1. Бесперспективное положение германского фашистского империализма в начале 1944 г. и усиливающийся распад фашистской коалиции

Весной 1944 г. война в Европе вступила в свой последний период. Он характеризовался полным изгнанием фашистских войск с территории СССР, освобождением европейских народов, безоговорочной капитуляцией гитлеровской Германии и окончанием второй мировой войны в Европе.

В конце 1943 г. — начале 1944 г. военная машина германского фашистского империализма была уже в значительной степени ослаблена. Однако она все еще была достаточно сильной, чтобы долгое время продолжать ожесточенное сопротивление. После поражения в битве под Курском фашистское руководство вынуждено было похоронить свои надежды, которые заключались в том, чтобы в рамках стратегической обороны путем ограниченных, по мощных наступательных ударов решающим образом ослабить Красную Армию и выровнять соотношение сил.

Отныне стратегическая концепция сводилась к тому, чтобы задержать продвижение Красной Армии, отдать как можно меньше захваченных районов и таким образом сохранить силы для защиты от вторжения в Западную Европу предположительно в 1944 г. После ожидаемого успешного разгрома десанта западных союзников предполагалось добиться перелома на Востоке, на решающем фронте войны. Главное командование гитлеровского вермахта исходило из предположения, что неудачная высадка будет иметь тяжелые политические и военные последствия для англо-американского руководства. Оно считало, что большие потери и ошеломляющее впечатление от неудавшегося вторжения заставят союзников отказаться от дальнейших планов создания второго фронта. Кроме того, фашисты надеялись, что это ободрит антисоветские силы в США и Великобритании. Многие военные деятели и широкие круги монополистической буржуазии продолжали лелеять надежду на развал антигитлеровской коалиции.

Эти соображения были сформулированы Гитлером в директиве ОКВ № 51 от 3 ноября 1943 г., которая представляла собой последнюю попытку стратегического планирования на длительный срок.

Стремительное продвижение Красной Армии сорвало все эти планы. Германо-советский фронт и впредь оставался главным фронтом войны, который сковывал основные немецкие силы и поглощал львиную долю новых формирований и резервов. Цепь тяжелых поражений на этом фронте вплоть до весны 1944 г. неоднократно вынуждала перебрасывать боеспособные соединения с Запада на Восток. Поэтому военному руководству гитлеровской Германии не удалось сформировать главный оперативный резерв в составе свыше 30 дивизий, создание которого планировалось с сентября 1943 г. Когда в декабре 1943 г. генерал-лейтенант Буле пожаловался Гитлеру, что у него постоянно отбирают с трудом сформированные на Западе соединения, Гитлер ответил: «Кому вы это говорите? Я не позволю упрекать себя в том, что я все время их отбираю. Я ежедневно знакомлюсь с положением на Востоке, оно ужасно». В сущности, гитлеровский вермахт с 1943 г. мог лишь локализовать и оттянуть наступление держав антигитлеровской коалиции. «В настоящее время самая трудная задача руководства — так распределить силы по всему театру военных действий, чтобы мы были достаточно сильны там, где противник собирается перейти в дальнейшее наступление», — говорил Йодль в ноябре 1943 г. в своем выступлении перед рейхсляйтерами и гауляйтерами. Эта дилемма обострялась из месяца в месяц. В своем докладе Йодль назвал военное положение фашистской Германии очень тяжелым и считался с возможностью дальнейших кризисов. Какие же факторы он мог записать в актив фашистского военного руководства? Усиливающееся военное, моральное и экономическое ослабление гитлеровской Германии можно было, как он полагал, парализовать лишь с помощью неистового фанатизма. «Ни один человек не может сказать, как закончится эта война, — вынужден был признать он, — но Германия победит. Мы должны победить, ибо в противном случае мировая история потеряла бы всякий смысл». Это было недвусмысленное заявление о банкротстве германского милитаризма. Как и в прошлом, германские милитаристы зарекомендовали себя упрямыми и фанатичными сторонниками преступной войны, продолжавшими ее даже тогда, когда им было ясно, что она проиграна. Но в условиях наметившегося тотального поражения это было лишь проявлением их авантюризма.

Вследствие бесперспективности военного положения гитлеровской Германии концепция стратегической обороны, изложенная в директиве № 51, была обречена на провал. Но германский фашистский империализм по-прежнему оставался опасным противником.

