Введение

Расстрел в Катынском лесу пленных польских офицеров до сих пор служит предметом политической дискуссии в различных органах государственной власти России и Польши. Катынское дело регулярно стоит в повестке российско-польских отношений. В 2005 г. сейм Польши потребовал у российского правительства признать геноцидом расстрел польских военнопленных сотрудниками НКВД у местечка Катынь в 1940 г. Подобное требование впервые появилось в официальном польском документе.

Хотя Российской Федерацией публично признана ответственность служащих НКВД за расстрел польских пленных, квалифицировать это преступление как геноцид российская сторона отказывается. Следствие, проводившееся Главной военной прокуратурой России, было прекращено в 2004 г., а большая часть документов этого следствия засекречена.

26 ноября 2010 г. Государственная Дума приняла заявление «О Катынской трагедии и её жертвах», в котором признает массовый расстрел польских граждан преступлением сталинского режима. Историк И.С. Яжборовская в своей недавней статье «Катынское дело: на пути к правде» пишет: «Факт государственного терроризма в отношении поляков впервые был признан на таком уровне и перед лицом российского общества. Прежние признания — Горбачёва и Ельцина — адресовались полякам и практически почти не имели резонанса в России»¹.

Но позиция российского общества не является единой. Например, ряд политиков, публицистов, юристов и историков придерживается официальной советской версии. Аргументы об ответственности за это преступление нацистских органов власти выдвигали член фракции КПРФ в Госдуме Виктор Илюхин, публицисты Александр Широкорад и Юрий Мухин, политолог Владислав Швед, журналист Сергей Стрыгин, в прессе также высказываются историки Юрий Жуков и Александр Колесник².

Не утихают споры о виновниках Катынского расстрела в интернете и на страницах различных изданий: идут жаркие споры, рассматриваются несостыковки, неясные моменты, фальсификации и другие сложности³.

Необходимо тщательно изучить возникновение Катынского дела в 1943 г. и информационную борьбу вокруг него, в ходе которой и зародились все те неточности, ошибки, сознательные искажения фактов, которые до сих пор дают повод для ожесточенных политических споров.

Информационная борьба вокруг Катыни продолжается и сегодня, только уже в большей степени не между государствами, а между различными общественными силами внутри России. Но две основные версии, зародившиеся в 1943 г., остаются прежними. Они обрастают новыми подробностями, всё больше запутываются, усложняются взаимными обвинениями в фальсификациях.

Многие исследователи, которые придерживаются советской официальной версии, базируют свои рассуждения на том, что так называемая «геббельсовская версия» априори лжива, потому что для Геббельса Катынь была, прежде всего, политической акцией. Тот же самый подход можно обнаружить и у исследователей, придерживающихся противоположной точки зрения. Для них результаты работы комиссии Н.Н. Бурденко изначально скомпрометированы ее советским происхождением. Априорные допущения, другими словами, стереотипы, могут сослужить науке плохую службу. Как справедливо отмечал петербургский историк О.Ю. Пленков: «Это простое осуждение, однако, не дает ничего в понимании природы национал-социализма, не позволяя по-настоящему выявить суть того, что же действительно произошло в Германии в 30—40-е гг. XX в.»⁴. Олег Юрьевич призывает вести разговор о нацизме «спокойно, свободно и — самое главное — строго научно, без опасения быть заподозренным в симпатиях к нацизму...»⁵. Беспристрастный научный анализ международного информационного противостояния, возникшего в 1943 г. в связи с открытием могил в Катынском лесу, позволит по-новому взглянуть на само Катынское дело и более взвешенно подходить к источникам обеих спорящих сторон.

Цель данного исследования — выяснить, насколько успешной была, пропаганда Германии и Советского Союза в конкретном Катынском деле, кто вышел победителем из информационной борьбы, кто какие плоды получил в результате этой борьбы и как это сказалось на будущем.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) Показать особенности функционирования и структуру советского и немецкого идеологических аппаратов;

2) Раскрыть ход Катынского дела с момента обнаружения нацистскими оккупационными органами могил и начала подготовки ими пропагандистской кампании до прекращения существования нацистского государства;

3) Проследить, как развивалось противостояние двух противоположных версий расстрела в Катыни, в зависимости от политической обстановки и от целей сторон;

4) Рассмотреть отклики на германскую и советскую пропаганду в польской прессе, в прессе союзников по антигитлеровской коалиции и нейтральных стран, чтобы сравнить степень успешности обеих версий;

5) Выделить и охарактеризовать этапы информационной борьбы СССР и Германии вокруг Катынского дела.

Объект исследования — пропагандистская деятельность Германии и Советского Союза в годы Второй мировой войны.

Предмет исследования — Катынское дело как конкретный исторический пример пропагандистского противостояния двух воюющих государств.

Хронологические рамки исследования. Нижней хронологической границей является февраль 1943 г. — именно тогда в Катынском лесу недалеко от Смоленска германской полевой полицией были обнаружены холмы, засаженные соснами, и проведенное пробное вскрытие одного из них подтвердило наличие массовых могил. Из-за морозов масштабные раскопки начались только в конце марта, но уже в феврале, по свидетельству секретаря полевой полиции Фосса, были опрошены жители близлежащих деревень. Таким образом, можно утверждать, что разработка Катынской пропагандистской кампании берёт своё начало уже в феврале 1943 г.

