Глава 1. Черные начинают, и...

13 апреля 1943 года, в 9 часов 15 минут берлинское радио передало следующий текст:

«Из Смоленска сообщают, что местное население указало немецким властям место тайных массовых экзекуций, проведенных большевиками, где ГПУ уничтожило 10000 польских офицеров. Немецкие власти отправились в Косогоры — советскую здравницу, расположенную в 16 км на запад от Смоленска, где и произошло страшное открытие. Ими обнаружена яма длиной 28 метров и шириной 16 метров, в которой находились уложенные в 12 слоев трупы польских офицеров в количестве 3000. На трупах была полная военная форма, часть из них связаны и у всех раны от револьверных выстрелов в затылок. Не составит труда идентифицировать трупы, так как они находятся в состоянии мумификации из-за особенностей грунта и поскольку большевики оставили при телах личные документы. В настоящее время уже установлено, что среди убитых обнаружено, в частности, тело генерала Сморавинского из Люблина. Офицеры сначала находились в Козельске под Орлом, откуда в феврале и марте 1940 г. были переправлены в вагонах для скота в Смоленск, а оттуда на грузовиках перевезены в Косогоры, где большевики всех их уничтожили. Продолжаются поиски и открытие новых ям. Под уже открытыми слоями обнаружены новые слои. Общее число убитых офицеров оценивается в 10000, что соответствует примерно полному польскому офицерскому корпусу, взятому большевиками в плен. Корреспонденты норвежских изданий, которые присутствовали на месте и могли лично воочию убедиться в истинности этого преступления, сообщили о нем в свои издания в Осло».

С самого начала всему, что делали немцы, присуще слегка небрежное художническое эстетство. Вот, например, почему первыми пригласили именно норвежцев, а не датчан, голландцев, финнов, французов?

«А почему бы и не норвежцев? — ответит художник, нанося на холст очередной мазок. — Есть в них эдакое очарование викингов».

А может, и просто бумажки из шляпы тянули...

Гитлер потребовал придать катынской находке общемировую огласку, используя все доступные пропагандистские средства, так что возня с сенсацией естественным образом легла на плечи доктора Геббельса. Тот предложил МИДу обратиться к Международному Красному Кресту, чтобы он провел идентификацию трупов.

15 апреля 1943 года, в ответ на сообщение берлинского радио, последовало заявление Совинформбюро под заголовком «Гнусные измышления немецко-фашистских палачей».

«Геббельсовские клеветники в течение последних двух-трех дней распространяют гнусные клеветнические измышления о якобы имевших место весной 1940 г. в районе Смоленска массовом расстреле советскими органами польских офицеров. Немецко-фашистские мерзавцы в этой своей новой чудовищной выдумке не останавливаются перед самой беззастенчивой и подлой ложью, которой они пытаются прикрыть неслыханные преступления, совершенные, как это теперь очевидно, ими самими.

Немецко-фашистские сообщения по этому поводу не оставляют никакого сомнения в трагической судьбе бывших польских военнопленных, находившихся в 1941 году в районах западнее Смоленска на строительных работах и попавших вместе с многими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года, после отхода советских войск из района Смоленска.

Не подлежит никакому сомнению, что геббельсовские клеветники ложью и клеветой пытаются теперь замазать кровавые преступления гитлеровских разбойников. В своей неуклюже состряпанной брехне о многочисленных могилах, якобы открытых немцами около Смоленска, геббельсовские лжецы упоминают деревню Гнездовую, но они жульнически умалчивают о том, что именно близ деревни Гнездовой находятся археологические раскопки исторического "Гнездовского могильника". Гитлеровские сих дел мастера пускаются на самую грубую подделку и подтасовку фактов, распространяя клеветнические вымыслы о каких-то советских зверствах весной 1940 г. И стараясь, таким образом, отвести от себя ответственность за совершенные гитлеровцами зверские преступления.

Патентованным немецко-фашистским убийцам, обагрившим свои руки в крови сотен тысяч невинных жертв, систематически истребляющим население оккупированных ими стран, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков, истребившим в самой Польше многие сотни тысяч граждан, никого не удастся обмануть своей подлой ложью и клеветой. Гитлеровские убийцы не уйдут от справедливого и неминуемого возмездия за свои кровавые преступления».

Не совсем понятно, при чем тут археологические раскопки, но в целом написано вполне разумно — может быть, за исключением лексики. Лучше бы, конечно, поспокойней, пообъективней... Впрочем, если посмотреть на сообщение ТАСС объективно — то разве в эпитетах, которыми советская печать награждала немцев, есть хоть малейшее несоответствие исторической правде? Или фашисты не убийцы и не мерзавцы? Или Геббельс не неуклюжий брехун? А может, гитлеровцы не истребляли сотнями тысяч «расово неполноценное» население оккупированных стран?

В общем, стороны обменялись взаимными обвинениями, и теперь дело было за доказательствами. До освобождения Смоленска оставалось чуть больше пяти месяцев, так что время, чтобы провести расследование, у немцев было. Равно как и преимущество во времени: ведь до сентября 1943 года наши могли только гадать, что произошло в катынском лесу, а немцы творили там что хотели.

Противопоставить доктору Геббельсу что-либо, кроме заверений в том, что это провокация, советская сторона не могла. Заверения же плохо убеждали «мировое сообщество», которому маленький рейхсминистр собирался скормить приготовленное им блюдо — не русских же он намеревался убеждать, в самом-то деле! «Великие кампании» Геббельса, будь то статья «Крит как образец» или катынские могилы, была рассчитана на западные средства массовой информации, а мировое журналистское сообщество не очень-то склонно верить на слово. До войны они практически не видели разницы между большевизмом и фашизмом, и то, что два крокодила сцепились между собой, не означало, что один из них лучше другого. Западная отстраненная объективность требовала доказательств. Доказательств у наших не было.

Зато немцы быстро выложили свои улики на стол. В 1943 году в Берлине был издан «Официальный материал о массовом катынском убийстве». Как значится на обложке, издание «по заданию Министерства иностранных дел на основании документального доказательного материала составлено, доработано и издано Германской Информационной службой».

Так родился параллельный «катынский» мир.