Героическая борьба партизан и групп Сопротивления значительно снизила боеспособность фашистских оккупационных сил, особенно в Советском Союзе, Югославии, Греции, Албании, Польше, Северной Италии и Франции.

В первой половине 1944 г. резко обострились противоречия внутри фашистского блока. Но нацистская Германия смогла до некоторой степени приостановить процесс распада фашистской коалиции, поскольку ей удалось на время предотвратить отход ряда европейских сателлитов. В сущности, имелось лишь три фактора, которые еще удерживали фашистскую коалицию в Европе от распада, а именно: военное давление немецкого фашизма, антикоммунизм, а также страх правителей стран фашистского блока перед революцией и гневом народа. Однако в результате дальнейшего сотрудничества с гитлеровской Германией, роста военных тягот и усиления репрессий против народных выступлении внутриполитическое положение в этих странах заметно обострилось.

Одновременно с обострением кризиса внутри фашистского блока продолжалось упрочение антигитлеровской коалиции. Под влиянием растущей антифашистской борьбы народов во всех странах и побед Красной Армии западные державы укрепляли свое сотрудничество с СССР. На совещании министров иностранных дел Советского Союза, США и Великобритании, проходившем с 19 по 31 октября 1943 г. в Москве, представители трех государств в своем совместном коммюнике отметили, что в их собственных интересах и в интересах всех миролюбивых наций важно продолжить теперешнее тесное сотрудничество, установленное для ведения войны, и на период, который последует за окончанием военных действий. Министры иностранных дел приняли решения о наказании военных преступников, о создании всеобщей международной организации «для поддержания международного мира и безопасности», членами которой могут быть все миролюбивые государства, о демократизации Италии и об интенсификации военных усилий. Кроме того, они подготовили совещание глав своих правительств.

С 28 ноября по 1 декабря 1943 г. в Тегеране состоялась конференция трех держав, на которой впервые встретились Сталин, Рузвельт и Черчилль. Западные державы вынуждены были дать окончательное согласие на высадку десанта в Западной Европе не позднее мая 1944 г. Советский Союз решительно отклонил планы расчленения Германии, выдвинутые западной стороной в ходе дискуссии о будущем Германии. Большое политическое значение имело официальное заявление трех держав, в котором говорилось: «Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга... Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожить германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха. Наше наступление будет беспощадным и нарастающим». Совещания в Москве и Тегеране подтвердили неодолимую мощь антигитлеровской коалиции и создали важные предпосылки для окончательной победы над общим врагом.

В связи с постоянным ухудшением обстановки углублялся кризис гитлеровского режима. Росло недовольство среди немецкого населения. Даже у тех его слоев, которые до сих пор безоговорочно поддерживали фашистский режим и войну, укрепилось стремление выйти из нее. Многие директивы партийной канцелярии нацистов, изданные в декабре 1943 г. и в январе 1944 г., призывали членов партии всеми силами противодействовать усиливающемуся недовольству. В подписанной Борманом 7 января 1944 г. директиве фюрера № 12 высказывалось сожаление по поводу того, что не все письма полевой почты способствуют «подъему морального духа» солдат. От политических руководителей нацистской партии потребовали, чтобы они воздействовали в первую очередь на женщин, «ибо, несмотря на суровую действительность войны, именно они в своих письмах на фронт должны вселять надежду и уверенность в наших солдат». Одновременно государственный и партийный аппарат пытался локализовать и подавить растущее недовольство с помощью новых репрессий. Рабочих, взятых на подозрение из-за медленной работы, прогулов или брака в работе, призывали в армию или заключали в трудовые и концентрационные лагеря.

Кризисное положение гитлеровского режима проявилось и в военной экономике. Если объем производства в целом уже несколько снизился, то военное производство в первой половине 1944 г. еще раз ознаменовалось подъемом, хотя состояние отдельных отраслей было весьма различным. В июле 1944 г. военное производство достигло своего наивысшего уровня. По сравнению с выпуском продукции в январе — феврале 1942 г. оно возросло больше чем в три раза. По отдельным видам оружия, в особенности по танкам и самолетам, индекс роста был даже выше: он составлял по выпуску боеприпасов — 335 (сентябрь 1944 г.), танков — 598 (декабрь 1944 г.), самолетов — 367 (июль 1944 г.), а автомобилей всего 133 (июнь 1944 г.), в кораблестроении — 217 (октябрь 1944 г.). В общей сложности военная промышленность гитлеровской Германии выпустила в 1944 г. около 40 тыс самолетов, свыше 27 тыс. танков и штурмовых орудий, 27 250 орудий.