Верхняя хронологическая граница связана с прекращением существования нацистского государства (май 1945 г.). Хотя активная фаза информационного противостояния СССР и Германии на тему Катыни завершилась в 1944 г., Советский Союз готовился выдвинуть руководителям Третьего рейха официальное обвинение в Катынском расстреле, поэтому в СССР и в 1945 г. продолжали печататься книги и брошюры о Катыни, они переводились на разные языки и отправлялись за границу. Само рассмотрение Катынского дела Международным военным трибуналом в Нюрнберге не включается нами в рамки данной работы, так как в 1946 г. нацистской Германии уже не существовало.

Научная новизна. Собран большой фактический материал и детально реконструирован образ Катынского дела в советской и немецкой пропаганде периода Великой Отечественной войны. Автору удалось раскрыть эволюцию Катынского дела как международного спора, выделить этапы его развития и предложить собственную периодизацию этих событий. Впервые применительно к Катынскому делу был привлечен широкий круг источников, относящихся к средствам массовой информации (пресса, радио, сообщения информационных агентств).

Апробация работы. Работа была обсуждена на заседании кафедры Новейшей истории России исторического факультета СПбГУ. Выводы диссертации были апробированы на конференциях «Изменяющаяся Россия в контексте глобализации» (2007 г.), «Россия в XX—XXI вв.» (2007 г.), «Мир в Новое время» (2008 г., 2009 г., 2010 г.), «Ноябрьские чтения» (2008 г.), «Человек. Природа. Общество» (2009 г.). По результатам этих конференций, были опубликованы тезисы выступлений. В «Вестнике СПбГУ» Серия «История», № 1 за 2011 г. опубликована статья с результатами данного исследования. На конкурсе студенческих и аспирантских работ памяти О.Н. Кена, проводившемся в 2009 г. Генеральным консульством Польши и Санкт-Петербургским институтом истории РАН, статья, содержащая выводы диссертации, заняла призовое место и также была опубликована в сборнике по результатам конкурса.

Методика исследования. Основой методологического подхода является суждение о прошлом с позиций современных знаний и достижений науки, но вместе с тем принимая во внимание конкретно-исторические условия исследуемого времени. Такой подход позволяет выявить причинно-следственные связи развития информационной борьбы двух воюющих государств, выяснить эффективность пропаганды обеих сторон в рассматриваемых исторических условиях.

Системный метод использовался при рассмотрении эволюции советского и немецкого идеологических аппаратов накануне войны и в военное время, механизмов функционирования этих аппаратов и их противоборства.

Сравнительный метод помог сделать некоторые выводы о сходствах и различиях, характерных для советской и немецкой пропаганды периода Великой Отечественной войны.

Наконец, в исследовании широко применялся метод контент-анализа, позволивший подробно проанализировать пропагандистские тексты обеих сторон и выявить цели, ставившиеся пропагандистами, скрытые уловки, различные хорошо известные или новые приемы, применявшиеся при разработке Катынского дела.

При описании хода информационной борьбы вокруг Катыни использовался хронологический принцип.

Источниковая база исследования. Автором привлекались для работы над темой как опубликованные, так и неопубликованные источники.

Опубликованные: Сборник документов «Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны: коммуникация убеждения и мобилизационные механизмы» был издан в Москве в 2007 г. в серии «Документы советской истории». В сборнике публикуются архивные документы как официального, так и личного происхождения: официальные пропагандистские материалы и, с другой стороны, письма, обзоры и сводки об общественных настроениях. Это позволяет проследить и организацию советской пропаганды, ее формы и методы, разнообразие, и реакцию на нее населения, степень доверия. Материалов о Катыни там нет, но сборник помог при описании структуры идеологического аппарата СССР. В предисловии к сборнику отмечается и особенность хранения документов в, российских архивах — документы Политуправления РККА отложились в фондах Российского государственного военного архивалишь до 1941 г. (РГВА. Ф. 9). Документы Политуправления за период Великой Отечественной войны хранятся в Центральном архиве министерства обороны (ДАМО. Ф. 32), но по различным причинам выдача их ограничена⁶.

Сборник «Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. Ч. II» (М., 2001) содержит в себе и архивные документы, и материалы прессы и радио (выборочные). Это часть большой публикации, готовившейся совместно российскими и польскими учёными с 1992 г. Было подготовлено 4 тома, они увидели свет в Польше, в России был выпущен лишь первый том⁷, а спустя несколько лет стало понятно, что из-за финансовых затруднений публикация остальных трех томов откладывается на неопределенный срок. В результате был подготовлен сводный том, который и стал называться «Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел; Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. Ч. II». Как пишут во введении составители, «это — первая научная публикация документов, всесторонне и полно освещающая судьбу польских военнопленных от момента их пленения Красной Армией в сентябре 1939 г, до торжественного открытия мемориальных кладбищ в Харькове, Катыни и Медном в июне—сентябре 2000 г.»⁸.

Сборник «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны: Документы и материалы» (Т. 1, М., 1944) и сам является источником советской пропаганды, так как был издан еще во время войны, а события, нашедшие отражение в публикуемых документах, происходили буквально вчера.

Наконец, немецкий сборник "Amtliches Material zum Massenmord von Katyn" («Официальные материалы к массовому убийству в Катыни»), изданный в Берлине в 1943 г., также сам является источником пропаганды, только уже немецкой. Отбор документов для него, интерпретация текстов противника, тенденциозное введение, подписи к фотографиям, ошибки в именах опознанных польских офицеров — всё это показывает, к чему стремилась нацистская пропаганда, разрабатывая Катынское дело. Данный сборник исследовался нами прежде всего именно как яркий пример нацистской пропаганды, посвященной Катыни.

