Политическая трансформация в границах Национального движения

Начало 60-х годов открыло новый период существования режима. Отличительными чертами нового периода были мощные экономические и социальные сдвиги, вызванные отказом от устоявшейся системы автаркии, подъем общественного движения, добившегося определенного ограничения государственного вмешательства в гражданскую жизнь, важные изменения в функционировании и отчасти в структуре франкистской государственной машины.

В течение первых двух лет осуществления Плана стабилизации и перехода Испании на положение страны с «открытой экономикой» наметился спад промышленного производства в ряде отраслей. Многие предприятия оказались неплатежеспособными. Сократилась занятость, что послужило толчком для начала массовой эмиграции испанских рабочих на заработки в страны Западной Европы.

С середины 1961 г. Испания вступила в полосу длительного промышленного подъема, который позволил говорить об «испанском экономическом чуде». Промышленное развитие в 60-х годах шло по пути интенсификации производства. Темпы роста промышленной продукции в 1963—1972 гг. держались на уровне 10,7% годовых. Валовой национальный продукт возрастал в 1961— 1971 гг. в среднем на 7,6% в год. В первой половине 60-х годов производительность труда в расчете на одного занятого в промышленности выросла на 52%, т. е. почти в 2 раза больше, чем за предшествующее десятилетие¹. Выросли валютные запасы, обновился основной капитал предприятий, появились новые отрасли промышленности, использовались последние достижения научно-технической революции.

Экономическое развитие 60-х годов существенно изменило структуру самодеятельного населения. В 1960 г. доля занятых в сельском хозяйстве еще составляла 39,7 %, в промышленности — 32,9, в сфере услуг — 27,3%. В 1970 г. в сельском хозяйстве было занято всего 29,1% самодеятельного населения — меньше, чем в промышленности (37,2%) и в сфере услуг (33,6%)². Промышленный бум и урбанизация сопровождались массовой миграцией населения внутри страны. В течение 1961—1965 гг. около 877 тыс. жителей переселились со всех концов страны в области интенсивного промышленного развития³. Начиная с 50-х годов испанская статистика зафиксировала существование ярко выраженных «провинций эмиграции» (Эстремадура, Андалусия, Кастилия, Галисия) и «провинций иммиграции» — Барселона, Мадрид, Валенсия, Бискайя и др. В рамках общего процесса индустриализации происходила дальнейшая аграризация экономики ряда провинций Испании⁴.

В 60-х годах государственное вмешательство в развитие испанской экономики приняло формы, более соответствующие практике других западноевропейских государств. Господствовавшая в предшествующий период система жесткого административного контроля была ликвидирована. Декретом, изданным 26 января 1963 г., устанавливалось «свободное основание, расширение и перемещение промышленных предприятий на национальной территории». Крупные частные компании получили чрезвычайно благоприятные условия государственного кредитования. Соответственно упала экономическая роль Национального института промышленности. В смешанных, государственно-частных компаниях вновь усилилась активность частного капитала.

Министры-опусдеисты пытались компенсировать этот процесс переходом к политике экономического программирования. После прекращения действия Плана стабилизации экономики был принят первый План развития (1964—1967 гг.), за ним последовали второй (1968—1971 гг.) и третий (1972—1975 гг.) планы. Франкистские экономические программы предусматривали согласованные действия государственной администрации и предпринимателей для достижения установленных показателей продуктивности и строительства намеченных объектов. Для предпринимателей, участвовавших в осуществлении правительственных программ, были установлены преимущества в получении кредитов, уменьшалось налогообложение и т. п. Определенные обязательства по выполнению четырехлетних планов возлагались на предприятия Национального института промышленности.

Оценивая франкистскую политику экономического программирования, испанский экономист Рамон Тамамес писал, что государственные планы «не носили характера действительных предписаний для частного сектора»: «фактически экономическая активность во многих направлениях так отличалась от намеченной программы, что ее нельзя было рассматривать как запланированную»⁵.

Восстановление открытой рыночной экономики противоречило как фалангистской доктрине, так и практической политике франкистского государства на протяжении 40—50 годов. Испания перестала быть страной «контролируемой экономики» фашистского образца. Вертикальные профсоюзы в 60-х годах утратили свое былое влияние в хозяйственной сфере, где режим уже не в состоянии был осуществлять «политику диктата». Тем самым функции испанской корпоративной системы были значительно сужены. Все это непосредственно отразилось на политической системе в целом. Тоталитарные структуры франкизма не были приспособлены к динамизму, который в этот период стал характерным для экономической и социально-политической жизни страны⁶.