Главными причинами этого подъема были слияние власти монополий и государства, усиление эксплуатации рабочих, жестокое ограбление оккупированных и подвластных стран, продолжающееся сокращение производства потребительских товаров. В своем выступлении на собрании представителей рейнско-вестфальской промышленности 9 июня 1944 г. Шпеер провозгласил так называемый самоконтроль промышленности, введенный в 1942 г. для всего военного производства, решающей предпосылкой развития фашистской доенной экономики. Ее государственно-монополистическое регулирование, скрывающееся за этой формулировкой, было и в 1944 г. важнейшим средством, позволившим крупнейшим монополиям реализовать максимальные прибыли и добиться высокого уровня производства вооружений для развязанной ими войны за мировое господство. В июне 1944 г. имперскому министерству вооружении и военного производства подчинялись 21 главная комиссия и 12 комитетов, управлявших производством вооружения. Этот аппарат со своими подкомиссиями и вспомогательными комиссиями объединял около 6 тыс. «руководящих деятелей военной промышленности, хорошо знающих производство и умеющих добиваться успеха», а также «техников и инженеров, выделенных предприятиями».

Каким путем система государственно-монополистического регулирования даже в последний период войны усиливала власть и влияние монополий в нацистском государстве, видно на примере авиационной промышленности. В 1944 г. ее подчинили министерству Шпеера и тем самым полностью включили в систему так называемого промышленного самоконтроля. Старыми методами в условиях воздушных налетов союзников авиационная промышленность не могла больше существенно повысить свое производство. Созданный 1 марта 1944 г. под руководством генерал-фельдмаршала Мильха и Шпеера «штаб истребительной авиации» должен был поднять производство самолетов-истребителей до 4 тыс. в месяц и частично перебазировать производственные сооружения в подземные помещения и на мелкие предприятия. 20 июня того же года Геринг приказал передать авиационную промышленность министерству Шпеера, которое отныне руководило всеми отраслями военного хозяйства. Мильх, близкий друг Геринга, член наблюдательного совета фирмы «Юнкерс» и член так называемого совета по вопросам вооружений, самым энергичным образом отстаивал интересы авиационных концернов. 1 августа 1944 г. он был назначен заместителем Шпеера. Директор-распорядитель акционерного общества «Мессершмитт АГ» Фридаг стал руководителем специально созданной главной комиссии по производству самолетов.

Эти мероприятия помогли быстро увеличить выпуск самолетов. Если в феврале 1944 г. было изготовлено только 1028 самолетов, то в сентябре 1944 г. — уже 2950. Правда, большое значение для этого роста имело решение о прекращении производства бомбардировщиков, ибо на каждый бомбардировщик приходилось тратить в пять раз больше материала и времени, чем на один истребитель.

Все это сопровождалось установлением еще более тесного сотрудничества между монополиями и СС. Согласно секретному распоряжению от 4 марта 1944 г. для ускоренного расширения самолетостроения СС выделял «достаточное количество» заключенных из концлагерей. Их заставляли надрываться от непосильного труда ради осуществления планов немецкого руководства, пытавшегося добиться перелома в воздушной войне. Так, в результате теснейшего взаимодействия монополистического капитала и СС, на последнем этапе войны в наиболее важной отрасли военного производства отчетливо проявились два основных принципа германского фашистского империализма: превращение свободного рабочего в раба и уничтожение политических противников в процессе непосильного труда.

За счет обнищания немецкого народа и беспощадного ограбления закабаленных народов германские империалисты, по их собственным словам, сумели в 1944 г. настолько увеличить производство вооружения, предназначенного для сухопутных сил, что его хватило бы, чтобы заново оснастить 225 пехотных и 45 танковых дивизий. Однако непрерывные тяжелые бои на германо-советском фронте приводили к таким большим потерям вооружения и снаряжения, что они во все большей степени поглощали возраставший до лета 1944 г. выпуск военного снаряжения. Характерно, например, что, несмотря на значительное увеличение производства самолетов, количество их во фронтовых соединениях не возрастало.