Для восстановления хода и содержания информационной борьбы СССР и Германии было привлечено немало прессы 1943—1945 гг. Из советских газет были изучены: «Известия», «Правда», «Рабочий путь» (издавался для временно оккупированной Смоленщины), «Красная звезда» (орган. Министерства обороны СССР). В советской прессе Катынское дело освещалось довольно скудно — и в 1943 г., и в 1944 г. в печати появилось, по существу, лишь несколько программных статей, которые неоднократно перепечатывались и помещались на страницах разных газет.

Германские газеты: "Völkischer Beobachter" (главный орган нацистской партии), "Deutsche Allgemeine Zeitung", "Deutsche Zeitung in Norwegen", "Donauzeitung". Наиболее подробное отражение Катынское дело нашло в "Völkischer Beobachter", который в 1943 г. три недели подряд публиковал большие статьи, фотографии, карикатуры на тему Катыни, а в 1944 г. одним из первых откликнулся на Сообщение комиссии Н.Н. Бурденко, появившееся в советской прессе.

Если советская и германская пресса несёт в себе отражение хода советско-германской информационной борьбы, то результаты этой борьбы мы можем почерпнуть из прессы других государств, которая является показателем того, насколько успешна была пропагандистская деятельность СССР и Германии, как восприняли в других странах информацию, исходящую из советских и немецких источников.

Например, английские газеты "The Times", "Daily Telegraph and Morning Post" публиковали на своих страницах осторожные и очень сдержанные материалы по Катынскому делу, небольшие по объему и размещенные не на первых полосах, что говорит о нежелании этих газет делать из Катыни сенсацию и вместе с тем о невозможности обойти эту тему. Лишь "Daily Worker" (орган английской коммунистической партии) всерьез критиковал нацистскую пропаганду и активно поддерживал Советский Союз.

Американские газеты "The New-York Times", "New-York Herald Tribune", были еще более сдержаны в отношении Катынского дела, чем английские газеты. Объяснялось это тем (еще Геббельс высказывал такое предположение), что в США имелась сильная польская диаспора, и Ф.Д. Рузвельту накануне выборов было не выгодно терять голоса этой диаспоры.

Швейцарская газета "Neue Zürcher Zeitung", единственный оказавшийся доступным нейтральный орган, печатал материалы обеих сторон, не высказывая своей точки зрения на события:

Польская газета "Wolna Polska" (издавалась в Москве как орган Союза польских патриотов в СССР, редактором была В. Василевская) освещала события в Катыни и связанные с этим политические события подробнее, чем советская пресса, и материалы этой газеты были более разнообразными, чем материалы советских газет.

К сожалению, следует отметить, что в российских библиотеках крайне скудно представлена иностранная пресса периода Великой Отечественной войны, многие газеты хранятся лишь в виде отдельных выпусков, очень фрагментарно, и потому не могут быть привлечены в качестве источника, а польская пресса названного периода (как эмигрантская, так и подпольная) вообще не представлена. Тем не менее, и эти материалы расширяют круг использовавшихся ранее источников по истории Катынского дела, так как пресса привлекалась исследователями нечасто, не систематически и лишь в объеме нескольких статей.

Из периодической печати следует назвать также журнал «Славяне», издававшийся Всеславянским комитетом и распространявшийся не только в СССР, но и за границей, поэтому материалы этого журнала можно отнести к внешнеполитической пропаганде. Для этого журнала писали известные представители славянских народов, в том числе и поляков, и статьи о Катыни были направлены прежде всего на жителей Польши.

Кроме газет и журналов, для изучения советской пропаганды привлекались брошюры, такие как: Prawda о Katyniu (М., 1944); Польские сотрудники Гитлера (Пенза, 1943); Балтийский Н. Польша — наш сосед (Магадан, 1944). В них отражён советский взгляд на Катынские события, обосновывается советская версия Катынского дела, а также польскому правительству в изгнании ставится в вину участие в «гнусной провокации» гитлеровцев в отношении Советского Союза. Материалы этих брошюр показывают малую разнообразность советской пропаганды. Зачастую там просто собраны перепечатки из советских газет.

В «Военно-историческом журнале» № 11 и 12 за 1990 г. опубликованы касающиеся Катынского дела выдержки из конференций в Министерстве пропаганды и просвещения, ежедневно проводившихся или самим Геббельсом, или его заместителями для представителей германских СМИ. На этих конференциях давались рекомендации, что и каким образом следует печатать. Данный источник опубликован без подробных комментариев и в литературе о Катыни использовался мало, лишь когда требовалось привести какое-либо высказывание Геббельса по Катынскому вопросу. Системно источник не использовался. Кроме того, при сравнении данной публикации с оригиналом нами были замечены некоторые неточности в переводе, сделанные в публикации «Военно-исторического журнала». Вместе с тем именно данная публикация помогла систематизировать и датировать тексты конференций, хранящиеся в Российском государственном военно-историческом архиве в виде фотокопий.

Из источников личного происхождения автором привлекались дневники германского министра пропаганды — Й. Геббельса, где он записывал свои впечатления о ходе Катынского дела. На русском языке было предпринято несколько частичных публикаций, но полностью у нас в стране дневники так и не опубликованы⁹. Наиболее полной публикацией дневников министра пропаганды на сегодняшний момент является многотомное издание, подготовленное доктором Эльке Фрёлих¹⁰. Именно оно использовалось нами в работе над диссертацией.