Социальные сдвиги, происходившие в результате экономического развития 60-х годов, в свою очередь воздействовали на политическую систему франкистской Испании. Развитие индустриализации привело к возрастанию численности рабочего класса (3850 тыс. промышленных рабочих в 1970 г. сравнительно с менее 2 млн. в 1939 г.), вобравшего в себя значительную часть населения, мигрировавшего из сельских областей. Одним из социальных последствий реформы и промышленного бума был кризис малорентабельных предприятий и крестьянских хозяйств. В начале 60-х годов разорилось примерно 100 тыс. крестьянских хозяйств⁷. Численность сельскохозяйственных рабочих сократилась до 700 тыс. человек в 1970 г. (2 млн. — в 1939 г.)⁸. Испанская промышленность и сфера услуг при всей интенсивности своего развития не успевали поглощать этот исход населения из деревни. Чтобы избежать нарастания безработицы, франкизм стал поощрять практику временной эмиграции испанцев в страны Западной Европы.

Особенностью испанского индустриального развития 60-х годов была его тесная взаимосвязь с такими явлениями, как массовая эмиграция испанской рабочей силы за границу и развитие иностранного туризма. Оба эти процесса, не входившие в первоначальные расчеты авторов Плана стабилизации, сыграли самую существенную роль в его проведении.

В сентябре 1963 г. франкистское правительство объявило об отмене выездных виз для испанских граждан; в первую очередь для того, чтобы облегчить поездки испанских рабочих на заработки в страны Западной Европы. С 1960 по 1972 г. из Испании выехало в общей сложности около 2,5 млн. человек⁹; большая часть из них, сохраняя испанское подданство, осела в качестве наемных рабочих в ФРГ, Франции, Швейцарии и других странах. Денежные переводы эмигрантов способствовали улучшению платежного баланса Испании.

G начала 60-х годов Испания стала страной массового иностранного туризма. Поступления от туризма (856 млн. дол. в одном только 1965 г.) также превратились в существенный источник промышленного финансирования. В 1963 г. Испанию посетило 11 млн., в 1965 г. — 14 млн., в 1972 г. — 32 млн. человек. С обслуживанием иностранных туристов оказались связанными большие массы людей торговых, промышленных, строительных предприятий, банков и т. п. — возвращение к национальной изоляции было бы теперь крайне затруднено.

Таким образом, с началом 60-х годов испанское общество освободилось от прежней замкнутости, как экономической, так — частично — и политической. Отказ от автаркии, от жестких форм административного контроля над экономикой, переход к системе коллективных договоров на предприятиях и, наконец, «открытие границ» — все это были изменения, подрывавшие самые основания национал-синдикалистской государственности 40—50-х годов.

Одновременно произошли значительные перемены в положении и формах деятельности антифранкистской оппозиции.

Социально-политическое воздействие рабочего движения резко возросло. В состав рабочего класса влилось молодое поколение, выросшее после окончания гражданской войны. Значительная часть этой молодежи играла активную роль в промышленных конфликтах и антифранкистских выступлениях 60-х годов.

«Незаконное» стачечное движение превратилось теперь в повседневное явление испанской действительности. Весной 1962 г. волна забастовочного движения, начавшаяся в Астурии и Стране басков, охватила 24 из 50 провинций. Власти были вынуждены вступить в переговоры с бастующими, и требования рабочих были частично удовлетворены. С этого времени стачечная борьба приняла более уверенный, наступательный характер. Используя благоприятную экономическую конъюнктуру, испанские трудящиеся добились в 60-х годах повышения своего жизненного уровня. Реальная заработная плата возрастала в среднем на 5,8% в год¹⁰. Трудовые отношения на предприятиях определялись системой коллективных договоров, которые получили широкое распространение с 1962 г. (в 1958—1961 гг. было заключено всего 828 коллективных договоров, в 1962—1967 гг. — 6698)¹¹.

Во второй половине 60-х годов средняя численность участников испанских забастовок составляла 284 тыс. человек в год, в результате чего Испания прочно заняла четвертое место по числу бастующих среди западноевропейских стран (после Италии, Великобритании и Франции).

