдепартамент, подавляющее большинство сотрудников которого придерживались крайне реакционных, антисоветских взглядов, уже пел ему отходную.

Американский историк Х. Де Сантис, подробно изучивший архивы госдепартамента, констатирует, что большинство его чиновников ввиду «классовых предубеждений» были настроены по отношению к СССР крайне враждебно. Они были готовы «терпеть фашистские правительства Италии и Германии». Но «революционная советская идеология» рассматривалась ими как отрицание всего, что для них свято⁸.

Что же касается президента США Ф. Рузвельта, то он, стараясь где и как только возможно поддерживать Англию «на плаву», был готов солидаризироваться с мнением Черчилля, что для нее имело бы важное значение продление агонии СССР, оттяжка его похорон. Поэтому он решил поддержать позицию Черчилля в отношении Советского Союза.

Вечером 22 июня советский посол в США К.А. Уманский телеграфировал в Москву о позиции Рузвельта: «Перспектива победы немцев для него неприемлема, ибо угрожает Англии и в конечном счете планам США, перспектива же нашей «слишком» сокрушительной победы и влияние на всю Европу его пугает с классовых позиций. Весь Рузвельт и его политика состоят сейчас из зигзагов между этими противоречиями. А запасы классовой ненависти к нам в США очень велики»⁹.

23 июня заместитель государственного секретаря США С. Уэллес сделал заявление о позиции американского правительства. Нападение Германии на СССР характеризовалось в нем как новое доказательство ее стремления к мировому господству. По мнению правительства Соединенных Штатов, говорилось в заявлении, «любое сопротивление гитлеризму, любое сплочение сил, выступающих против гитлеризма, из какого бы источника эти силы ни исходили, ускорит неизбежное падение нынешних германских лидеров и тем самым будет способствовать нашей собственной обороне и безопасности. Гитлеровские армии являются сегодня главной опасностью для американского континента». Одновременно правительство США, так же как и Черчилль, сочло необходимым проявить в этом заявлении свое отрицательное отношение к коммунизму, «коммунистической диктатуре»¹⁰. На следующий день Ф. Рузвельт, делая шаг вперед, заявил о готовности США сотрудничать с СССР¹¹.

Аналогичные взгляды получили отражение и в американской печати. 26 июня «Нью-Йорк таймс» писала: «Не должно быть сомнений относительно того, что быстрая и полная победа Гитлера в России была бы величайшей катастрофой для Англии и Америки. Она дала бы ему возможность противостоять британской блокаде, обеспечить на годы нефть и продовольствие, создать в России вассальный режим, завладеть Индией и нефтеносными районами Ближнего Востока, заключить союз с Японией для захвата Китая и создания угрозы Соединенным Штатам со стороны обоих океанов».

Военный министр США Г. Стимсон также писал, что нападение Германии на СССР, облегчающее положение Соединенных Штатов, это «дар неба»¹². Он считал необходимым использовать полученную передышку для расширения помощи Британии и осуществления американской программы перевооружения.

Приведенные заявления правительств Великобритании и США означали, что они были заинтересованы в определенном сотрудничестве с СССР, поскольку все три державы оказались перед лицом общего опасного врага — фашистской Германии. Но в то же время они недвусмысленно свидетельствовали о том, что правящие крути этих держав считали необходимым даже в этих заявлениях очередной раз напомнить о своей классовой ненависти к коммунизму, подчеркнуть, что речь идет о сотрудничестве необычном, вынужденном, И действительно, положение не имело аналогов в истории: империалистические державы — Великобритания и США шли на сотрудничество с Советским Союзом, государством социалистическим, чтобы таким путем укрепить свои позиции в противоборстве с другой империалистической группировкой. Разумеется, они понимали, что тем самым облегчают положение столь ненавистного им Советского государства. Но у них не было другой возможности.

Немало американских и британских деятелей в своих высказываниях не скрывало надежд на то, что в войне между Германией и СССР будут обескровлены обе стороны, в результате чего США и Британская империя получат возможность сохранить и даже упрочить свои мировые позиции. Широко известно заявление американского сенатора Г. Трумэна (будущего президента): «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах»¹³. Член палаты представителей США Р. Вудрафф заявил 24 июня, что, чем больше ущерба нацисты и русские нанесут друг другу, тем лучше¹⁴. Подобные взгляды имели в США широкое распространение¹⁵. Некоторые британские политики также выражали мнение, что лучшим исходом было бы взаимное истощение Германии и СССР, в результате чего Великобритания могла бы занять господствующее положение в Европе¹⁶.