Слово и дело в параллельном мире

И вот он перед нами, основной документ, излагающий немецкую версию того, что имело место в неустановленный промежуток от марта 1940-го до сентября 1941 года, в 15 километрах от Смоленска, в лесу с забавным названием Козьи Горы. Говорят, что это имя произошло от банального «Косогоры», поскольку местность там холмистая. Возможны, впрочем, и другие топонимические варианты.

Итак, начнем со вступления немецкой книги. Оно не менее эмоционально, чем сообщение ТАСС, но на свой лад...

«Катынь обозначает не только место, где нашел свой страшный конец путь страданий попавших в советские руки офицеров... Вернее, Катынь служит предостережением для Европы в настоящем и будущем: бесспорно доказанная варварская ликвидация тысяч польских офицеров советскими палачами ясно показывает, что московские власть имущие в своем большевистском государстве не находят ни применения, ни места для всего того, что обладает достоинством и чином.

Массовые могилы бесчисленных людей из других территорий, занятых Советской Россией, например Балтийских стран или Бессарабии, могут быть лучше замаскированы; судя по трагедии польских офицеров в Катынском лесу, нельзя сомневаться в том, что для этих несчастных выстрел в затылок обозначает конец их страданиям».

Ну, кто как, а мы уже плачем. Потому что аж за сердце берет, когда ныряешь в параллельный мир.

А теперь вынырнем в реальный. Допустим, немцы правы в данном конкретном вопросе, и эти десять тысяч поляков действительно на счету НКВД. Но это не значит, что парни из ведомства рейхспропаганды имеют право изображать себя совестью человечества и оценивать эту историю с точки зрения морали. Их корова на этом поле должна помалкивать. Почему?

Из акта судебно-медицинской экспертизы. Орловская область. 19 августа 1943 г.

«Из показания ряда граждан, проживающих на территории хутора "Малая гать"... устанавливается, что немецкие палачи на двух грузовых автомашинах привезли в лес — урочище Курган около 70 человек мирных жителей, среди которых были дети, женщины и старики. Привезенных партиями подводили к старым окопам, оставшимся еще от частей Красной Армии, и расстреливали из автоматов. При этом были слышны плач детей и крики о пощаде. 25 или 27 августа 1942 года на автомашине были доставлены 28 человек мужчин, которые также были расстреляны и зарыты в старых окопах. Массовые расстрелы продолжались в течение ноября и декабря 1942 года и производились одинаковым способом: жертвы партиями подводились или сталкивались в старые окопы и расстреливались из автоматов. Дети иногда закапывались живыми, так же как и оставшиеся недобитыми взрослые... Это... подтверждается показаниями некоторых колхозников... Они видели в окопах трупы расстрелянных в таком положении, которое свидетельствует, что отдельные жертвы, оставаясь некоторое время живыми после расстрела, сумели частично выбраться из-под насыпанной на них земли...

...В кустарнике, в 500 метрах от хутора "Малая гать", что в 5 километрах южнее города Орел, в 8 траншеях были откопаны трупы расстрелянных фашистами советских граждан... Трупы были навалены бесформенной грудой и в разных положениях: полусидячем, вниз головой, на боку и т. п. Около женщин были дети; одна из женщин была обнаружена с прижатым к груди двухгодовалым ребенком...

Из 8 траншей всего было извлечено 185 трупов; из них мужских — 68, женских 81, подростков — 15 и детских — 21144 трупа были одеты, притом характер одежды указывал на принадлежность расстрелянных к гражданскому, городскому населению... В 41 случае трупы оказались совершенно раздетыми. На некоторых наиболее сохранившихся трупах отмечается наличие характерных черт еврейского лица...»

Ладно, это штатские, тем более евреи, которые, как записал в своем дневнике один образцовый немецкий юноша в военной форме, «свиньи, и уничтожать их — проявление культуры». А как там у наших морализаторов с «достоинством и чином»? Как они относились к солдатам той армии, с которой воевали?

Из Справки о результатах расследования злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в так называемом «гросс-лазарете» для советских военнопленных в г. Славуты Каменец-Подольской области.

«После освобождения Красной Армией 18 января 1944 года города Славуты от немецких оккупантов Чрезвычайная Государственная комиссия в период с 27 января по 15 мая 1944 года произвела расследование фактов преднамеренного истребления гитлеровцами раненых и больных военнопленных...

...Осенью 1941 года немецко-фашистские захватчики оккупировали город Славу ту и создали в нем для раненых и больных советских военнопленных лазарет... В "гросс-лазарете" Славута постоянно содержались 15—18 тысяч раненых и больных советских военнопленных. Для них в "лазарете" искусственно создавалась невероятная скученность. Июли были вынуждены стоять, тесно прижавшись друг к другу, и, изнемогая от усталости, а также от истощения, падали и умирали...

Гитлеровцы принуждали раненых советских военнопленных к непосильному труду. На пленных, впряженных в телеги, перевозились тяжести, вывозились трупы умерщвленных. Изнемогающих и падающих людей конвоиры убивали на месте.

Путь на работу и с работы был устлан трупами погибших советских людей. За малейшие провинности военнопленных жестоко избивали, применяя самые изощренные пытки и истязания. Больных и слабых людей гитлеровские палачи, с целью истощения, заставляли бегать вокруг здания казармы, и тех, кто не мог бегать, пороли до полусмерти.

Охрана "лазарета" убивала советских военнопленных ради потехи. Например, гитлеровцы бросали на проволочные заграждения внутренности павших животных и когда обезумевшие от голода военнопленные подбегали к заграждениям, охрана открывала по ним стрельбу из автоматов.

Больные и раненые офицеры и бойцы Красной Армии, находившиеся в "лазарете", не получали никакой медицинской помощи... Больные за все время пребывания в "лазарете" оставались в том же белье, в котором попадали в плен. В зимнее время, на отсутствие стекол в рамах, помещения не отапливались, примитивные печи, сделанные самими военнопленными, — разрушались. Санитарная обработка советских военнопленных не производилась. Воды для умывания и питья не было...

...Расследованием установлено, что немецкое военное командование для истребления советских военнопленных организовало в Славуте так называемый "гросс-лазарет". В этом "лазарете" немецкие врачи истребили до 150 тысяч раненых и больных бойцов и офицеров Красной Армии».