В ходе массового забастовочного движения возникли новые рабочие объединения — так называемые «рабочие комиссии», превратившиеся в оппозиционный противовес официальным франкистским профсоюзам. «Рабочие комиссии» создавались как представительства рабочих отдельных предприятий и целых отраслей промышленности, городов и провинций. В 1967 г. состоялась Национальная ассамблея «рабочих комиссий» всей страны. Оставаясь нелегальными организациями, «рабочие комиссии» время от времени добивались своего фактического признания властями и предпринимателями. У руководства вертикальных профсоюзов первоначально были иллюзии, что оно сможет подчинить своему контролю «рабочие комиссии» и использовать их для духовного возрождения официального синдикализма¹². Эти иллюзии вскоре исчезли. «Рабочие комиссии» стали преследоваться как «подрывные ассоциации». Но движение «рабочих комиссий» продолжало расширяться.

На профсоюзных выборах 1966 г. представители «рабочих комиссий» впервые добились заметного успеха, закрепив за собой определенные позиции на нижних ступенях аппарата вертикальных профсоюзов. Деятельность «рабочих комиссий», построенных на классовой основе, взламывала корпоративную структуру франкистских синдикатов. С середины 60-х годов комиссии стали основной организующей силой стачечной борьбы и антифранкистских рабочих манифестаций. Ведущую роль в развитии этой новой формы испанского рабочего движения играла компартия. «Рабочие комиссии представляют социально-политическое, открытое и объективно революционное движение, которое в настоящих условиях приняло на себя функции, соответствующие в иной исторической обстановке классовым профсоюзам», — говорил член Координационного комитета «рабочих комиссий» Марселино Камачо¹³. Появились также «крестьянские комиссии», аналогичные объединения инженеров, врачей, адвокатов и т. п.

Активно действовали в 60-х годах «Рабочие братства Католического действия», требовавшие от властей признания своего права выступать в качестве профсоюзов.

Характерной чертой антифранкистского движения в 60-х годах было формирование внутри страны относительно устойчивых секторов оппозиционного общественного мнения и соответствующих им нелегальных политических организаций.

В 60-х и начале 70-х годов в Испании действовали две партии христианских демократов и несколько независимых групп «левых католиков», либерально-монархическая партия Испанский союз, Социальная партия демократического действия, группы «новых социалистов» (сохранявшие фактическую независимость по отношению к эмигрантскому руководству ИСРП), националистические организации каталонцев, басков и галисийцев, а также сильно увеличившая свое влияние КИИ. Те эмигрантские центры, которые не сумели в изменившихся условиях получить новую массовую поддержку внутри самой Испании, потеряли свое былое значение среди оппозиционных сил. Большой активностью отличались перешедшие в оппозицию группировки «левых фалангистов» и карлистов.

Этот многоликий политический спектр, полностью отстраненный в силу франкистского законодательства от участия в институтах государственного управления, был тем не менее уже достаточно ясно различим на страницах испанской прессы. Под покровительством аббатства Монсеррат издавался журнал каталонских «прогрессистов» «Сэрра д'Ор»; либеральные взгляды отражались в «Ревиста де Оксиденте», «Инсула», «Дестино»; «левые фалангисты» издавали «Индисе», прогрессивные католики — «Эль Сиерво» и т. д. В 1963 г. бывший министр X. Руис Хименес основал в Мадриде левокатолический журнал «Куадернос пара эль диалого», предоставивший свои страницы представителям различных левых направлений, в том числе компартии. В 60-х годах наметилось также выделение группы левых опусдеистских политиков, которые стали издавать оппозиционную газету «Мадрид». В более или менее замаскированном и смягченном виде эти легальные органы печати доносили до читателей существо своей политической концепции и критиковали режим. В то же время резко возросла циркуляция в стране нелегальных печатных изданий левых оппозиционных сил.

Возрождение гражданского общества, восстановление в нем внутренних связей, оборванных в период жесткой диктатуры, являлись сами по себе важным свидетельством перемен, происходивших в Испании.

В поисках политической стабильности франкизм был вынужден в 60-х годах осуществлять политику умеренной либерализации. В правительственных декларациях того времени подчеркивалось, что «процесс институционализации (конституирования) режима» еще не завершен, и вновь принимавшиеся законы трактовались как естественный путь развития этого режима, «открытого в направлении перемен»¹⁴. В проведении политики либерализации большую роль играли министры-опусдеисты, последовательно усиливавшие свои позиции в правительствах 1962, 1965, 1969 гг. В кабинете, сформированном 29 октября 1969 г., влияние опусдеистов было уже столь значительным, что его называли «одноцветным». Ф. Франко объявил 60-е годы периодом «величайших свершений»¹⁵.