Бывший американский посол в СССР Дж. Дэвис констатировал в те дни, что в США имеются даже значительные группы людей, «ненавидящих Советы до такой степени, что они желают победы Гитлера над Россией»¹⁷.

В таком же антисоветском духе публиковали статьи американские и английские реакционные газеты. В них по-прежнему появлялись враждебные, клеветнические в отношении СССР материалы.

Классовая ненависть к Советскому Союзу сказалась и на тех прогнозах, которые делались в Лондоне и Вашингтоне об исходе войны между Германией и СССР В заключениях британского Объединенного разведывательного комитета, представленных правительству 9 и 14 июня, предсказывалось, что для захвата Украины и Москвы Германии потребуется от трех до шести недель, после чего наступит полный крах Советского Союза¹⁸. Начальник имперского генерального штаба Дж. Дилл полагал, что с русскими будет покончено в течение шести-семи недель¹⁹. Он высказывал мнение, что немцы пройдут через СССР, «как горячий нож через масло»²⁰.

Характерно также заявление британского посла в Москве Ст. Криппса, сделанное им на заседании британского военного кабинета: «Россия не устоит перед Германией дольше трех или четырех недель. К концу этого периода враг может оказаться в Ленинграде, Москве и Киеве». Единственное, на что надеялся Криппс, — это отход какой-то части русских войск в Сибирь, где они «имели бы неплохие шансы удержаться»²¹.

Лидеры лейбористской партии лорд-хранитель печати К. Эттли и министр труда Э. Бевин, как и другие члены правительства, разделяли пессимистические взгляды Ст. Криппса. Они, как и консерваторы, занимали по отношению к СССР далеко не благожелательную позицию²².

Такие же предсказания делались и в США. Американские военные органы полагали, что гитлеровцам понадобится для разгрома СССР минимальный срок. 23 июня военный министр США Г. Стимсон рекомендовал Ф. Рузвельту исходить из предположения, что немцы будут основательно заняты войной против Советского Союза «минимум один и максимум три месяца». Таких же взглядов придерживался морской министр Ф. Нокс, считавший, что Германии потребуется для разгрома России от шести недель до двух месяцев²³.

В этом плане показательно и сообщение американского посла в Москве Л. Штейнгардта о его беседе с Ст. Криппсом:

Криппс. Я не исключаю возможность, что Москва падет в пределах 60 дней.

Штейнгардт. Я считаю, что это может произойти гораздо раньше.

Криппс. Необходимо подготовиться к эвакуации из Москвы²⁴.

Американский историк У. Макнейлл констатировал, что «американцы почти единодушно ожидали быстрой победы Германии» и советско-германская война «приветствовалась главным образом как отвлечение германских сил от Британских островов»²⁵.

В официальном Вашингтоне иного мнения придерживался чуть ли не один Дж. Дэвис, уверенный в обороноспособности СССР и необходимости для США сотрудничать с ним. Он писал 7 июля: 1. У США нет иной альтернативы, помимо установления такого сотрудничества. 2. Советский Союз и его армия, несмотря на неудачи первых дней войны, располагают всеми возможностями преодолеть вызванные вероломным нападением трудности и нанести военное поражение вермахту²⁶.

Заявления Уэллеса и Рузвельта не давали действительно четкого представления о позиции правительства США в связи с нападением Германии на СССР. Поэтому 26 июня советскому послу в Вашингтоне К.А. Уманскому было дано указание посетить Ф. Рузвельта, государственного секретаря К. Хэлла или С. Уэллеса и «запросить, каково отношение американского правительства к этой войне и к СССР»²⁷.

В тот же день советский посол посетил исполняющего обязанности государственного секретаря С. Уэллеса и задал ему вопрос об официальной позиции американского правительства в связи с германским нападением на СССР, а также о его позиции по вопросу о будущем советско-американских отношений. Уэллес заявил, что «американское правительство считает СССР жертвой неспровоцированной, ничем не оправданной агрессии». Отпор советского народа агрессии «соответствует историческим интересам Соединенных Штатов Америки». Поэтому правительство США заверяет, что оно «готово оказать этой борьбе всю посильную поддержку в пределах, определяемых производственными возможностями США и его наиболее неотложными нуждами»²⁸.