Дневники посла СССР в Англии — И.М. Майского, в которых он описывает дипломатическую игру, развернувшуюся в Лондоне в апреле 1943 г., были переизданы в 2009 г. в Москве. Это замечательная научная публикация, с подробными комментариями и обширным справочным аппаратом. В работе использовался только последний том, в котором отражены события с 1941 до 1943 года¹¹.

Совершенно случайно автору данной работы попались на глаза дневники сына Марины Цветаевой — Георгия Эфрона¹². Это оказался очень любопытный источник, потому что в дневниках 18-летнего юноши, живущего в эвакуации в далеком Ташкенте, содержится реакция простого человека на информационную борьбу вокруг Катыни.

К опубликованным источникам следует отнести и советский фильм 1944 г. — «Трагедия в Катынском лесу», о работе комиссии под руководством академика Н.Н. Бурденко по расследованию убийств в Катыни. Хоть он и просматривался нами в Российском государственном архиве кинофотодокументов (РГА КФД, 1-5069), в последние годы он полностью появился и в интернете (например, на сайте www.rutube.ru)¹³.

Неопубликованные: В Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) нами использовались фонды Р-4459 (Телеграфное агентство СССР при СНК СССР), Р-6903 (Государственный комитет по радиовещанию и телевидению), Р-7021 (Чрезвычайная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, коллективным хозяйствам (колхозам), общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР), Р-8581 (Советское информационное бюро).

В фонде ТАСС оказались полезными документы секретариата руководителя ТАСС (оп. 11), редакции информации для заграницы (оп. 13) и редакции контрпропаганды (оп. 20). Материалы ТАСС, готовившиеся различными отделами («редакциями») для отправки за границу, представлены в виде статей. Из этого источника можно видеть, как много разнообразной информации о Катыни отправлялось из СССР за границу, в то время как внутри страны обходились несколькими статьями. В большей степени по этим документам, чем по газетам мы восстанавливали ход информационной борьбы с советской стороны.

В фонде Радиокомитета внимание привлекли материалы, похожие на тассовские. Они также имеют форму статей, бесед и комментариев для ежедневной отправки за границу. Но эти материалы предназначались для другого канала, наиболее оперативного из имевшихся — для радио. Многие материалы погибли при эвакуации, и в архиве они представлены лишь с 1942 г., зато очень подробно. К сожалению, за 1944 г. данный источник не сохранился.

В фонде Советского информбюро отложились документы секретариата (оп. 1), посвященные организационным вопросам деятельности СИБ, сведения о материалах, отправленных за границу, планы издания и распространения литературы, отчеты о работе различных отделов СИБ. Данные этого фонда использовались преимущественно в первой главе, в которой описывается структура советского пропагандистского аппарата.

В фонде Чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, коллективным хозяйствам (колхозам), общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (сокращенно — ЧГК) хранятся результаты труда данной комиссии, в обязанности которой входил сбор и проверка документальных данных о нанесенном оккупантами ущербе. Отдельную опись (оп. 114) в этом огромном фонде составляют материалы по Катынскому делу. Они были собраны Специальной комиссией (которая являлась частью ЧГК и была организована на заседании ЧГК) под руководством академика Н.Н. Бурденко. Комиссия работала в Катыни в январе 1944 г. Это дневник работы комиссии, протоколы допросов свидетелей, вырезки из немецких газет по Катынскому делу, фотоальбом черепов и могил Катынского леса, копии протоколов осмотра черепов и могил Катынского леса. Многое из вышеперечисленного было опубликовано в сборнике «Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы»¹⁴, но лишь выборочно.

В фонде имеется также экземпляр "Amtliches Material zum Massenmord von Katyn", что говорит о знакомстве членов комиссии (как минимум, академика Бурденко) с этим сборником. Имеется в фонде и полный перевод сборника на русский язык¹⁵. Очевидно, при подготовке своего заключения члены комиссии опирались на немецкий сборник документов и учитывали его содержание.

Некоторые организационные вопросы, связанные с газетой "Wolna Polska", а также перевод немецкого трофейного пропагандистского документа, в котором среди прочего идет речь и о Катыни, имеются в Российском государственном архиве социально-политической истории, в фонде управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (Ф. 17 — ЦК КПСС. Оп. 125. Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)).

В Российском государственном военном архиве (РГВА) нами просматривались фонды 1363к (Имперское министерство просвещения и пропаганды Германии), 1370к (Специальная служба Имперского министерства просвещения и пропаганды «Винета»). Это трофейные немецкие документы, некоторые из них подлинные, некоторые в виде фотокопий (в частности, это касается протоколов конференций министерства пропаганды и указаний Геббельса для прессы). Работа с фотокопиями затруднена тем, что они хранятся в беспорядке, многие тексты начинаются не сначала, их, таким образом, невозможно датировать. Многие листы сфотографированы нечетко, из-за маленького формата сложно разобрать отдельные буквы. При работе с фотокопиями пресс-конференций в Министерстве пропаганды очень помогла частичная их публикация в «Военно-историческом журнале» (№ 11 и 12 за 1990 г.). Удалось связать отдельные отрывки текстов, датировать различные части и составить более полную картину.

В фонде «Винеты» хранятся сообщения германского информационного бюро (ДНБ), службы радиоперехвата «Зеехаус», статьи из бюллетеней «Трансоцеанойропадинст», из бюллетеней отдела печати МИД Германии, статьи из газет о внутриполитическом положении Германии и международных событиях. Если протоколы пресс-конференций и директивы Геббельса — это прямые указания с самого верха пропагандистской пирамиды нацистского государства, то сообщения германских информационных агентств — это уже следующая ступень обработки информации на ее пути к читателю или слушателю.

