Оформление блока фашистских государств и милитаризация нации. Рост сил оппозиции

Одним из важных рубежей в истории итальянского империализма явилась итало-эфиопская война (октябрь 1935 — май 1936 г.). Решение Муссолини бросить Италию, едва оправившуюся от последствий экономического кризиса, в крупную военную авантюру многим современникам казалось неожиданным. На самом деле колониальная экспансия на протяжении многих лет открыто провозглашалась целью фашистского режима. Можно считать установленным, что уже в 1933 г. военная акция против Эфиопии перестала быть политическим замыслом и стала предметом практической подготовки¹. Дело сводилось главным образом к выбору удобного момента, который дал бы возможность провести эту операцию с минимальными международными осложнениями. Дипломатическая подготовка закончилась в январе 1935 г., когда между Муссолини и премьер-министром Франции П. Лавалем было достигнуто соглашение о том, что Италия отказывается от притязаний на французские владения в Африке, а Франция предоставляет Италии свободу действий в Эфиопии. Военные действия, начатые итальянской стороной 5 октября 1935 г., не принесли боевой славы фашистским генералам. Тем не менее подавляющее преимущество в вооружении и безжалостные методы ведения войны позволили им подавить сопротивление слабо вооруженной и плохо организованной эфиопской армии.

В мае 1936 г. Эфиопия перестала существовать как самостоятельное государство и была объединена вместе с Эритреей и Сомали в колонию — Итальянскую Восточную Африку. Итальянский король добавил к своему званию титул императора Эфиопии. Основание империи было пышно отпраздновано в Риме.

Империалистическая внешняя политика итальянского фашизма толкала его к сближению с гитлеровской Германией, стремившейся перекроить карту Европы. Решающую роль в этом сыграла совместная интервенция двух фашистских государств в Испании. Как только в Испании вспыхнул мятеж против республиканского правительства, Муссолини послал на помощь Франко свои самолеты и корабли. За военной техникой последовали войска: более 50 тыс. так называемых «добровольцев» составили итальянский экспедиционный корпус в Испании². Было очевидно, что Гитлер и Муссолини стремятся использовать войну в Испании для консолидации сил международного фашизма. Однако в битве при Гвадалахаре итальянский фашистский корпус понес серьезное поражение. Хотя итальянские дивизии оставались в Испании до конца гражданской войны, им так и не удалось взять реванш за эту неудачу.

Общность интересов, продемонстрированная в Испании, ускорила оформление союза между фашистскими государствами. В октябре 1936 г. Германия и Италия подписали соглашение об определении сфер влияния в Европе и на Средиземном море. Через год Италия присоединилась к японо-германскому «антикоминтерновскому пакту». Наконец, в мае 1939 г. в Берлине был подписан итало-германский договор о военном союзе — так называемый «Стальной пакт». В соответствии с его условиями, если одна из договаривающихся стран вступала в войну, другая обязана была немедленно выступить и поддержать ее «на суше, на море и в воздухе».

Эфиопская война, интервенция в Испании и крепнувший союз с Германией вдохнули силы в итальянский фашизм. Муссолини усиленно готовил страну к военным авантюрам более широкого масштаба.

После 1936 г. началась усиленная пропаганда «великой миссии Италии в мире», стали проводиться мероприятия с целью превратить итальянцев в военную нацию, готовую выступить по первому приказу дуче. После захвата Эфиопии в речах дуче появился настойчивый лейтмотив «маре нострум». «Если для других, — говорил Муссолини в Милане в ноябре 1936 г., — Средиземное море является дорогой, то для нас это — сама жизнь... и за это море, которое было Римским морем... итальянский народ встанет как один человек, готовый сражаться с решительностью, пример которой трудно найти в истории..:»³

Слова Муссолини разъясняли многочисленные фашистские пропагандисты. Один из главных популяризаторов фашистской идеологии, П. Орано, в книге «Муссолини — основатель фашистской империи» писал: ««Поход на Рим» должен иметь естественным продолжением «поход из Рима»... Фашизм нес в себе дыхание колониальной экспансии. Вот почему при первых известиях о движении вперед от старых границ Эритреи и Сомали итальянский народ облегченно вздохнул... Итальянское оружие, закаленное в пламени огня фашистской веры, наконец было пущено в ход...»⁴

Империалистические пропагандисты открыто говорили о намерении итальянского фашизма продолжать экспансию и пытались идеологически обосновать это. Речь шла в первую очередь о возрождении старых националистических мифов. Первое место среди них занимал миф о воссоздании «священной римской империи на указанных судьбой холмах Рима». Это была любимая параллель Муссолини. Фашистская пропаганда спекулировала также на идеях деятелей итальянского Рисорджименто о цивилизаторской миссии Италии в Африке. Однако блеск и величие Древнего Рима гораздо более импонировали замыслам Муссолини и его приближенных. Упоминавшийся выше Орано писал: «Италия Муссолини подобна Риму времен Цезарей и может быть его преемницей в Европе и во всем мире»⁵.