Рост производства в военной промышленности, достигнутый в первой половине 1944 г., скрывал действительное состояние экономики гитлеровской Германии. Так, уровень производства в основных отраслях тяжелой промышленности, в особенности производство высококачественных сталей, не соответствовал росту производства вооружения. Это привело к сокращению резервов сырья и полуфабрикатов. Положение с рабочей силой становилось все более напряженным. Намерения министерства Шпеера освоить новые мощности и резервы не принесли большого успеха. Предпринятые вновь попытки перевода многих заводов на работу в несколько смен провалились в большинстве случаев из-за нехватки квалифицированных рабочих. Не принесло желаемого результата и привлечение к выполнению определенных работ надомных рабочих, а также ремесленных предприятий. Эти меры свидетельствовали об усилении противоречия между бурно растущими военными потребностями и имеющимися возможностями. 3 августа 1944 г. Гитлер распорядился свернуть проектные работы и сосредоточить усилия на разработке таких видов оружия и приборов, «которые благодаря своим принципиально новым свойствам могут дать нам значительные преимущества перед врагом». Это привело к тому, что дальнейшая работа над большинством проектов была прекращена. Под давлением военной ситуации фашистское руководство вынуждено было, таким образом, окончательно похоронить свои обманчивые надежды: парализовать высокий потенциал антигитлеровской коалиции благодаря более высокому качеству оружия и снаряжения вермахта.

Хотя производство вооружения возрастало вплоть до лета 1944 г., количественное и качественное отставание экономики гитлеровской Германии от промышленного производства антигитлеровской коалиции продолжало увеличиваться. Только военное производство США в 1944 г. было в три с половиной раза выше, чем производство гитлеровской Германии. Большое значение для абсолютного превосходства антигитлеровской коалиции имело снабжение так называемыми дефицитными материалами. Превосходство держав антигитлеровской коалиции в середине 1944 г. выражалось в следующем соотношении: по горючему — 2920:100, по железу и стали — 367:100, по марганцу — 881:100, по молибдену — 5000:100, по никелю — 1378:100. Решающее значение для дальнейшего хода войны и теперь имели достижения социалистического планового хозяйства и трудовой героизм советского народа, ибо Советские Вооруженные Силы до конца войны сковывали большую часть фашистских вооруженных сил. В 1944 г. промышленность СССР достигла 104% от уровня 1940 г., военное производство возросло по сравнению с 1940 г. на 312%.

В 1944 г. и первой половине 1945 г. советская промышленность изготовила 41,8 тыс. танков и САУ, 48,6 тыс. боевых самолетов, 69,4 тыс. орудий и минометов (без реактивной артиллерии)¹. Таким образом, один Советский Союз, которому были нанесены колоссальные разрушения, превзошел военное производство германского империализма в момент его наивысшего подъема.

Несмотря на интенсивные попытки монополистической буржуазии гитлеровской Германии улучшить военное соотношение сил путем повышенного производства вооружения, оснащение вермахта по сравнению с вооруженными силами антигитлеровской коалиции продолжало ухудшаться. Однако рост военного производства был тем фактором, который позволил фашистскому руководству оттянуть военную катастрофу.

Бесперспективное положение гитлеровской Германии проявилось и в том, что, несмотря на новые мобилизационные мероприятия, не удавалось больше восполнить огромные потери фашистских вооруженных сил. Общий численный состав вермахта сократился с 10,7 млн человек в середине 1943 г. до 10,3 млн человек в середине 1944 г. Свыше 1 млн служащих из состава полицейских и специальных формирований использовались вместе с подразделениями вермахта для борьбы с резко усилившимся национально-освободительным движением в порабощенных и оккупированных странах.

Резко упала боеспособность вермахта. Вследствие постоянно растущих потерь людские резервы в большинстве случаев посылались на фронт недостаточно обученными, что в свою очередь приводило к росту потерь. Боевой дух личного состава падал, войска при отступлении часто бросали снаряжение. В приказе № 23 от 7 декабря 1943 г. ОКВ сетовало на то, что общие потери бронетанковой техники достигли немыслимо высокого уровня. Это «далеко не всегда объяснялось ходом боев, а во многих случаях происходило из-за недостаточной решительности и просто из-за равнодушия ответственных руководителей и экипажей». Двумя днями ранее ОКВ отмечало в приказе № 20: «В тылу собираются толпы уклоняющихся от фронтовой службы людей. С этим надлежит бороться самым суровым образом».