В Архиве внешней политики Российской Федерации (АВП РФ) нами использовались фонды 06 (секретариат В.М. Молотова), 0122 (референтура по Польше). В данных фондах бесценным источником оказались^ многочисленные обзоры польской прессы (в том числе и по Катынскому вопросу) — они позволили хотя бы косвенно познакомиться с польскими газетами (и эмигрантскими, и подпольными), которых в российских библиотеках нет совсем. Интересны оказались также обзоры английской и американской прессы и переписка НКИД по Польше.

Степень изученности проблемы. Именно информационная борьба вокруг Катыни еще не становилась полноценным предметом исторического исследования, но вопросы, связанные с развитием событий, косвенно затрагивающие и информационную борьбу, поднимаются в литературе о Катынском расстреле, в биографической литературе о Геббельсе и, как правило, очень кратко, в трудах о пропаганде периода Второй мировой войны. Поскольку все эти направления очень обширны, представляется возможным дать лишь основные тенденции, господствовавшие в историографии по названным вопросам.

Первые исследования о Катыни появились уже после войны — в военное время выходили лишь пропагандистские материалы, либо публиковались результаты работы в Катыни судебно-медицинских комиссий. В СССР и в Польше по понятным причинам никаких исследований по Катынской проблеме не велось до самой перестройки. Можно смело утверждать, что в Советском Союзе история интернирования в СССР части личного состава польской армии и судеб её офицеров не была предметом исторического исследования.

Вплоть до конца 80-х гг. все советские документы по Катынскому делу были засекречены, поэтому и в мировой историографии исследования носили весьма ограниченный характер. Например, была неизвестна судьба узников Старобельского и Осташковского лагерей, останки которых не были обнаружены в Катыни в 1943 г., несмотря на утверждения нацистской пропаганды.

В 1950-е гг., в самый разгар «холодной войны», Конгресс США создал комиссию по расследованию Катынского преступления. Её председателем был назначен Р. Дж. Мэдден, поэтому в литературе данная комиссия, кратко называется «комиссия Мэддена». Её члены допросили свидетелей, внимательно изучили сотни документов. Советский Союз не согласился сотрудничать с этой комиссией и не предоставил ей свои материалы. Итоги работы комиссии Мэддена были подведены в семитомной документальной публикации под названием «Бойня в Катынском лесу»¹⁶. После появления этой книги на Западе снова началась волна публикаций о Катыни. В СССР и Польше вышло несколько газетных статей с утверждениями, что «возбуждение вопроса о Катынском преступлении через восемь лет после заключения, официальной комиссии может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать таким образом общепризнанных гитлеровских преступников»¹⁷. В Варшаве в 1952 г. была опубликована целая книга журналиста Б. Вуйчицкого — «Правда о Катыни», которая полностью базировалась на сообщении советской Специальной комиссии, работавшей в Катыни в 1944 г¹⁸.

В Архиве внешней политики Российской Федерации в фонде секретариата А.Я. Вышинского (заместителя наркома иностранных дел) имеются советские контрпропагандистские материалы по отношению к комиссии Мэддена¹⁹.

Самым крупным исследователем Катынского дела на Западе стал английский историк Луи Фитцгиббон. Первую монографию о Катыни — «Преступление без параллелей» — автор опубликовал в 1971 г. В последующем было выпущено ещё три работы по этой теме (в 1972 г. «Прикрытие Катыни», в 1975 г. «Катынь — триумф Дьявола», в том же году — «Не пожалевшие и неизвестные. Катынь — Бологое — Дергачи»). В английском обществе труды Л. Фитцгиббона имели большой резонанс.

Большинство западных публикаций однозначно указывали на И.В. Сталина и Л.П. Берию как на главных организаторов убийства польских офицеров, не подвергая сомнению сам факт, что Катынская трагедия свершилась до начала советско-германской войны. Однако нужно относиться критически к утверждениям различных авторов, писавших об этом до открытия советских архивов.

В Польше, как и в Советском Союзе, в 1950—1980-е гг. на тему Катыни существовал запрет. Публиковались в основном работы польских историков-эмигрантов (например, Я. Заводного, А. Мощиньского²⁰). Однако предметом большинства исследований оставалась сама история интернирования и расстрела польских военнопленных. История пропагандистского противостояния вокруг Катыни интересовала исследователей лишь как повод обвинить СССР в сокрытии правды.

В 1987 г. была создана Совместная комиссия учёных СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами. Российская сторона всячески затягивала поиски документов. Только в 1990 г. благодаря усилиям российских историков Н. Лебедевой, В. Парсадановой, Ю. Зори были найдены документы, подтверждающие вину СССР: Выявленные документы позволили официальным инстанциям признать факт убийства польских военнопленных органами НКВД (Заявление ТАСС от 14 апреля 1990 г.), найти места захоронения узников Старобельского и Осташковского лагерей, возбудить официальное дело, которое вела военная прокуратура. В Польше результаты работы польской части комиссии были опубликованы в 1990 г²¹.

В 1989 г. монография Чеслава Мадайчика «Катынская драма» — первое научное исследование, изданное в Польше, — ввела в научный оборот ряд новых данных благодаря выявлению документов в фондах рейхсфюрера СС и юридического отдела МИД Третьего рейха²². Это очень полное и подробное для своего времени исследование. Оно приобрело большое значение, так как впервые в Польше была опубликована работа, освещающая вопросы Катыни не с позиций официальной советской версии.