Другое направление идеологической кампании касалось роли фашизма в современном мире. Если в начале 30-х годов Муссолини говорил о том, что «фашизм — это не товар для экспорта», то теперь в его высказываниях все чаще стала звучать мысль об «исторической неизбежности» распространения фашизма на весь мир. Очевидная разница в идеологической базе и политической структуре итальянского фашизма, с одной стороны, и германского национал-социализма — с другой, заставляла Муссолини искать возможно более приемлемых для гитлеровского союзника формулировок.

Так, в своей газете «Пополо д'Италиа» он писал: «Каждая нация будет иметь «свой» фашизм, т. е. фашизм, приспособленный к особым условиям определенной нации. Не будет фашизма, который можно экспортировать в готовой форме, но будет комплекс учений, методов и особенно достижений, которые постепенно охватят все государства Европы и явятся новым фактом в истории цивилизации»⁶.

Утверждение о «мировой роли» фашизма начало звучать в выступлениях Муссолини все настойчивее. Его примеру следовали идеологи итальянского фашизма и их признанный глава — философ Дж. Джентиле. Осенью 1936 г. он следующим образом обосновывал «историческую миссию» итальянского фашизма: фашизм призван оздоровить больную Европу, «испорченную» демократией, и повести ее на борьбу с «азиатским большевизмом». Это была идеологическая установка, которой следовала вся фашистская пропаганда.

Важнейшую роль в формировании слепой веры масс должен был играть миф о человеке, «ниспосланном Италии провидением». Прославление Муссолини в эти годы достигло апогея. Далеко в прошлое отошли те времена, когда Муссолини был только главой правительства: официально он продолжал возглавлять Совет министров и руководил несколькими министерствами, но для массы граждан он должен был представляться чем-то неизмеримо бóльшим. Сам титул — дуче (военный вождь), заимствованный у Древнего Рима, говорил о той роли, которую предназначал себе Муссолини.

Вера в непогрешимость и всемогущество дуче должна была подкрепляться соответствующими организационными и воспитательными мероприятиями. Главная роль в «дисциплинировании нации» отводилась фашистской партии. А. Стараче, который был ее секретарем с начала 30-х годов, вошел в историю как один из наиболее ревностных сторонников превращения итальянцев в безропотных исполнителей воли Муссолини. Методом дисциплинировании нации он считал запись в фашистскую партию и контролируемые ею организации максимального числа итальянцев. Результатом было резкое увеличение рядов фашистской партии, которая в октябре 1937 г., по официальным данным, насчитывала более 2 млн. членов, а вместе с подчиненными ей организациями (не считая профсоюзных) контролировала более 10 млн. итальянцев⁷.

Излюбленными темами фашистской пропаганды стали военная подготовка нации и физическая культура. При этом особое внимание обращалось на подрастающее поколение, из которого должен был формироваться «человек эпохи Муссолини».

Чтобы воспитать идеального солдата для будущей войны, решительного и убежденного, способного действовать, а не рассуждать, недостаточно было усилий школьных педагогов. Существовавшие до этого массовые молодежные и детские организации в 1937 г. были объединены в Итальянскую ликторскую молодежь— ДЖИЛ, организацию военного типа, задачей которой было обучать молодежь «жизни в фашистском коллективе» и осуществить ее военную подготовку. Лозунг ДЖИЛ гласил: «Верить, повиноваться, сражаться».

Шкода и ДЖИЛ формировали молодое поколение. Забота о душах взрослого населения поручалась министерству народной культуры, созданному в 1937 г. Перед ним ставилась задача добиться подчинения целям фашизма всей культурной и интеллектуальной жизни нации. За исключением средней и высшей школы, которая оставалась в компетенции министерства национального образования, все остальные виды культурной деятельности в стране постепенно перешли под контроль нового министерства.