Политическая идеология франкизма в тот период была составлена из нескольких основных элементов (принципов): 1) сохранение и преемственность исключительной власти главы государства (каудильо, короля) ; 2) сохранение и «совершенствование» Национального движения и профсоюзов; 3) осуждение как неприемлемых для Испании «крайностей» — многопартийности и парламентаризма; 4) превращение Испании в «правовое государство» посредством модернизации и упорядочения франкистского законодательства, с одной стороны, и предоставления испанцам ряда контролируемых свобод — с другой. Идеологическая несовместимость этих постулатов с желаниями оппозиции не помешала тому, что последняя использовала каждое расширение гражданских прав для дальнейшей активизации политической жизни.

В 1965 г. был изменен текст 222-й статьи уголовного кодекса с тем, чтобы исключить экономические забастовки из числа уголовных преступлений. Политические стачки по-прежнему рассматривались как мятеж. С этого времени в Испании впервые после длительного перерыва стали публиковаться официальные статистические данные о трудовых конфликтах. Вынужденная уступка принципиально противоречила первоначальной догматике фаланги, определявшей стачки как «угрозу нации».

Затем 18 марта 1966 г. последовал закон о прессе, ликвидировавший предварительную цензуру. Закон сопровождался серией декретов, которые определили категории санкций против органов печати, публикующих «подрывную, ложную или секретную» информацию. Наиболее серьезные меры в отношении печати проводились законом от 5 апреля 1968 г. о государственной секретности, запрещавшим публикацию многих важных тем общественного значения. За один только год (с апреля 1968 по апрель 1969 г.) было возбуждено 200 дел и наложено 118 штрафов и других наказаний на испанскую печать¹⁶. Но по сравнению с периодом до 1966 г. положение прессы стало намного свободнее. Об этом свидетельствовал и значительный рост числа издававшихся газет и журналов.

Франкизм был вынужден также пойти навстречу обновленческому движению в католической церкви, принявшей во втором Ватиканском соборе 7 декабря 1965 г. декларацию о церковной свободе. 28 июня 1967 г. в Испании был опубликован закон о гражданском праве в сфере религиозной свободы. В нем говорилось, что «религиозные верования не дают основания для неравенства испанцев перед законом». Большое значение для испанского общества имело содержавшееся в законе освобождение инакомыслящих от обязанности присутствовать на всех религиозных церемониях — в армии и школах.

Кульминационным моментом во франкистском политическом законодательстве 60-х годов было принятие «органического закона государства», ставшего седьмым «основным законом» страны. 22 ноября 1966 г. кортесы без обсуждения одобрили представленный самим Франко проект этого закона, а 14 декабря 1966 г. состоялся второй в истории франкистской Испании референдум, итогом которого было окончательное принятие «органического закона». За него проголосовали 18 643 тыс. человек, что составляло 85,5% избирателей и 95,86% участвовавших в голосовании¹⁷. Официальная пропаганда расценивала результаты референдума как красноречивое свидетельство народной поддержки режима. Однако в действительности причины массового голосования «за» нельзя было оценивать столь однозначно. Известный писатель Хосе Мариа Пеман в остроумной статье сравнил «органический закон» с головкой сыра: некоторые, писал он, голосовали за сыр, а некоторые — за дырки в сыре. Многие избиратели видели в новом «основном законе» хоть какие-то либерализаторские просветы, за которые они и отдали свои голоса.

«Органический закон государства», введенный в силу 10 января 1967 г., предусматривал среди прочего расширение избираемой части кортесов. Создавалось так называемое «семейное представительство» — 108 депутатов (прокурадоров), избранных прямым голосованием главами семей и замужними женщинами. Увеличился удельный вес группы депутатов, прошедших в кортесы на основе многоступенчатой системы голосования от профсоюзов, профессиональных и культурных корпораций. Но и группа назначенных или прошедших «по положению» депутатов оставалась весьма большой (153 из общего числа 564 депутатов кортесов)¹⁸.

Общественное брожение отразилось на букве «органического» закона» глухим упоминанием о «политических ассоциациях». Допускалась возможность создания в будущем — в рамках Национального движения — организаций, представляющих «различные мнения в вопросах политического действия». Выражение — «будущий политический плюрализм» — стало употребительным не только в среде оппозиции, но и в официальных кругах, вкладывавших в него свой, ограниченный смысл.