Сомнений в том, что приведенные нами примеры подлинные, надеемся, ни у кого не возникло? Можно обвинить советское правительство в убийстве 12 тысяч польских офицеров¹, но взвалить на него все 20 миллионов погубленных Гитлером советских людей едва ли удастся даже нашим «демократам».

К чему мы об этом заговорили? А к тому, что обе стороны кроме убийства обвиняются в крайне циничной, беспардонной и фантастической лжи. И то, что немецкая сторона способна на цинизм такого размаха, мы только что продемонстрировали — разговор о чести и доблести на фоне миллионов людей, убитых в попрание всех и всяческих конвенций. Если проводить художественные аналогии — ничего лучше той же Маньки Облигации на допросе у Жеглова все равно не придумаешь. Правда, там собеседники прекрасно друг друга понимали, и Жеглов по ходу действия разъяснял новичку Шарапову особенности разговора. Ну а если бы Жеглова там не оказалось, а вместо Шарапова сидел современный правозащитник? Мамаши, прячьте сыновей — Маня выходит на свободу со свидетельством о честности и целомудрии...

...Впрочем, это лишь один из возможных подходов к теме. Существуют и другие. Это ведь с нашей точки зрения действия доктора Геббельса циничны и лживы — потому что мы стоим на позициях христианской морали, объявляющей всех людей равными перед Богом. Но разве Маня считала целомудрие достоинством? И разве Геббельс придерживался христианской морали? Исповедуя учение, разделяющее людей на категории, он имел все основания, вслед за своим фюрером, ставить убийство русских на одну доску с уничтожением расплодившихся насекомых².

Поляки же, к которым по сравнению с прочими европейцами немцы относились не слишком хорошо, по этой логике, должны были считать себя польщенными: германское министерство пропаганды во всеуслышание объявило их людьми! И даже применительно к их офицерам заговорило о достоинстве. Ликуйте, панове!

Ликуют панове не очень, однако доктора Геббельса понимают хорошо, поскольку и сами не без того же греха. Но другие, не польские современные историки, ратующие за права человека до полной политкорректности и вместе с тем принимающие созданный Геббельсом «катынский» мир, — осознают ли они, что в этом мире убийство миллионов людей приравнено к дезинсекции? Иначе вообще непонятно, на каком основании предполагать, что в Смоленской области, где немцы истребили почти полмиллиона человек³, существует массовая могила, лежащих в которой уничтожил кто-то еще. С какой стати? Ах, об этом Геббельс заявил? Да-да, конечно, это великий авторитет и символ незамутненной объективности!

Если составить простую пропорцию, из нее следует: чтобы предположить, что убийцами были не гитлеровцы, доказательства немецкой стороны должны быть в 11—13 раз весомее, чем советские. Так это или нет, мы скоро увидим.

Тем не менее в параллельном «катынском» мире немецкие доказательства не обсуждаются вовсе, а факта уничтожения десятков тысяч неполяков не существует вообще — так, словно бы это и вправду не люди.

Преступление: место и обстоятельства

«Если идти по шоссе от Смоленска к Витебску, то на расстоянии 14 км от Смоленска расположена деревня и железнодорожная станция Гнездово... Не доходя 2 км до населенного пункта Катынь, слева,

между дорогой и Днепром, расположен сосновый лесок с деревьями 10—20 см толщиной, через который проходит немного зигзагообразная дорога длиной приблизительно 300 м, заканчивающаяся на конце леска, у дачи над Днепром. У дачи стоит гараж и один жилой дом.

В удалении приблизительно 100 м от шоссе, с правой стороны от указанной дороги, было отрыто 7 общих могил, расположенных близко одна от другой, и 4 могилы с левой стороны. В 7 могилах с правой стороны были трупы польских офицеров, в 3 могилах с левой стороны были трупы гражданских лиц и в последней — тоже польские офицеры»⁴.

Это общее описание места преступления дал привезенный немцами в Катынь чешский судмедэксперт Франтишек Гаек. Теперь об обстоятельствах.

В 114-й описи фонда Р-7021 — под этим номером в ГАРФе значится «катынское дело» — есть и подлинные первичные немецкие документы, но, к сожалению, на языке оригинала. Впрочем, в «официальном материале» достаточно сведений для анализа.

Из «Официального материала о массовом катынском убийстве».

«Летом 1942 года до некоторых польских рабочих дошли слухи, что их соотечественники привезены русскими в район Катыни и там убиты (см. докум. 8) (непременно посмотрим! — Авт.). Они на свой страх и риск произвели раскопки и действительно нашли трупы, отметили место находки деревянным крестом, но не уделили найденному дальнейшего внимания. Во всяком случае, они не сделали немедленно сообщения. Только в феврале 1943 года тайной полевой полиции стало известно, что в Катынском лесу находится массовая могила. Немедленно произведенным расследованием подозрение подтвердилось».

Имена таинственных поляков и их организационная принадлежность не названы — то ли их привезли в Смоленск на работы, то ли они на свой страх и риск приехали на заработки откуда-нибудь из Варшавы или Лодзи, неведомо как перемещаясь по оккупированной стране. Самих их тоже не разыскали, хотя препятствий к тому никаких не имелось. Ай-ай-ай, какая небрежность! Ведь любой недоброжелательный читатель теперь имеет полное право спросить: а не являются ли «некоторые поляки» родными братьями «старых большевиков», которые кочуют неназванными по российским историческим книжкам, разбрасываясь умопомрачительными сенсациями?

«Но только в начале апреля, насколько позволяла погода, можно было приступить к большим раскопкам, обнаружившим преступление, равное которому можно найти только у монгольских завоевателей мира⁵. До июля месяца, когда наступил перерыв в производстве раскопок в связи с летней жарой (надо же, какие трепетные! Наши патологоанатомы, разрывавшие оставленные немцами по всей стране могильные рвы, работали круглый год! — Авт.), можно было извлечь и похоронить 4143 жертвы. Из них бесспорно идентифицированы 2805... Для определения общего количества жертв надо выждать окончательных результатов этого ужасного исследования и подсчета: осторожный подсчет позволяет определить по крайней мере 10—12 тысяч жертв большевистской жадности к убийству. Дело идет о целом ряде массовых могил, большего и меньшего размера, частью русских, преимущественно поляков и до 90% польских офицеров».