В области культуры и образа жизни мероприятия фашизма носили название «культурной мелиорации»; с особой силой она развернулась в 1938 г. Эта кампания развивалась по многим направлениям, важнейшими из которых были борьба против «иностранного» влияния и «буржуазных привычек». Один из активнейших апологетов мероприятий фашистского режима, Де Стефани, писал в то время: «Многое еще можно сделать в области нематериального импорта: образа мышления и жизни, экзотических привычек, которые мы усваиваем... Фашистский режим должен контролировать не только импорт товаров, но и импорт идей и образа жизни»⁸.

Борьба с «иностранными привычками» зачастую принимала смехотворные формы: так, энергичная пропаганда велась против обычая пить чай, и находились писаки, всерьез доказывавшие, что эта привычка «ослабляет нацию». Широкие мероприятия проводились в области литературы. В Италии давно уже были запрещены многие иностранные авторы, которые по различным причинам не нравились фашистским властям. В 1939 г. была создана специальная комиссия, составившая список запрещенных книг. Под запрет попали, в частности, произведения Гоголя, Тургенева, Толстого и других русских классиков, поскольку их имена были связаны с «большевистской Россией».

После начала сближения Италии с Германией в стране стали появляться нововведения, которые были непосредственным заимствованием методов Гитлера. Так, увидев на военных парадах в Германии «прусский шаг», Муссолини предписал ввести его в Италии под названием «римского шага». Захлебываясь от восторга, фашистские газеты описывали эту новую манеру маршировать как «неотвратимый шаг легионов, для которых каждый поход — завоевание».

Гораздо более серьезные последствия вызвало заимствование у гитлеровцев расистской идеологии и антисемитского законодательства. В июле 1938 г. был опубликован манифест, подготовленный группой фашистских «ученых» и официально определявший отношение фашизма к «проблемам расы». Важнейшие положения этого манифеста, состоявшего из 10 пунктов, гласили, что итальянцы «в своем большинстве» относятся к арийской расе и существует «чистая итальянская раса», которую следует всячески оберегать от чужеродных элементов⁹. Через несколько месяцев были приняты первые расистские законы: людям еврейской национальности запрещалось преподавать в школах, а члены академий, институтов, различных научных и культурных организаций лишались своих постов. В ноябре Совет министров Италии, по представлению Большого фашистского совета, одобрил новую серию законов, которые по сути дела исключали евреев из национальной жизни¹⁰

Если в плане национальной политики итальянский фашизм стремился внушить итальянцам чувство превосходства над другими народами, то в плане социальном предвоенные годы характеризовались возвратом к «антибуржуазной» демагогии. В своих выступлениях Муссолини все чаще упрекал «буржуазию» в непонимании национальных задач. В октябре 1938 г. он «уточнил», что именно он понимает под этим словом. «Буржуазия может быть экономической категорией, — говорил он, — однако это прежде всего моральная категория, это особое настроение, своего рода темперамент, это образ мышления, прямо противоположный фашизму... излишек рационального разума, враждебный первородным, неизменным и глубоким формам человеческого бытия, — таковы основные черты буржуазии...»¹¹

Таким образом, слово «буржуазия» для Муссолини не означало определенной социальной категории. Речь шла лишь об «образе мышления», об отсутствии «рационализма», мешавших ему превратить итальянца в «аскетического, сурового и молчаливого бойца». По инициативе секретаря фашистской партии Стараче осенью 1938 г. была организована «антибуржуазная» выставка карикатур. Художникам предлагалось высмеять такие «буржуазные пережитки», как рукопожатие, цилиндр и вечерний туалет, застольные игры, привычку пить чай в пять часов, преклонение перед евреем и т. д.

Путем усиленной идеологической обработки и принудительной организации масс фашистскому режиму удавалось подчинить своему влиянию некоторую часть населения, в первую очередь мелкую буржуазию. Однако важную роль в том, что для постороннего наблюдателя того времени Италия могла показаться готовой по первому зову собраться в «океанскую толпу», чтобы прослушать очередную речь Муссолини, играл широко разветвленный полицейско-репрессивный аппарат.

Тем не менее фашистские апологеты громко кричали о «полной и окончательной» победе фашизма и выражали уверенность в том, что «итальянская нация» сумеет добиться империалистических целей, которые он намечал. В предисловии к «Актам Большого фашистского совета», вышедшим в свет весной 1938 г., Муссолини делил историю итальянского фашизма на три периода: в течение первого периода, по его словам, были «заложены гранитные основания фашистского режима», второй период характеризовался примирением с Ватиканом и фашизацией национальной жизни. «Третий период, — писал Муссолини, — можно назвать триумфальным»¹².