Третье, привлекавшее к себе внимание положение «органического закона» касалось функций главы правительства, определенных под углом зрения подчиненности его полномочий прерогативам главы государства. Это рассматривалось как показатель скорого создания правительства во главе с премьер-министром и сосредоточения Франко на обязанностях главы государства.

Ожидания тех, кто поверил в быстрые политические сдвиги, были обмануты: Франко еще в течение шести с лишним лет отказывался назначить главу правительства, а в отношении политических свобод у франкистских властей наблюдался в конце 60-х годов определенный откат назад. В 1962 г. Франко создал; пост вице-президента — своего заместителя как главы правительства. В сентябре 1967 г. этот пост занял адмирал Л. Карреро Бланко, в течение долгих лет бывший членом кабинета в более скромной должности министра-помощника. Лично близкий диктатору, по оценке оппозиционной прессы его «второе я», Л. Карреро Бланко постепенно определился в качестве единственно возможного кандидата на пост премьера и заместителя Франко «во время его отпуска, отсутствия или болезни». В 60-х годах Карреро Бланко покровительствовал политикам из «Опус деи» и был тем самым причастен к эволюционистскому курсу в экономике, одновременно выступая инициатором жестких мер для поддержания «порядка и права». Своим выдвижением Карреро Бланко был в первую очередь обязан выбору самого диктатора. Таким образом, Франко стремился продлить на будущее систему личной власти, рассчитывая на определенных людей, которым он собирался доверить, частично или полностью, свои исключительные полномочия.

22—23 июля 1969 г. чрезвычайная сессия кортесов одобрила по предложению Ф. Франко кандидатуру его преемника на посту главы государства. Им стал внук Альфонса XIII принц Хуан Карлос Бурбон-и-Бурбон, уже давно предназначенный Франко для этой роли, в обход «склонного к либерализму» его отца дон Хуана, жившего в эмиграции. Хуан Карлос, по словам Франко, должен был стать королем «монархии Национального движения»¹⁹. На протяжении 60-х годов было объявлено шесть частичных амнистий, и в результате общая численность заключенных в испанских тюрьмах уменьшилась. По данным на 1 декабря 1966 г., в Испании сидело в тюрьмах 20,7 тыс. человек, из них 1,3 тыс. относились к категории политических²⁰. Декретами 12 ноября 1966 г. и 29 марта 1969 г. была уничтожена сначала политическая, а затем уголовная ответственность за события, связанные с гражданской войной. Так, через 30 лет после войны 1936— 1939 гг. вступил в действие франкистский «срок давности». Но вопрос об амнистии продолжал оставаться одной из самых животрепещущих проблем страны: каждый год приносил с собой новые аресты и новые судебные преследования лиц, обвиненных властями в «незаконных политических акциях».

Многие представители либеральной профессуры были лишены права преподавания в университетах; другие участники оппозиционного движения высылались на определенный срок из страны; трибуналы общественного порядка выносили по политическим обвинениям приговоры — от нескольких месяцев тюремного заключения до 20 с лишним лет; наконец, имели место редкие, но потрясавшие страну случаи вынесения смертных приговоров. В 1963 г. по приговору суда были казнены два анархиста и коммунист X. Гримау. В 1970 г. были приговорены к смертной казни шесть членов баскской националистической организации ЭТА²¹. Под давлением общественного движения протеста Франко заменил для них смертную казнь 30-летним тюремным заключением. Режим многократно использовал такую меру, как введение чрезвычайного положения, во время которого вновь восстанавливалась предварительная цензура, прекращалось действие части статей из «Хартии испанцев». В 1969 г. чрезвычайное положение было установлено на два месяца во всех районах страны.

Повороты в сторону более жесткой политики были проявлением политического кризиса режима, неспособного справиться с развитием центробежных общественных сил. Подготовка закона о политических ассоциациях растянулась на долгие годы, а принятый в 1970 г. закон о профсоюзах не внес принципиальных изменений в систему вертикальных синдикатов. Идеологи Национального движения заговорили о том, что дальнейшее продвижение страны «по пути либерализации» невозможно, пока не будет создана «цивилизованная левая» — под этим, в частности, имелось в виду ограничение оппозиционных выступлений предусмотренными сверху границами легальности.

Общественное движение, постоянно преступало эти границы. Не только левые, но и умеренные, и правые оппозиционные силы стремились к формированию открыто действующих политических организаций, то и дело выходя на поверхность общественной жизни со своими «незаконными» совещаниями, протестами, демонстрациями. В своих репрессивных акциях режим дифференцировал оппозиционные силы. Высшая степень обвинения — в подрывной деятельности — распространялась в первую очередь на компартию, различные организации социалистов и на организации, применявшие индивидуальный террор (анархистскую «Либертарную молодежь Иберийской федерации», баскскую ЭТА и др.).