Исходя из этих данных, в Козьих Горах похоронено 9—10 тысяч польских офицеров. Правда, остальных так и не нашли — но когда доктора Геббельса смущали такие пустяки?

«В самой большой польской могиле, длиной 28 м и шириной 16 м, в верхнем слое было найдено 250 трупов, ниже — 11 слоев трупов, стало быть, только одна эта могила содержит приблизительно 3000 жертв...

Трупы лежали лицом вниз и, по имеющимся до сих пор данным, все они обнаруживали признаки выстрела в затылок. У одной части офицеров, найденных в могиле на расстоянии нескольких метров, руки были связаны на спине; у некоторых на голове был завязан мешок или мундир...

Итак, речь идет о массовом убийстве польских офицеров всех рангов, от лейтенанта до генерала, причем у поразительно большой части их — традиционные петлицы полка Пилсудского⁶. Среди остальных жертв — целый ряд лиц духовного звания».

Дальше идет длинный рассказ о советско-польских отношениях, о том, как офицеры попали в плен — в свое время мы к нему обратимся, но пока пропустим, поскольку всему свое время. Нам нужна конкретика: что, где и когда произошло, какие есть доказательства и улики?

Итак, после вводной части перед нами первый документ — рапорт секретаря полевой полиции (ГФП) Фосса, 31 года, служащего группы тайной полиции 570.

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«В начале февраля 1943 г. впервые были получены сведения из окружающих местностей о том, что в Катынском лесу (дорога Смоленск — Витебск, между Гнездово и Катынью) находятся массовые могилы убитых польских офицеров от 1940 года. Следствие установило правильность заявлений.

В лесистой местности к северо-востоку от Катыни было несколько насыпанных холмов, протяжением от 15 до 30 м. По растительности было видно, что холмы насыпаны человеческой рукой и засажены молодыми соснами. Пробные раскопки одного из холмов во время мороза в феврале 1943 г. подтвердили наличие массовой могилы. На глубине 2 метров были найдены трупы, тесно прилегавшие друг к другу. Состояние гниения этих изолированных трупов доказывало, что к тому моменту они уже лежали под холмом в течение нескольких лет. Странное положение трупов позволило заключить, что они не были похоронены обычным образом, а зарыты как трупы животных. По одежде было видно, что это поляки; так, например, была найдена пуговица с изображением польского орла.

Из-за промерзания почвы нельзя было тут же предпринять раскопки большого масштаба, так что судить о количестве лежащих здесь трупов не представлялось возможным».

Раскопки начались чуть позже.

«По приказу главного командования, 29 марта 1943 г. была начата изоляция холма, первого из известных к тому времени, размерами 8 х 28 м. На глубине 2 м были заметны первые трупы. Все они без исключения лежали лицом вниз. Погребение было беспорядочным, напротив, с первого взгляда можно было определить, что эти жертвы были брошены в массовую могилу без разбора.

По одежде и бывшим в карманах документам были точно установлены национальность трупов и бывшая должность...

Так, на сегодняшний день изолировано около 600 трупов, большая часть их идентифицированы.

Все трупы обнаруживают в качестве причины смерти выстрел в затылок: входное отверстие расположено под затылочным бугром, выходное — под носом или левым глазом.

В одной из массовых могил, позднее обнаруженной и сегодня частью изолированной, были исключительно связанные трупы. Руки у них связаны шнурком за спиной, в отдельных случаях над головой был завязан собственный мундир».

И наконец, о месте преступления:

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«Для выяснения деталей были допрошены жители соседних мест. Так, русский, 72 лет, показал, что в этой лесистой местности примерно лет десять как был санаторий для высших должностных лиц НВКД. Доступ без разрешения был запрещен, лес был окружен колючей проволокой и охранялся часовыми».

Возможно, в 1943 году в Европе это и катило, ибо представление европейцев об СССР было сформировано бульварной прессой, а ей чем страшнее, тем выше тираж. Но в реальном Советском Союзе так не охранялась даже сталинская дача, а не то что какой-то там санаторий областного управления НКВД. Максимум, могли обнести дом отдыха забором и не пускать никого на территорию, отдавая дань секретности, окружавшей данную контору. И то не факт — отдыхающие в подобных домах, как правило, вступали в отношения с местным населением на предмет молока, яиц, меда, смородины, так что КПП здесь неуместен. Не будет же жена офицера госбезопасности по часу торчать в лесу перед воротами, ожидая, пока местная крестьянка принесет ей кринку молока...

Трудно даже представить себе, что должно было располагаться в лесу, чтобы его обнесли по периметру (!) дефицитной и дорогостоящей колючей проволокой, да еще поставили часовых. Атомных объектов тогда не существовало... Артиллерийский полигон? Но и то, судя по рассказу Гайдара «Четвертый блиндаж», охрана полигона обеспечивалась оцеплением в день стрельб, и только.

Это не говоря уже о такой мелочи, что для русского человека наличие ограды уже само по себе является причиной для того, чтобы за оную ограду пролезть. И таки что — часовые НКВД стреляли на поражение в деревенских мальчишек?

Кстати, имея полную возможность, немцы почему-то не опросили несколько десятков окрестных крестьян, охранялись ли «Козьи Горы» в 1940 году, упустив очень важное косвенное доказательство. Точнее, спрашивать-то они спрашивали, но ответов получили очень мало, и сами ответы странные...

«Русские могилы»

В ходе следствия немцы выяснили один очень интересный факт — в массовых катынских могилах лежали не только немцы.

Из рапорта Фосса, группа ГФП 570, 26 апреля 1943 г.

«Следует упомянуть, что весь лес годами служил местом казни исполнительного органа коммунистической партии, "Тройки НКВД", имевшей своим местопребыванием Смоленск. Прошлые раскопки в разных точках этой лесистой местности показали, что кроме изолированных польских офицерских могил имеются и массовые русские могилы».

Как видим, все еще больше запутывается. По логике вещей «тридцать седьмой год» не должен был обойти Смоленск, но как-то с этим городом все странно. В нем почему-то нет отделения общества «Мемориал». Запрос во всероссийский «Мемориал» дал лишь отсылку на сайт «Памятники жертвам политических репрессий», где говорится, что в катынском лесу похоронено около 10 тысяч человек, репрессированных в 1930—1940 гг. Откуда такая уверенность в количестве и датах смерти, если могилы эти никто не изучал?