Решительно выступали за самое тесное сотрудничество с Советским Союзом в борьбе против фашистских агрессоров британские и американские трудящиеся. Они исходили из того, что сотрудничество с СССР в войне против фашистских агрессоров будет соответствовать их национальным интересам. Курс трудящихся двух стран на сотрудничество с Советским Союзом был также проявлением пролетарского интернационализма. В отличие от правящих кругов своих стран они выражали уверенность, что Советский Союз не будет разбит, а остановит шествие фашистских агрессоров к мировому господству.

В капиталистических странах выработка внешнеполитического курса является исключительной прерогативой правящих кругов, но в тот момент правительства Англии и США не могли не учитывать в какой-то степени и позицию народных масс.

Таким образом, поскольку фашистские агрессоры ставили своей целью установление мирового господства, Великобритания и США были заинтересованы в сотрудничестве с Советским Союзом. Классовые соображения в их политике по отношению к СССР отошли в то время как бы на второй план. Но они продолжали существовать и по-прежнему постоянно сказывались на позиции обеих держав.

Примечания

1. Трухановский В.Г. Уинстон Черчилль. М., 1982, с. 323.

2. См. там же, с. 323—324.

3. Churchill W.S. The Second World War. London, 1950, vol. 3, p. 330. 13 июня министр иностранных дел Великобритании А. Иден заявил советскому послу в Великобритании И.М. Майскому, что если в ближайшем будущем возникнет война между СССР и Германией, то английское правительство готово оказать полное содействие Советскому Союзу своей авиацией на Ближнем Востоке, отправить в СССР военную миссию для передачи опыта и развивать с Советским Союзом экономическое сотрудничество, используя для этого путь через Персидский залив или Владивосток (см.: Севостьянов П.П. Перед великим испытанием. Внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной войны. Сентябрь 1939 г. — июнь 1941 г. М., 1981, с. 167—168).

4. Times, 1941, June 23.

5. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны. 1941—1945. Документы и материалы. М., 1984, т. 1, с. 47 (далее — Советско-английские отношения... Документы).

6. Taylor A.F.P. Beaverbrook. London, 1972, p. 476.

7. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. 1941. Washington, 1958, vol. 1, p. 766—767 (далее — FRUS).

8. De Santis H. The Diplomacy of Silence. The American Foreign Service, the Soviet Union and the Cold War, 1933—1947. Chicago, 1979, p. 77, 79.

9. Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны. 1941—1945. Документы и материалы. М., 1984, т. 1, с. 43 (далее — Советско-американские отношения... Документы).

10. FRUS. 1941. Washington, 1959, vol. 2, p. 767—768.

11. New York Times, 1941, June 25.

12. Feis H. Churchill, Roosevelt, Stalin. Princeton, 1957, p. 10.

13. New York Times, 1941, June 24.

14. Congressional Record, vol. 87, Apendix, p. A3052.

15. Donovan R. Conflict and Crisis. The Presidency of Harry S. Truman. 1945—1948. New York, 1977, p. 36.

16. Coates W.P. and Zelda K. A History of Anglo-Soviet Relations. London, 1945, p. 684—685.

17. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца. М., 1958, т. 4, с. 500.

18. Hinsley F.H. British Intelligence in the Second World War. London, 1979, vol. 1, p. 481—482; London, 1981, vol. 2, p. 67.

19. The Eden Memoirs. The Reckoning. London, 1965, p. 269.

20. The Memoirs of General the Lord Ismay. London, 1960, p. 225.

21. Public Record Office, Cab. 65/22.

22. Barker E. Churchill and Eden at War. London, 1978, p. 228.

23. Langer W.L. and Gleason S.E. The Undeclared War, 1940—1941. New York, 1953, p. 538.

24. FRUS. 1941, vol. 1, p. 177. Небезынтересен также прогноз министра иностранных дел фашистской Италии Г. Чиано, содержащийся в его дневнике от 21 июня: «Крах большевизма будет одним из важнейших событий в истории человечества... Как будет развиваться эта война? Немцы полагают, что все будет закончено за восемь недель... Но если будет не так? Если советские войска продемонстрируют миру большую силу сопротивления, чем показали войска капиталистических стран, то какое влияние это окажет на пролетарские массы всего мира?» (Ciano G. Diario 1937—1943. Milano, 1980, p. 526).

25. McNeill W.H. America, Britain and Russia. Their Co-operation and Conflict. 1941—1946. London, 1953, p. 20.

26. См.: Мальков В.Л. Гарри Гопкинс: страницы политической биографии. — Новая и новейшая история, 1979, № 3, с. 120.

27. Советско-американские отношения... Документы, т. 1, с. 45.

28. Там же, с. 45—46.