В 1990-е гг. исследование проблемы вышло на новый уровень, было издано множество трудов. Самые значительные работы, вышедшие в России, принадлежат перу Н.С. Лебедевой, В. Абаринова, В. Парсадановой, И. Яжборовской²³. События весны 1943 г. и начала 1944 г. освещаются во многих работах в дипломатическом ключе, как предыстория разрыва советско-польских отношений. Нигде подробно не раскрывается содержание пропагандистского противостояния СССР и Германии. Описывается работа комиссий в Катыни, история обращения Германии и Польши в Красный Крест.

Предметом вышедшей в Люблине книги «Катынь в литературе» впервые стал не сам Катынский расстрел и не «путь к правде», а образ Катыни в художественной литературе — преимущественно, польской²⁴.

Множество работ, изданных в Польше в 1990-е гг., были посвящены анализу документов и вещественных доказательств, найденных в Катыни, Твери и Харькове в результате раскопок, проводившихся Главной Военной прокуратурой России в начале 1990-х гг²⁵.

Много места в польской историографии уделяется эмоциональной составляющей Катынского дела — проблемам семей офицеров, погибших в Катыни, «покаяния» российского народа, установления имен сотрудников НКВД, ответственных за расстрелы²⁶.

В 2000-е гг. самым значительным научным трудом оказалась коллективная монография И.С. Яжборовской, А.Ю. Яблокова и В.С. Парсаданова «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях»²⁷. События, пересекающиеся с поставленной в данной диссертации проблемой, описываются в «Катынском синдроме», пожалуй, наиболее подробно в отечественной литературе о Катыни. Однако они связаны прежде всего с дипломатическим аспектом.

Современные российские авторы, придерживающиеся советской версии событий, уже упоминались — А. Широкорад, Ю. Мухин, В. Швед, С.

Стрыгин. Книги выпустили, однако, лишь трое из них²⁸. Все они не являются профессиональными историками, плотно занимающимися темой Катыни, никто из них не работал в архивах, а выводы свои они строят на умозаключениях либо на показаниях неназванных «источников». Все эти авторы однозначно признают лживость «геббельсовской версии», трактуют Катынское дело исключительно как провокацию гитлеровцев, вместе с тем к документам советской стороны (таким, как заключение комиссии Н.Н. Бурденко) они относятся не критично, полностью принимают их на веру, не учитывая тот факт, что и эти документы являются продуктом пропаганды.

Поскольку на тему Катыни в СССР существовал запрет, то и в трудах, посвященных истории германской пропаганды, её никто не касался. В работах советских историков можно отыскать лишь данные о структуре нацистского пропагандистского аппарата, хотя именно пропагандистская структура Германии в советской историографии почти не исследовалась.

В общих трудах по истории нацизма некоторые авторы затрагивали и историю идеологии нацизма²⁹. Подробнее остальных рассматривал нацистскую идеологию А.А. Галкин³⁰ — он впервые проанализировал социально-психологические основы и социалистическую составляющую нацистской идеологии.

Изучению более конкретных вопросов механизма и деятельности нацистской пропаганды в значительной степени мешала политизированность советских историков. В их работах присутствует немало идеологических штампов.

А.Е. Глушков и А.А. Галкин оценивали германскую пропаганду как лживую и демагогичную, но вместе с тем отмечали её простоту и видели залог её успеха в размахе и концентрации³¹.

О борьбе советской и нацистской пропаганды в советской историографии упоминалось в связи с вопросами деятельности коммунистической партии на оккупированных территориях³².

К нацистской пропаганде в своих работах также обращались историки журналистики Ю.Я. Орлов и Я.Н. Засурский, уделяя основное внимание критике принципов нацистского манипулирования массами³³. Несмотря на название своей работы — «Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР» — Ю.Я. Орлов практически не рассматривал аппарат нацистской пропаганды и его деятельность против Красной Армии и гражданского населения Советского Союза.

Современные российские историки, обладая свободным доступом к широкому кругу архивных источников, более подробно стали изучать пропагандистскую деятельность Германии в годы Великой Отечественной войны. Так, например, вопросы деятельности нацистской пропаганды внутри Германии в 1933—1945 гг. затрагивались в работах Е.М. Ржевской, А.А. Галкина и В.Н. Залепеева³⁴. Обращался к истории нацистской пропаганды О.Ю. Пленков³⁵.

Наиболее близкой по теме к данному исследованию работой является труд Александра Гогуна «Черный PR Адольфа Гитлера: СССР в зеркале нацистской пропаганды»³⁶. Но, к сожалению, о Катынском деле в нём речи нет, можно почерпнуть лишь общие сведения о пропагандистском противостоянии СССР и Германии.

В работах современных российских историков, занимающихся различными аспектами нацистской пропаганды, встречаются и эпизодические упоминания сюжетов, связанных с Катынским делом. Так, в статье Д.И. Чернякова, посвященной анализу одной коллаборационистской газеты, выходившей в годы войны на оккупированной территории, приводится пример, как эта газета участвовала в Катынской пропагандистской кампании гитлеровцев³⁷.

В немецкой историографии существует значительно больше работ по проблемам нацистской пропаганды. Поскольку несомненно олицетворением пропаганды Третьего Рейха является И. Геббельс, то много сведений и о структуре, и о деятельности возглавляемого им министерства содержится в биографических работах Х. Хайбера, В. Райманна, Р. Ройта, Е. Брамштедте, Э. Ханфштенгеля, Г. Френкеля и др³⁸. Кроме того, именно Геббельс был вдохновителем и главным руководителем Катынской пропагандистской кампании, то во многих работах рассматривается этот эпизод его деятельности, однако, как правило, очень кратко.