А вот по данным исследователей репрессий Юнге и Биннера, работавших с московскими архивами, в 1937—1938 гг. в Смоленской области было расстреляно 4300 человек, а не 10 тысяч⁷. Это не говоря уже о том, что в тридцать седьмом году старались выбирать для приведения приговоров в исполнение глухие места, а не дачную местность возле шоссе, да еще в двух шагах от собственного дома отдыха. Что за извращение — проводить массовые расстрелы рядом с местом семейного досуга?

Конечно, самое простое объяснение — что русские могилы наполнили трупами сами немцы, но мы пока об этом не говорим...

Из промежуточного рапорта полевой полиции. 10 апреля 1943 г.

«В ходе дознания были выявлены деревенские жители, подтвердившие, что действительно уже за год до войны лесистая местность Козьих Гор служила большевикам местом казни; здесь посредством выстрела в затылок уничтожались свои собственные деревенские жители, подозрительные в политическом отношении... Остатки одежды с несомненностью доказывают их русское происхождение. Свидетельские показания... не оставляют в этом никаких сомнений. Русские трупы частично связаны, т. е. руки связаны у них за спиной. У одного трупа на голове был мундир, наполненный опилками, завязанный на шее; и здесь можно было установить обычный выстрел в затылок. Степень гнилостных изменений на трупах и свойства растительности на этой почве доказывают, что эти массовые могилы закопаны уже за несколько лет до войны. Число загубленных здесь русских не поддается даже приблизительному подсчету. Однако следует с уверенностью допустить, что эта местность, ограниченная тремя дорогами, служила исключительно местом казни русских».

Запомните этот мундир, наполненный опилками, он еще появится.

Исследовали немцы русские могилы или нет — непонятно. Вроде раскапывали, но ходу этих раскопок во всем материале уделено всего несколько строчек... в разделе исследования почвы. Это что — демонстративное приравнивание русских к насекомым или просто авторам лень было сочинять подробности?

Ладно, обратимся к деревенским жителям, подтвердившим, что лес Козьи Горы еще до войны использовался для приведения приговоров в исполнение. Они-то должны знать если не кто и кого стрелял, то хотя бы когда в том лесу стреляли...

Из протокола допроса Кузьмы Годонова, 1877 г.р. жителя дер. Ново-Батеки.

«С 1918 года я был конюхом в Ново-Батеки. Всем окружающим жителям было известно, что Козьи Горы служили местом казни Чека. Я вспоминаю, что в Козьих Горах были расстреляны двое сыновей Ивана Курчанова из деревни Сатылки, Касплянского округа, в конце мая или начале июня 1921 года. Когда я в этот день вышел из дому около 3 часов, чтобы покормить лошадей, я встретил на железной дороге открытый грузовик, с 10—15 мужчинами. Проезжая мимо, двое из мужчин крикнули мне: "Прощай, дядя". Я тут же узнал обоих сыновей Ивана Курчанова. Когда спустя около 2 недель я встретил родителей расстрелянных, мое предположение подтвердилось. Они сообщили, что им известно о расстреле их обоих сыновей в Козьих Горах.

Приблизительно в середине июня 1921 года в деревне Зарубинки Касплянского округа также был арестован Чека Федор Иванченков u в Смоленске приговорен "тройкой" к смертной казни. Как рассказали мне родители Иванченкова, их сын также был расстрелян в Козьих Горах.

Почему они были расстреляны, мне неизвестно. По словам родителей и знакомых, расстрелянные были настроены антикоммунистически.

До 1931 года лесистая местность Козьи Горы была доступна для всех. Дети, ходившие туда за грибами, потом рассказывали о свежих могильных холмах».

Они бы еще 1610 год вспомнили — тогда разнообразные правоохранительные органы в окрестностях Смоленска тоже много кого порешили...

Из протокола допроса Ивана Кривозерцева, 1915 г. р.

«От своих родителей... я слыхал, что местность Козьи Горы используется с 1918 года в качестве места казни Чека, позднее ГПУ, ОГПУ и, наконец, НКВД.

До 1931 года нам, деревенским жителям, можно было ходить в эту местность за грибами и ягодами, и я мальчиком ходил за грибами в Козьи Горы. При этом родители нередко указывали мне на свежие могилы.

В 1931 году местность Козьи Горы была огорожена, доступ в нее воспрещен путем предостережения на досках, подписанных ОГПУ. В 1934 г., как я слышал, в этой местности был построен дом отдыха для работников НКВД. В Козьих Горах исполнялись приговоры в 1918—1929 гг. и в 1940 г., в промежуточные годы не было видно перевозок в эту местность».

Все хорошо, но опять же есть проблемы. Во-первых, чем, кроме деревенского забора из жердей, могли огородить лес в 1931 году? Во-вторых, ОГПУ могло сколько угодно писать и подписывать свои доски — толку от них при более чем наполовину неграмотном населении? В 1931 году программа под названием «ликбез» еще только набирала ход. Не говоря уже о той незначительной мелочи, что после окончания войны и до 1937 года в СССР не производилось массовых казней, а стало быть, не могло появиться и массовых могил. Отдельные смертные приговоры, конечно, были, и их где-то приводили в исполнение, но ради этого огораживать лес? А про тридцать седьмой год свидетель не упоминает.

Из показаний Михаила Жигулева, 1915 г. р., крестьянина дер. Ново-Батеки.

«Еще будучи ребенком, я слышал, что из тюрьмы в Смоленске людей отправляют в лес при Козьих Горах и там расстреливают.

Однажды в 1927 году я стерег лошадей вместе с другими мальчиками из деревни вблизи Козьих Гор. Мы увидели грузовую машину, прибывшую по направлению из Смоленска и остановившуюся на железной дороге у Козьих Гор. Из машины вышло 11 человек, которых отвели в лесистую местность. Вскоре после этого мы услыхали выстрелы. Через некоторое время охрана вернулась обратно, и автомобиль поехал по направлению к Смоленску. Мы из любопытства побежали в лес, чтобы ближе увидеть место, где люди были расстреляны. Я испугался и вернулся обратно. Остальные мне рассказали, что они нашли могилу. На краю могилы были совершенно свежие следы крови, кроме того, трупы были слегка только покрыты землей, так что они видели выступающие руки и ноги. Я хочу еще заметить, что лесистая местность у Козьих Гор к тому времени еще не была огорожена. Юноши, с которыми я был тогда, все призваны в Красную Армию».