Фашистская пропаганда настойчиво вдалбливала в головы итальянцев, что фашизм полностью восторжествовал, преобразовав само существование нации. Мемуары руководителей итальянской полиции, фашистских иерархов и монархических генералов, опубликованные после войны, рисуют картину, весьма далекую от той, которую пыталась изобразить фашистская пропаганда. Коррупция в государственном и партийном аппарате, грызня и интриги в ближайшем окружении Муссолини, рост оппозиционных настроений — все это находит отражение в воспоминаниях деятелей фашистского режима.

В конце 1938 г. итальянская полиция провела широкое обследование настроений в стране. Его результаты были малоутешительны для фашистского режима. «Общественное мнение, — пишет бывший руководитель политического отдела тайной полиции Г. Лето, — которое часто неосознанно хорошо ощущает приближение великих исторических кризисов, начало выражать неопределенное беспокойство... Несомненно, итальянский народ, после того как прошел период подъема, вызванный завоеванием империи... стал все больше отходить от фашистской идеологии, начал высмеивать ее высших представителей. Вокруг фашистского режима стала образовываться пустота»¹³.

Именно в момент мнимого триумфа, в момент, когда, казалось, фашистский режим все держал в своих руках, в итальянском обществе нарастало чувство протеста, которое затем привело к активному движению Сопротивления. Этот процесс явился одним из основных моментов истории итальянского фашизма. Демагогические лозунги «обновления», которые обеспечивали поступательное движение итальянского фашизма в 20-х годах окончательно выродились. Искусственное насаждение невежества, проповедь мистического начала, раздувание культа грубой силы вызывали все больший протест итальянцев.

До сих пор в итальянской исторической литературе мало сказано о борьбе трудящихся против фашизма в предвоенной Италии. Между тем, несмотря на массовый террор, лишивший трудящихся организованной силы и выведший из строя наиболее активную часть противников фашистского режима, они продолжали сопротивление фашистской диктатуре. В предвоенные годы это сопротивление не выливалось в массовые фронтальные действия, для организации которых у антифашистов не было сил. Скорее это было капиллярное распространение антифашистских идей, которые постепенно все глубже проникали в массовую базу фашизма, подтачивали и размывали ее изнутри.

В общих чертах картину этой борьбы отражают документы Особого трибунала, который рассматривал дела наиболее активных антифашистов. Подавляющее большинство людей, осужденных Особым трибуналом, были рабочими, крестьянами и ремесленниками. Как правило, они принадлежали к коммунистической партии. После 1936 г. число дел, подлежащих рассмотрению Особого трибунала, постоянно росло¹⁴. Документы Особого трибунала за 1937 г. регистрируют новые явления, которые возникли в антифашистском движении, первые шаги на пути создания единого фронта. В октябре 1937 г. состоялся известный процесс над представителями Единого антифашистского фронта, действовавшего в Милане. Его участники проводили активную работу в пользу республиканской Испании и распространяли антифашистскую литературу.

Основная работа Особого трибунала в 1938—1939 гг. по-прежнему заключалась в рассмотрении дел коммунистических организаций. Из судебных отчетов видны два основных направления, по которым развертывалась деятельность коммунистов в тот период. Это — проникновение в фашистские организации с целью использовать легальные возможности для борьбы против фашизма и сбор средств помощи народу Испании.

В актах Особого трибунала за 1938—1939 гг. фигурируют в основном коммунистические группы. То же самое подтверждает и Г. Лето: «После начала войны в Испании деятельность Особого трибунала заметно оживилась. Коммунисты проявляли особую активность: они пытались организовать типографии, выпускали листовки. Почти все жертвы Особого трибунала были, естественно, коммунистами, потому что другие партии не подавали в стране признаков жизни»¹⁵.

Материалы Особого трибунала дают далеко не полную картину антифашистского движения: много дел антифашистов проходило через другие судебные инстанции, фашистский режим часто расправлялся со своими противниками и без посредства судебных органов. Однако эти документы неопровержимо свидетельствуют о том, что коммунисты были в авангарде антифашистской борьбы.

Важную роль в ослаблении фашистского режима сыграло то обстоятельство, что стремление критически переосмыслить происходящее охватывало в первую очередь молодое поколение. Именно в той части населения, на которую фашизм пытался оказать наибольшее идеологическое воздействие, дисциплинировать и превратить в свой резерв, стали раздаваться протесты против навязываемых сверху догматов.