Первая биография Й. Геббельса принадлежит перу К. Рисса. Она переведена на русский язык и издана в 2000 г³⁹. Её основное достоинство состоит в том, что написана она по горячим следам. Автор опрашивал подчиненных Геббельса, его знакомых и родственников вскоре после войны.

Широко известна монография американского историка Р. Герцштейна «Война, которую выиграл Гитлер»⁴⁰. Она также переведена на русский язык и издана в России и признана одним из наиболее полных трудов по истории нацистской пропаганды. Автор очень подробно описывает и структуру, и механизмы функционирования, и конкретные примеры деятельности пропаганды Третьего Рейха. Однако, автор пишет больше о внутриполитической пропаганде, а внешней уделено ограниченное внимание. Поэтому и Катынское дело упоминается в этой работе только вскользь, никакого подробного анализа у Р. Герцштейна мы не встречаем.

В контексте истории советской пропаганды Катынская проблема поднимается лишь в некоторых новейших работах и очень эпизодически. Например, историк радиожурналистики Т.Н. Горяева раскрывает в монографии «Политическая цензура в СССР» историю выхода в свет, а затем полного изъятия из книготорговли и библиотечной сети брошюры «Сообщение Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров»⁴¹.

Итак, упоминания о Катынском-деле встречаются в работах о Геббельсе, поскольку он сыграл решающую роль в его разработке; в некоторых новых работах, посвященных как немецкой, так и советской пропаганде (в советской историографии, конечно, ни слова о Катыни нет) — но везде только вскользь, кратко, в контексте других решаемых научных задач.

Исходя из всего вышеизложенного представляется необходимым в рамках данной работы исследовать возникновение, ход и эволюцию Катынского дела на этапе Второй мировой войны в информационной политике двух противоборствующих стран.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в научных монографиях, общих и специальных курсах по истории России 20 века, истории Великой Отечественной войны, истории советской и немецкой пропаганды, истории Катынского дела.

Примечания

1. Яжборовская И.С. Катынское дело: на пути к правде // Вопросы истории. 2011. № 5. С. 32.

2. Мухин Ю.И. Катынский детектив. М., 1995; Его же. Антироссийская подлость. М., 2003; Швед В., Стрыгин С. Тайны Катыни. М., 2007.

3. См., например, форум «Правда о Катыни»: http://www.katyn.ru; сайт КПРФ часто публикует полемику данной партии с оппонентами по Катынскому вопросу: http://www.kprf.ru; много пишут на тему Катыни в «живом журнале»: http://www.livejournal.com/search/?q=%D0%9A%D0%B0%D1%82%D1%8B%D0%BD%D1%8C&ie=utf-8&area=default.

4. Пленков О.Ю. Третий Рейх. Нацистское государство. СПб: Нева, 2004. С. 4.

5. Там же. С. 7.

6. Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны: «коммуникация убеждения» и мобилизационные механизмы. М., 2007. С. 10.

7. Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы и материалы. Под ред. Р.Г. Пихои и А. Гейштора. Составители Н.С. Лебедева, Н.А. Петросова, Б. Вощинский, В. Матерский. М., 1997.

8. Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М., 2001. С. 5.

9. Ржевская Е.М.: Геббельс: Портрет на фоне дневника. М., 2004; Геббельс: Последние записи, дневник 1945 года. Смоленск, 1998; Агапов А.Б. Дневники Йозефа Геббельса: Прелюдия Барбароссы. М., 2004.

10. Fröhlich, Elke. Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Teil I: Aufzeichnungen 1923—1941. 14 Bde., München: K.G. Saur, 1997—2005; Fröhlich, Elke. Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Teil II: Diktate 1941—1945. 15 Bde., München: K.G. Saur, 1993—1996.

11. Майский И.М. Дневник дипломата. Лондон. 1934—1943: в 2 кн. / Иван Михайлович Майский; сост. Л.В. Поздеева, О.А. Ржешевский, Ю.А. Никифоров; отв. ред. А.О. Чубарьян. Кн. 2, ч. 2: 22 июня 1941—1943 год. — М.: Наука, 2009.

12. Доступно из: http://librus2.ilive.ro/aeorgij_efron_dnevniki_12464.html на 13.06.2011.

13. http://rutube.ru/tracks/3191227.html?v=3af56ccb9e5b5d761116a90eca1929Ь4 на 14.04.2011.

14. Катынь: Март 1940 — сентябрь 2000. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М., 2001.

15. ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 114. Д. 22.

16. The Katyn Forest Massacre. Washington: United States Government Printing Office, 1952 // Internet Archives. Доступно из: http://ia6Q0305.us.archive.org/8/items/katvnforestrnassa01unit/katynforestrnassa01unit.pdf на 6.06.2011.

17. Правда. 1952. 3 марта.

18. Wójcicki В. Prawda о Katyniu. Warszawa, 1952.

19. АВП РФ. Ф. 07. Оп. 30а. Папка 20. Д. 12.

20. Moszyński A. Lista katyńska. Jeńcy obozów Kozielsk-Ostaszków-Starobielsk zaginieni w Rosji Sowieckiej. Londyn, 1949; Zawodny J. Death in the Forest. Notre Dame, 1962.