Может быть, и так — почему бы в грозном 1927 году мальчишкам и не стать свидетелями расстрела? Хотя вовсе не факт, что это чекисты казнили свои жертвы — ровно с тем же успехом то могла быть и бандитская разборка, у них тоже имелись и грузовики, и наганы. Но при чем тут вообще все это? Или немцы полагают, что казнь 11 человек в 1927 году служит доказательством расстрела 10 тысяч поляков в 1940-м?

И, кстати, каким образом из приведенных фрагментов следует, что «здесь посредством выстрела в затылок уничтожались свои собственные деревенские жители, подозрительные в политическом отношении»? Причем именно выстрелом в затылок и именно за политическую неблагонадежность, а не, скажем, за то, что сожгли избу председателя сельсовета со всеми ее обитателями?

Свидетели

Обнаружив могилы, ГФП, как и полагается по ходу следствия, занялась поисками свидетелей. По их словам, таковых нашлось целых двенадцать человек, притом в материале, авторы которого никоим образом не экономили на бумаге, представлены показания семерых из них, а вживую мировой общественности предъявили одного.

Из промежуточного рапорта полевой полиции. 10 апреля 1943 г.

«Этот свидетель сообщил под присягой, что весной 1940 года он видел ежедневно в течение нескольких недель подряд по три-четыре грузовика, на которых перевозили сюда со станции Гнездово впоследствии расстрелянных поляков. Каждый раз после перевозки он слышал в своей неподалеку расположенной квартире крики этих людей и выстрелы из Катынского леса...»

Прервемся ненадолго и немного посчитаем. Советский грузовик образца 1940 года — это полуторка. Допустим, четыре грузовика по 20 человек в день (5 человек оставим на шофера и охрану) — получится по 80 человек в день или по 560 в неделю (ладно, пусть по 600). Итого 2500 человек в месяц. Время расстрела, по Геббельсу — март-апрель 1940 года. То есть никак не больше 5 тысяч человек. Откуда взялись в могилах остальные 5 тысяч?

«Другой житель, работавший в свое время по разгрузке на железной дороге, сообщил под присягой, что в марте-апреле 1940 года на станцию Гнездово ежедневно присылали до 12 вагонов с пленными. Он узнал в пассажирах польских солдат, среди них были и некоторые штатские и духовные лица. Их отвозили в закрытых грузовиках по направлению к Катыни. В этом же и подобном смысле высказались до сих пор все свидетели».

Возьмем стандартный «столыпинский вагон» — в него, согласно правилам, помещалось 30 человек. 10 вагонов (для удобства счета) — 300. Если экзекуция продолжалась в течение, допустим, месяца, то уже получим 9 тысяч. А если расстрелы продолжались больше месяца, или если в вагонзак запихнули заключенных выше норматива, то число еще увеличится.

Так сколько поляков было привезено в Козьи Горы?

Из протокола допроса Ивана Кривозерцева, 1915 г. р., жителя дер. Ново-Батеки:

«В 1940 году я работал в колхозе в деревне Гнездово. Мое рабочее место было вблизи железной дороги, и в марте и в апреле месяцах 1940 г. я ежедневно замечал по 3—4 поезда, прибывавшие из Смоленска, в них по окнам с решетками я узнавал про 3—4 арестантских вагона. Эти арестантские вагоны останавливались на станции Гнездово. Моя сестра Дарья рассказала мне, что сама видела, как на остановке из вагонов погрузили в закрытые грузовые автомашины польских солдат, штатских и духовных лиц. Вообще говорили, что грузовые машины направлялись в Козьи Горы в НКВД и там людей расстреливали. Я сам ничего этого не видел, и моя сестра больше ничего мне не рассказывала мне об этом.

Примечание: сестра Кривозерцева Ивана при вступлении немецких войск была насильно отправлена большевиками для сопровождения скота из колхоза, и местопребывание ее сейчас неизвестно».

Кстати, чекисты, несколько позже расследовавшие эту историю, в таких случаях не забывали спросить: «А откуда вы знаете, что это были поляки?» И получали вполне удовлетворительный ответ. А в немецкой исторической реальности откуда неграмотный хуторянин Пар-фен Киселев должен был знать, что перед ним именно поляки?

Из показаний Михаила Жигулева, 1915 г. р. крестьянина дер. Ново-Батеки.

«Часто я видел открытые грузовики, на которых перевозили пленных под охраной, с железной дороги, идущей от Смоленска, по направлению к Козьим Горам».

Так открытые грузовики или «черные вороны»? Если открытые — то как это согласуется с предыдущими показаниями, а если закрытые — то откуда свидетель знал, что там именно пленные?

Из показания Матвея Захарова, 1893 г. р. старосты дер. Ново-Батеки:

«В 1937—1942 гг. я работал на железной дороге, между прочим и на сортировочной станции Смоленск. В марте 1940 г. прибывали из Тамбовской области товарные поезда с прицепленными к ним 5—6-ю большими пульмановскими арестантскими вагонами. Из них 2—3 вагона останавливались в Смоленске на погрузочной платформе, тогда как остальные направлялись дальше к месту назначения на станцию "Гнездово". Из железнодорожных документов я мог узнать, что эти поезда или арестантские вагоны шли по Рязано-Уральской дороге через Козлов — Тамбов — Ельню в Смоленск. Как я узнал от проводников этих вагонов, арестованные происходили из Козельска. Там вроде был большой монастырь, где содержались еще многие тысячи пленных.

В качестве составителя поездов я имел возможность стоять непосредственно тут же, когда людей из вагонов погрузили в грузовые машины, направлявшиеся затем по деревенской дороге в сторону Гнездово...

Я точно помню, что эти разгрузки продолжались 28 дней. Это я смог точно установить по моим служебным записям».

Из показаний Григория Сильвестрова, 1891 г. р., жителя дер. Ново-Батеки:

«В апреле и мае мес. 1940 г. я замечал, что на станции Гнездово, вблизи которой я жил тогда, останавливаются арестантские вагоны, из которых людей погружают в стоящие наготове грузовые автомашины и затем их увозят.