Разочарование в вере, которую стремились им привить, вело к отдалению молодых итальянцев от фашизма. Этот процесс стимулировался нарастающим противоречием между пропагандой фашизма и реальным ходом дел в стране. В 30-х годах во многих городах страны стали появляться новые антифашистские группы. Часто они состояли из представителей интеллигенции и создавались в студенческой среде, но были группы рабочей молодежи, а в областях Эмилия — Романья такие группы возникали среди молодых крестьян. Эти группы становились все более многочисленными.

Стремление к уяснению политических позиций толкало их к сближению с уже существовавшими партийными течениями. Молодых людей мало привлекали призывы к ожиданию и осторожности, раздававшиеся со стороны консервативных оппозиционных деятелей. Наибольший отклик среди молодежи имели призывы к действию и единству, бескомпромиссное осуждение правящего класса, которое они находили в подпольных обращениях коммунистической партии.

Было бы неправильным считать, что все оппозиционные группы, возникшие среди молодежи в 1936—1940 гг., в дальнейшем полностью влились в коммунистическую партию, однако их подавляющее большинство пошло именно по этому пути.

Приход молодого поколения в ряды коммунистической партии позволял ей продолжать трудную борьбу в условиях подполья. Более того, за годы нелегальной деятельности произошли значительные изменения в соотношении сил внутри антифашистского лагеря. В 1926 г. коммунистическая партия была одной из партий меньшинства антифашистского фронта. Накануне войны она объединяла самые активные силы антифашизма и была партией, которая располагала наибольшим числом подпольных организаций внутри страны. Кроме них в ряде городов Северной Италии имелись группы социалистов, а также организации нового антифашистского движения «Справедливость и свобода», возникшего в 1929 г. и пользовавшегося влиянием преимущественно у интеллигенции.

Гражданская война в Испании усилила объединительные тенденции, наметившиеся в среде итальянских антифашистов во второй половине 30-х годов. Все итальянские антифашистские партии и группы восприняли войну в Испании как первую возможность выступить против фашизма с оружием в руках. Уже в августе 1936 г. на Арагонском фронте вступила в бой «4-я итальянская колонна», насчитывавшая более сотни бойцов, а в октябре из итальянских добровольцев-антифашистов был создан батальон имени Гарибальди, преобразованный впоследствии в бригаду. Гарибальдийцы сыграли важную роль в знаменитом сражении под Гвадалахарой, во время которого потерпел поражение итальянский экспедиционный корпус, посланный Муссолини на помощь Франко.

Итальянские антифашисты считали долгом чести доказать, что лучшая часть итальянского народа не причастна к действиям Муссолини. На стороне республиканской Испании плечом к плечу сражались коммунисты и социалисты, члены движения «Справедливость и свобода» и антифашисты, не принадлежавшие к политическим партиям. Наибольший вклад в создание итальянских формирований внесла коммунистическая партия. Из 3354 итальянских добровольцев в Испании почти 2 тыс. человек были коммунистами¹⁶. Общим лозунгом итальянских добровольцев был призыв «Сегодня — в Испании, завтра — в Италии!»

Примечания

1. Rochat G. Militari e politici nella preparazione della campagna d'Efiopia. Milano, 1971, p. 35-40.

2. Historicus. Da Versailles a Cassibile. Rocca San Casciano, 1954, p. 54

3. Catalano F. L'Italia dalla dittatura alla democrazia. Milano, 1962, p. 232.

4. O rano P. Mussolini, fondatore dell'Impero fascista. Roma, 1940, p. 33.

5. Ibid., p. 34.

6. Цит. по: Spinetti R. Sintesi di Mussolini. Rocca San Casciano, 1950, p.355.

7. Santarelli E. Op. cit., p. 299.

8. De Stefani A. Travaglio economico. Bologna, 1938, p. 202—203.

9. Santarelli E. Op. cit., p. 326.

10. Bocca G. Op. cit., p. 19.

11. Цит. по: Bianchi G. 25 luglio — crollo di un regime. Milano, 1963, p. 64— 65.

12. Mussolini В. Scritti e discorsi, v. XII. Firenze, 1961, p. 21.

13. Leto G. OVRA. Rocca San Casciano, 1952, p. 184—186.

14. Все материалы о судебных процессах взяты из актов Особого трибунала, опубликованных в книге: Dal Pont A., Leonetti A., Maiello P., Zacchi L. Aula IV. Roma, 1961.

15. Leto G. Op. cit., p. 166.

16. Spriano Р. Storia del Partito comunista italiano, v. III. Torino, 1970, p. 227-228.