Конец 60-х и начало 70-х годов были отмечены в Испании радикализацией общественно-политических взглядов значительной части населения страны. Влияние компартии заметно возросло в «рабочих комиссиях», среди представителей левой интеллигенции. Отражением этого процесса был выдвинутый компартией лозунг — «альянс сил труда и культуры». Ряд снискавших популярность писателей, кинематографистов, художников, историков, экономистов стали марксистами. Обнаружилось левое течение в испанском клире, сотрудничавшее с нелегальными рабочими организациями. В то же время усилилась террористическая деятельность ЭТА и других левоэкстремистских группировок.

О политическом кризисе франкистского «корпоративно-правового» государства свидетельствовали также новые противоречия и перегруппировки в правящих кругах страны.

Несмотря на то что ведущую роль в правительстве вплоть до конца 1973 г. играли опусдеисты, церковь в целом переставала быть одной из опор франкизма. Обновленческое движение, поддержанное теперь значительной частью высшего испанского клира, отстаивало «принцип политического плюрализма» в понимании, близком оппозиции. Влияние обновленчества стало особенно сильным после того, как в 1968 г. главой испанской церкви стал В. Энрике Таранкон, сторонник активного участия духовенства в разрешении «проблем социальной справедливости и прав человека». Правое крыло испанской церковной иерархии возглавлял епископ X. Герра Кампос, выступавший за сохранение прежних отношений между церковью и франкизмом. На регулярно созывавшихся ассамблеях испанских епископов правые иерархи часто оказывались в меньшинстве. В начале 1973 г., протестуя против обновленческой декларации XVII ассамблеи испанских епископов, они провели сепаратную ассамблею, тем самым продемонстрировав невольно свое положение внутрицерковной оппозиции.

Политическая фракция «Опус деи» обладала в 1969—1973 гг. максимальным влиянием в правительстве страны; но именно эти годы характеризовались падением ее авторитета среди других франкистских групп. Слева обозначились неопределенные контуры стоявшей вне правительства «эволюционистской группы», недовольной приостановкой в проведении планировавшихся реформ. Среди «эволюционистов» в то время были бывшие министры М. Фрага Ирибарне и X. А. Хирон, дипломат X. М. де Арейльса и некоторые другие франкистские деятели различных идеологических оттенков. Справа сформировалось движение так называемых «ультра», обвинявших опусдеистов в расшатывании режима путем его либерализации. В 1969 г. лидер крайне правых, депутат кортесов Блас Пиньяр Лопес организовал «национально-христианскую» группировку, связанную с журналом «Фуэрса нуэва». Крайне правые проявили особое недовольство положением в церкви, требуя принятия политических мер против «красных священников». В мае 1973 г. убийство полицейского одной из групп левоэкстремистской молодежи вызвало демонстрации правых, направленные на отстранение от власти «слабого» правительства. Лозунгами «ультра» были «Да здравствует Франко!», «Власть — армии!», «Франко — да, Опус деи — нет!»

В июне 1973 г. Франко наконец решился передать Л. Карреро Бланко полномочия главы правительства, сохранив за собой посты главы государства и каудильо Национального движения. Но 20 декабря 1973 г. премьер был убит террористической группой баскской ЭТА, руководство которой подтвердило свою ответственность за этот акт. Похороны Л. Карреро Бланко сопровождались массовыми манифестациями правых сил.

Активизация «ультра», прямо не поддерживавшаяся властями, создала для Франко новые возможности маневрирования. Образованное 30 декабря правительство во главе с К. Ариас Наварро снова объявило программу либерализации, которую стали называть преимущественно «апертуризмом» (открытостью). Выступая 12 февраля 1974 г. с программной речью в кортесах, Ариас Наварро говорил о необходимости «продолжать политическую эволюцию с тем, чтобы достигнуть соответствия с реальным настоящим своей страны»²². В кабинет Ариас Наварро не вошел ни один из явных членов «Опус деи»: их уход с официальной авансцены отвел от правительства волну народного недовольства, связанного с длительным пребыванием у власти лиц из закрытой религиозной организации; кроме того, этим были частично удовлетворены и «ультра». Общественно-политическое влияние опусдеизма сохранилось, но проявлялось в менее заметной форме.