Вечером, возвращаясь домой с работы, я часто проходил вблизи места разгрузки и замечал, как под охраной работников НКВД людей отправляли из вагонов в заготовленные большие клетки-грузовики, известные под названием "черный ворон". Всегда стояли 3 таких машины и один грузовик. У мужчин, выходивших из вагонов, отбирались ручные вещи и бросались в грузовик, тогда как их самих помещали в остальные машины — клетки. Когда они заполнялись, колонна из 3-х клеток, грузовика с поклажей под водительством впереди идущего грузовика, отправлялась от станции. Я видел, как повозки проезжали дорогу к железнодорожному пути, затем поворачивали влево и исчезали в направлении Катыни. Через 20—25 минут колонна возвращалась обратно и все повторялось сначала. Когда они проезжали мимо, я мог заметить мужчин, сидевших во впереди идущей легковой автомашине, вероятно из НКВД, с типично еврейскими лицами⁸. Разгрузка проводилась большей частью в вечерние часы, а также ночью. Что эвакуация случалась и ночью, я мог установить потому, что моя тогдашняя квартира была расположена непосредственно по дороге от вокзала к железнодорожному пути. По-моему, эта колонна ездила раз десять в день, а в апреле и мае месяце приблизительно четыре недели подряд».

Похоже, данный свидетель и вправду что-то видел. В других показаниях не упоминается «челночный метод» перевозки — а ведь перевозить поляков должны были именно так, по причине жестокого дефицита автотранспорта. Другое дело — зачем их вообще везти на машинах? До Катынского леса всего 2,5 километра, к чему грузовики-то гонять? Разбегутся? Куда и зачем — без документов, в чужой стране, жители которой традиционно не испытывают к полякам ни малейшей симпатии? Есть смысл бежать, если точно знаешь, что ведут на расстрел — тут уж не до здравого смысла. Но ведь, согласно официальной версии, как немецкой, так и польско-российской, убитые офицеры не совершили ничего такого, за что их можно было расстрелять, а стало быть, не ожидали казни.

Советские этапы, куда более опасные по части побегов, на такие расстояния гоняли пешком — а полякам за что такой комфорт?

«Так как на самом месте разгрузки нельзя было останавливаться, я мог вести свои наблюдения с расстояния около 50 м. и видеть, что из вагонов выходили главным образом одетые в форму, вероятно, офицеры, также и штатские. Среди штатских были и пожилые люди, отдельные из них даже на костылях, женщин среди них я не установил. Форма была мне неизвестна, и я не мог определить национальность солдат. Ходившие слухи были разноречивы. Одни утверждали, что это были поляки, другие — что это финны. По слухам, пленных отправляли к дому отдыха приблизительно в 4 километрах отсюда и там расстреливали.

Я это тоже допускал, т. к. ко времени этой эвакуации был воспрещен обычный сбор грибов в районе этого дома. В общем, деревенские жители остерегались открыто высказывать свои предположения, даже зная о происходящем».

Что-то мы начинаем блуждать в двух датах. Если доступ в Козьи Горы уже запретили в 1931 году, то зачем в 1940-м было запрещать там сбор грибов? Тем более в апреле, когда они все равно не растут?

Из показаний Ивана Андреева, 1917 г. р., жителя дер. Ново-Батеки.

«Приблизительно с середины марта до середины апреля 1940 г. на станции Гнездово прибывали ежедневно по 3—4 поезда с 2—3 арестантскими вагонами. Последние останавливались на станции. Пассажиров, большей частью польских солдат, которых я узнал про фуражке (а где он мог ее раньше видеть? — Авт.), a также штатских погружали из вагонов в закрытые грузовые машины, направлявшиеся от станции к железной дороге; затем машины загибали влево по направлению к Катыни. Я тогда несколько раз замечал, что приблизительно в 2½ километрах от железной дороги они сворачивали к Козьим Горам. Я сам того не видел, но много раз слышал, что этих людей расстреливал в Козьих Горах в НКВД».

Это — последнее из приведенных немцами русских показаний. Есть в деле еще и свидетели с «польской» стороны. Первый из них — некий обер-лейтенант польского войска Глезер, который оказался в числе 25 этнических немцев, освобожденных из плена при посредничестве германского посольства. Он показал следующее:

«В период с 20 марта по 9 мая 1940 г. из обоих вышеупомянутых лагерей (Козельский монастырь и Skifrun) было отправлено около 30 эшелонов, по 80—120 человек в каждом. 9 мая 1940 г. был отправлен наш последний транспорт около 150 человек, после детального обследования в грузовых автомашинах на погрузочную станцию в Козельск. Здесь нас погрузили в тюремные (зеленые) вагоны (следует ли из этого, что все зеленые вагоны в СССР — тюремные? — Авт.) Эти вагоны — прочные, четырехосные, с раздвижными стальными плитами и решетками — вмещали 120 человек, но они служили и для перевозки 300 человек. В клетке, в которой перевозили меня, было нацарапано ногтем следующее: "18 офицеров польского войска. Апрель 1940"».

Что-то не очень понятное получается у него с вагонами. Вагонзак, или столыпинский вагон, состоит, кроме помещений для охраны и кухни, из 5 купе для заключенных. Каждое вмещает по 6—8 человек, при необходимости, конечно, и больше — но не по 24 человека и уж тем более не по 60. Кроме того, если на станцию прибывали 3—4 таких вагона, то число казнимых военнопленных вырастает до тысячи человек в день, а за полтора-два месяца... В польской армии вообще-то столько офицеров было?

Есть еще найденный на трупе майора Сольского дневник.

«8.4. 3.30 выезд со станции Козельск на запад 9.45 станция Ельня. С 12 мы стоим на запасном пути.

9.4. За несколько минут до 3 ч. утра нас разбудили и разделили для погрузки в автомобили, на которых нас должны увезти. Что дальше?

9.4. Около 5 часов утра. С рассвета день плохо начинается. Нас погрузили в тюремные автомашины. В отделениях — стража. Мы приехали в лес — вроде дачи. Основательный обыск около .... часов, на которых обозначено врем 6.30 или 8.30. Они спрашивают про обручальные кольца. Отнимают рубль, паспорт, карманный нож».