21. Zbrodnia Katyńska. Z prac polskiej części wspólnej Komisji Partyjnych Historyków Polski i ZSRR. Warszawa, 1990.

22. В русском переводе опубликована в книге: Катынская драма: Козельск, Старобельск, Осташков. Судьба интернированных польских военнослужащих / Под общ. ред. О.В. Яснова. М.: Политиздат, 1991. С. 14—203.

23. Лебедева Н.С. Катынь: Преступление против человечества. М., 1994; Ее же. О трагедии в Катыни // Международная жизнь. 1990. № 5. С. 112—131; Парсаданова В.С. История Катынского дела // Новая и новейшая история. 1990. № 3. С. 19—37; Абаринов В. Катынский лабиринт. М., 1991; Зоря Ю.Н., Прокопенко А.С. Нюрнбергский бумеранг. // Военно-исторический журнал. 1990. № 7.

24. Katyń w literaturze: międzynarodowa antologia poezji, dramaty i prozy. Lublin: Norbertinum. 1995.

25. См., например: Drążkowska A., Grupa M. Uwagi o koserwacji przedmotów znalezionych w grobach oficerów polskich w Katyniu i Charkowie // Zbrodnia nie ukarana: Katyń-Twer-Charków. Warszawa, 1996. S. 78—90; Głosek M. Las katyński w świetle badań archeologicznych w 1994 roku // Katyń, Miednoje, Charków: ziemia oskarża. Warszawa, 1996. S. 15—61; Kola A. Prace sondażowe i badania archeologiczne w Charkowie: wrzesień 1994 // II półwiecze zbrodni: Katyń-Twer-Charków. Warszawa, 1995. S. 124—135; 11) Pieńkowski T. Doły śmierci i cmentarze polskich oficerów w lesie Katyńskim // Wojskowy pzegląd historyczny. 1989. № 4. S. 214—234.

26. Duda H. Szlakiem zbrodni II: Opolanie w sprawie katyńskiej. Opole, 1998; Kaczorowska, Teresa. Kiedy jestecie, mniej boli... Gdynia, 2003; Katyń — kalwaria polska. Podkowa Leśna: Lumen, 1999; Prawdziwa historia polaków: ilustrowane wypisy źródłowe: 1939—1945. Warszawa, 1999. 3 T.; 60. rocznica zbrodni Katyńskiej: Materiały z sesji naukowej. Suwałki, 2000. 42 s., il.; Śladem zbrodni Katyńskiej. Warszawa, 1998.

27. Яжборовская И.С., Яблоков Л.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М.: РОССПЭН, 2001.

28. Мухин Ю.И.. Катынский детектив. М, 1995; Мухин Ю.И. Антироссийская подлость: Расследование фальсификации катынского дела Польшей и Генеральной прокуратурой России с целью разжечь ненависть поляков к русским. М., 2003; Швед В.Н. Тайна Катыни. М.: Алгоритм, 2007.

29. См. напр.: Розанов ГЛ. Германия под властью фашизма. М., 1961; Бессонов Б.Н. Фашизм: идеология, политика. М., 1985; Бланк А.С. Германский фашизм и западногерманский неонацизм. Вологда, 1974.

30. Галкин А.А. Германский фашизм. M, 1989.

31. Глушков А.Е. Социально-психологические основы нацистской пропаганды // Вопросы истории международных отношений. Вып. 5. Томск, 1973. С. 32—41.

32. Комков Г.Д. Идейно-политическая работа КПСС в 1941—1945 гг. М., 1965; Его же. На идеологическом фронте Великой Отечественной войны. М., 1983.; Кондакова Н.И. Идеологическая победа над фашизмом. М., 1982; Юденков А.Ф. Оружием контрпропаганды. Советская пропаганда среди населения оккупированных территорий СССР, 1941—1944. М., 1982.

33. Орлов Ю.Я. Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР. М., 1985; Засурский Я.Н. Правда против лжи // Орлов Ю.Я. Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР. М., 1985. С. 2—14.

34. Ржевская Е.М.: Геббельс: Портрет на фоне дневника. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2004. 400 с., ил.; Галкин А.А. Предисловие // Геббельс: Последние записи, дневник 1945 года. Смоленск, 1998. С. 2—26; Залепеев В.Н. Немецкая пресса в первый месяц германо-советской войны (22 июня — 22 июля 1941 г.): по материалам газет «Фелькишер беобахтер» (венское издание), «Берлинер берзен цейтунг», «Дейче альгемейне цейтунг» // Проблемы социально-политической истории и исторической науки: Межвузовский сборник научных трудов. Брянск, 1995.

35. Пленков О.Ю. Третий Рейх: Арийская культура. СПб, 2005.

36. Гогун А. Черный PR Адольфа Гитлера: СССР в зеркале нацистской пропаганды. М., 2004.

37. Черняков Д.И. Локотская газета «Голос народа» на службе у нацистской пропаганды. (1942—1943 гг.) // Вопросы истории. 2010. № 5. С. 63—72.

38. Heiber H. Joseph Gobbels. München, 1988; Reimann V. Dr. Joseph Gobbels. Wien; München, 1976; Reuth R.G. Gobbels. München; Zurich, 1990; Bramstedt E.K. Goebbels und die nationalsozialistische Propaganda 1925—1945. Frankfurt, 1971. Брамштедте Е., Френкель Г., Манвелл Р. Йозеф Геббельс: Мефистофель улыбается из прошлого. Ростов-на-Дону, 2000.

39. Рисс К. Адвокат дьявола. Геббельс. М., 2000.

40. Герцштейн Р. Война, которую выиграл Гитлер. Смоленск, 1996.

41. Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР (1917—1991). М., 2002.