Политика «апертуризма», осуществлявшаяся в 1974—1975 гг., отличалась той же замедленностью и нерешительностью, что и либерализаторская политика 60-х годов. Эти черты только усилились под влиянием таких неблагоприятных для режима факторов, как свержение фашистского режима в соседней Португалии, снижение экономических показателей в связи с воздействием европейского экономического спада, болезнь старого каудильо. Главным шагом по пути «апертуризма» было издание в декабре 1974 г. закона о политических ассоциациях. Создание таких объединений разрешалось лишь в границах Национального движения и с подчинением его Национальному совету. Каждая ассоциация должна была иметь по крайней мере 25 тыс. членов, распределенных не менее чем в 15 провинциях страны. Она могла соответственно организовывать свои провинциальные и местные отделения. Оговаривалась возможность участия политических ассоциаций в выборах при условии сохранения «органического характера политического представительства» в кортесах²³. Практическое применение этого закона было заторможено. В январе 1975 г. получил отказ М. Фрага Ирибарне, попытавшийся создать политическую ассоциацию умеренного либерализаторского толка. Закон об ассоциациях оказался безжизненным. Его издание было встречено резкой критикой со стороны оппозиции.

Запоздалым и в значительной степени формальным мероприятием выглядел следующий шаг апертуристской политики — принятие декрета о регулировании трудовых конфликтов (май 1975 г.), разрешавшего экономические забастовки²⁴.

Одновременно усилились преследования левых антифранкистских сил. Представители центрального руководства «рабочих комиссий» во главе с Марселино Камачо были приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Летом 1975 г. был утвержден чрезвычайный закон о борьбе с терроризмом, рассматривавшийся оппозицией как возвращение к репрессивному законодательству 40—50-х годов. Смертная казнь была применена вновь сначала к убийцам Карреро Бланко, затем, 27 сентября 1975 г., к пяти другим террористам из левоэкстремистских организаций. Эта казнь вызвала дипломатические демарши многих государств, отозвавших своих послов из Испании²⁵.

В развитии левой оппозиции, отрицательно расценивавшей возможности правительственного «апертуризма», возобладала тенденция к объединению. Образовались коалиционные центры «Демократическая хунта» (с участием КПИ, ряда социалистических и либеральных групп) и «Платформа демократической конвергенции» (социалистическая рабочая партия, группы левых демохристиан и т. п.), заключившие между собой соглашение о совместных действиях. В декларации от 30 октября 1975 г. они объявляли о своей решимости «более чем когда-либо развертывать политическое действие, мирное по своему характеру, для построения испанского государства демократической плюралистской системы, основанной на народном суверенитете»²⁶.

20 ноября 1975 г. — день смерти Ф. Франко — отграничил начало нового этапа в развитии режима. Главой государства, соответственно законам, стал Хуан Карлос Бурбон-и-Бурбон, получивший титул короля. Однако практически Хуан Карлос I оказался лишенным многих элементов того, что определяло личную власть Ф. Франко. Со сменой правителя изменился и связанный с личностью диктатора негласный механизм балансирования между генералитетом и партийной бюрократией, между «ультра» и «эволюционистами» и т. п. Звание каудильо после смерти Франко не унаследовал никто. Главой Национального движения с наименованием «хефе» стал не король, а премьер-министр Ариас Наварро — существенное нововведение в структуре власти франкистской Испании. С другой стороны, король не был лично ответствен за прошлое франкистского режиму и, следовательно, был более пригоден для политического маневрирования, чем Франко. В новое правительство К. Ариас Наварро были включены «эволюционисты», провозгласившие курс расширенного «апертуризма».

Происшедший сдвиг был зафиксирован в изменении политического климата в стране. Оппозиционные группировки и партии стали функционировать более открыто, созывая пресс-конференции, проводя нелегализованные, но и не запрещенные совещания и съезды. В марте 1976 г. изменением уголовного кодекса было наконец разрешено легальное существование некоторых, относительно умеренных, политических партий. Открывался давно подготавливаемый оппозицией период «выхода на поверхность» различных политических сил; специфические черты этого периода были во многом отличны от тех, что характеризовали историю Испании предшествующих десятилетий.