Можно размышлять на тему, позволено или нет военнопленному в советском лагере иметь карманный нож. Но каким образом у него мог оказаться паспорт? Да и какой вообще паспорт у военного — вроде бы ему положено иметь удостоверение офицера, которое, естественно, не могло лежать у пленного в кармане...

...И на этом — всё. Как видим, из заявленных русских свидетелей германская сторона предъявила только шесть, а также одного немца, которого везли в Козьи Горы, но почему-то туда не привезли. Русские тоже видели тот совершенно не криминальный с точки зрения международных конвенций факт, что пленных поляков привозили на станцию Гнездово, а потом куда-то увозили. Выстрелов они сами не слышали, могил не видели, во времени оцепления леса и его характере путаются — один говорит про десять лет и часовых с овчарками, а другой про запрет сбора грибов в районе дачи НКВД весной 1940 года. А если кого в том лесу и расстреливали в 20-е годы — то какое это имеет отношение к пленным полякам?

Так что, как видим, со свидетелями у германской стороны очень кисло...

В начале мая 1943 года немцы расклеили по городу и напечатали в смоленской газете «Новый путь» следующее объявление:

«Кто может дать данные про массовое убийство, совершенное большевиками в 1940 году над пленными польскими офицерами и священниками в лесу Козьи Горы около шоссе Гнездово — Катынь?

Кто наблюдал автотранспорт от Гнездово в Козьи Горы или кто видел или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом?

Каждое сообщение вознаграждается.

Сообщения направлять в Смоленск в немецкую полицию, Музейная ул. 6, в Гнездово в немег(кую полицию, дом № 105 у вокзала.

Фосс, лейтенант полевой полиции. 3 мая 1943 года»

Но, как признает сам Фосс в одном из своих рапортов, акция оказалась безрезультатной. Свидетелей, видевших машины и слышавших выстрелы, как выяснилось впоследствии, было множество, но открылись они почему-то только НКВД.

Документ № 8

И вот, наконец, тот самый «документ 8», или показания главного и единственного реального свидетеля немецкой стороны. Согласно версии ведомства Геббельса, человеком, нашедшим могилы поляков, был местный житель, хуторянин Парфён Киселев. Именно он весной или летом 1942 года показал эти могилы «некоторым полякам», которые поставили кресты. 28 февраля 1943 г. Киселев дал показания немецкой секретной полевой полиции (ГФП).

Показания Парфёна Киселева, 1882 г. р., хуторянина из Козьих Гор.

«Я живу в Козьих Горах с 1907 года. Приблизительно лет десять как дворец в лесу служит в качестве санатория для высших должностных лиц НКВД. Вся лесистая местность была огорожена колючей проволокой на высоте до 2 метров. Кроме того, все охранялось вооруженными постами. Из служащих я никого не знал, кроме дворника, Романа Сергеевича, он же был и сторожем, якобы из Вязьмы. Весной 1940 г. ежедневно, в течение 4—5 недель, в лес доставлялись 3—4 грузовых машины, нагруженных людьми, которых якобы расстреливали работники НКВД. Машины были закрыты, и что было внутри, нельзя было видеть. Однажды, когда я был на станции Гнездово, я видел, как выходили из железнодорожных вагонов мужчины и знакомые мне грузовые машины увозили их по направлению к лесу. Что с ними делали, не могу сказать, так как близко подойти нельзя было. Выстрелы и крики мужчин я слышал до самой своей квартиры. Можно допустить, что мужчин расстреливали. В окрестностях не скрывали того, что здесь работники НКВД расстреливали поляков. Местные жители рассказывали, что речь шла приблизительно о 10000 поляков».

Здесь тоже есть мелкие несообразности, вроде той, что в четыре тогдашних советских машины поместится максимум 100 человек. Стало быть, если предположить, что расстрельные команды работали без выходных пять недель подряд, все равно получается не больше 3500 человек — а где остальные 6500? И откуда местные жители могли знать про «10000 поляков» — кто-то из них сидел за кустом со счетными палочками?

«Когда немецкие войска заняли лес, я пошел туда, чтобы убедиться. Я думал, что найду еще трупы, но я нашел только несколько насыпанных холмов. Для меня было несомненно, что трупы могут лежать только под холмами. Летом 1942 года поляки работали в одной немецкой войсковой части в Гнездове. Однажды ко мне пришли 10 поляков и просили меня показать, где лежат их соотечественники, расстрелянные работниками НКВД. Я повел их в лес и показал им холмы. Затем они просили меня одолжить им кирку и лопату, что я и сделал. Приблизительно через час они вернулись обратно, ругая НКВД. Поляки сообщили, что в одном из холмов они нашли трупы. В этом месте для опознания они установили два деревянных креста, стоящие там и поныне».

Еще одна версия: это не Киселев показал полякам могилы, а, наоборот, поляки откуда-то про них узнали. Интересно, откуда?

Не ограничившись подписанным протоколом, Киселев еще и выступал перед приезжавшими на раскопки иностранными делегациями. И все было бы хорошо, но 73-летний Парфён Гаврилович Киселёв, проживавший на хуторе неподалеку от дачи НКВД, едва в Смоленск пришла Красная Армия, начал говорить совершенно другое...

Примечания

1. Мы тоже заметили, что все время приводим разные цифры. Но кто ж виноват, если ребята Геббельса никак не могли подсчитать количество убитых?

2. Мы имеем в виду знаменитое высказывание Гитлера: «Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как насекомые!»

3. По советским данным, 443 тысячи, но эти данные неполны.

4. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М., 2010. С. 139—140.

5. Интересно, простые немцы на самом деле верили Геббельсу? Если так, можно понять, какой чудовищный шок они испытали, узнав, чем на самом деле занимались их соотечественники на Востоке. Это будет похуже XX съезда.

6. По состоянию на 1 сентября 1939 г. в полку Пилсудского было 37 офицеров (считая капеллана).

7. Юнге М., Бордюгов Г., Биннер Р. Вертикаль большого террора. М., 2008. С. 577.

8. Интересно, сколько в 1940 году в смоленском НКВД было евреев? Но это так, вопрос между прочим. Должны же немцы время от времени демонстрировать, от кого все зло в мире...