Итак, рассмотрение длительной эволюции франкистского режима в послевоенные годы обнаруживает процесс постепенного размывания его первоначальных фашистских черт. Западные прогнозисты неоднократно пытались вести начало «послефранкизма» от той или иной вехи в истории франкистской Испании (конкордат 1953 г., правительство февраля 1957 г. с первыми министрами из «Опус деи», план стабилизации 1959 г., отмена предварительной цензуры в 1966 г., «органический закон государства» 1967 г., назначение главы правительства в 1973 г. и т. п.). Со своей стороны, франкистские официальные инстанции настойчиво проводили мысль как об органической преемственности всех фаз развития этого режима, так и о дальнейшей его жизнеспособности. Однако в реальности эволюция испанского режима была определенно вынужденной; франкистская политика отличалась прагматизмом, постоянным приспособлением к внутренней и внешней обстановке. Общественная жизнь в 60—70-х годах приобрела самостоятельный ритм развития и формировалась вопреки ограничительным усилиям франкистских властей. Это подтвердил и дальнейший ход политических событий в стране.

Наследники Ф. Франко сумели удержать власть, лишь уступая требованиям оппозиции, влияние которой резко возросло. Темп «контролируемых перемен» ускорился. Новое правительство, сформированное 3 июля 1976 г. А. Суарес Гонсалесом, объявило в августе широкую политическую амнистию. Правительство разрешило легализацию политических партий и организаций посредством соответствующей регистрации в министерстве внутренних дел, сняв при этом выдвигавшееся прежде условие об обязательном признании ими принципов Национального движения. Принятый кортесами законопроект «политической реформы», предусматривавший создание двухпалатного парламента, избранного на основе всеобщих и прямых выборов, был одобрен референдумом 15 декабря. В январе 1977 г. правительство ликвидировало Трибунал общественного порядка.

Вплоть до весны 1977 г. испанский режим сохранял такие особенности своей структуры, как Национальное движение и вертикальные профсоюзы. Однако их реальное значение стремительно падало. В новых условиях социальные силы, поддерживающие режим, пошли по пути создания новых политических организаций и блоков правоцентристского направления, тогда как частично легализованные силы левой оппозиции требовали дальнейшего «разрыва» с франкистской государственной традицией. 2 апреля 1977 г. правительством А. Суарес Гонсалеса был принят закон-декрет о ликвидации Национального движения. За этим последовали декреты о легализации рабочих профсоюзов и компартии. Идеология и практика франкистской государственности 60-х годов, основанной на «совершенствовании и развитии» в рамках Национального движения, были тем самым также отодвинуты в прошлое.

Примечания

1. Испания. 1918—1972 гг. Исторический очерк, с. 390; «Мировая экономика и международные отношения», 1966, № 7, с. 46.

2. Tamames R. La Republica. La Era de Franco, Madrid, 1974, p. 410.

3. Ibid., p. 412.

4. Проблемы испанской истории. 1971. M., 1971, с. 399.

5. Tamames R. Op. cit., p. 417—472.

6. Подробнее см.: Висенс X. Тернистый путь модернизации. — В кн.: Испания. 1918—1972 гг. Исторический очерк.

7. «Мировая экономика и международные отношения», 1966, № 7, с. 48.

8. Tamames R. Op. cit., p. 389—391.

9. Informe sociologico sobre la situacion social de Espana (FOESSA). Madrid, 1970, p. 576; «Cuadernos para el dialogo» (Madrid), 1974, mayo, p. 23.

10. Испания 1918—1972. Исторический очерк, с. 396.

11. Armario politico espanol 1969. Madrid, 1970, p. 466.

12. «Nuestra Bandera», 1975, N 82, p. 22.

13. Camacho M. Chartas en la prisien. Paris, 1974, p. 82.

14. Anuario politico es-panol 1969, p. 192,

15. Ibid., p. 216.

16. Ibid., р. 290.

17. Georgel J. Le Franquisme. Paris, 1970, p. 194; Tamames R. Op. cit., p. 490.

18. «Cuaderaos para el dialogo», 1967, N 50, p. 28.

19. Armario politico es-panol 1969, p. 197.

20. Georgel 1. Op. cit., p. 205.

21. «Euzkadi Ta Azkatasuna» — «Страна басков и ее свобода». Подробнее см. Рапп-Лантерон Э. Национальный вопрос в современной Испании. — В кн.: Расы и народы. М., 1976.

22. «ABC», 3.XII 1974.

23. «ABC», 4.XII 1974.

24. Уголовное преследование за экономические стачки было прекращено, как известно, в 1965 г.

25. ГДР, Мексика, Голландия и др.

26. «Mundo Obrero», 4.XI 1975.