В результате усиленного террора и продолжающегося воздействия антикоммунистической пропаганды фашистской военщине, однако, удалось и впредь использовать основную массу солдат в качестве своего послушного орудия.

Одновременно фашистское руководство значительно увеличило войска СС. Их соединения считались абсолютно надежными, они были особенно хорошо обеспечены кадрами и имели отличное материальное снабжение. Численный состав войск СС возрос с 540 тыс. в 1943 г. до 910 тыс. в 1944 г. В количественном отношении эта преторианская гвардия фашистов составляла в середине 1944 г. менее 10% всего численного состава вермахта, но почти четверть всех танковых и треть моторизованных дивизий, то есть самых боеспособных, были соединениями войск СС.

Противоречие между потребностями войны и имеющимися ресурсами все более обострялось. Проявлением этого противоречия явилось настойчивое требование высшего руководства гитлеровской Германии к вермахту не уступать крупных районов в целях сокращения линии фронта и создания резервов. Защита так называемой «крепости Европы» имела своей целью не только по возможности сохранить для германского фашистского империализма максимум захваченных стран и территорий, но и грабить украинские марганец и пшеницу, румынскую нефть, бокситы и хром Югославии, финский никель, получать через Норвегию шведскую железную руду, то есть сохранить источники сырья, промышленность и людские ресурсы оккупированных европейских стран, жизненно необходимые для ведения войны гитлеровской Германии. Потеря любой территории означала потерю этих ресурсов, падение престижа у сателлитов и нейтральных стран, а тем самым дальнейшее ослабление боеспособности фашистов.

В этих условиях главное командование гитлеровского вермахта выдвинуло принципы так называемой жесткой обороны. Однако ввиду сложившегося соотношения сил ни этот вид борьбы, ни гибкая оборона не давали возможности избежать поражения. После второй мировой войны многие гитлеровские генералы доказывали, что с помощью более гибких форм ведения войны можно было бы избежать ряда тяжелых поражений. Эти избитые аргументы служат лишь попыткой дополнить тезис об «утраченных победах» тезисом о «поражениях, которых могло бы не быть». Эти поползновения реакционной историографии, цель которых реабилитировать гитлеровских генералов, не учитывают два решающих момента: стратегическую обстановку, с которой столкнулись высшие командные инстанции гитлеровской Германии, и тот факт, что инициатива находилась в руках Советской Армии, которая в ряде почти беспрерывных операций диктовала свою волю фашистским вооруженным силам. Бои первой половины 1944 г. снова доказали это.

В начале 1944 г. Советская Армия без сколько-нибудь продолжительного перерыва продолжала наступательные операции. К этому времени она превосходила фашистские войска, сосредоточенные на Востоке, в численном составе в 1,3 раза (не считая резервов обеих сторон), в орудиях и минометах — в 1,7 раза, в танках и самоходных установках — в 1,4 раза, в самолетах — в 2,7 раза. Тот факт, что советское командование, несмотря на небольшое количественное превосходство, запланировало и успешно осуществляло колоссальные наступательные операции, свидетельствует о высоком боевом духе советских солдат, военном мастерстве командиров и штабов и высоком уровне советского военного искусства. Командование Советской Армии умело добивалось решающего превосходства в силах и средствах на направлениях главного удара, с помощью глубоко эшелонированных ударных группировок наращивало силу наступления, искусно и гибко маневрировало подвижными соединениями в оперативной глубине.

14 января 1944 г. советские войска перешли в наступление против 40 дивизий, входивших в группу армий «Север», которая все еще продолжала блокировать Ленинград. 27 января праздничный артиллерийский салют, прозвучавший в городе, возвестил о конце блокады. Жертвами блокады Ленинграда, продолжавшейся 900 дней, пали свыше 600 тыс. мужчин, женщин и детей. Имя героического города стало для всего мира символом сопротивления нацистской тирании и непобедимости социализма.

К началу марта 1944 г. группа армий «Север», понеся тяжелые потери, вынуждена была покинуть Новгородскую и Ленинградскую области и отступить на 200—250 км. Она оставила после себя варварски опустошенную территорию. Были разграблены, сожжены и превращены в руины всемирно известные и уникальные памятники культуры: Петергоф с его дворцами и прекрасными фонтанами, замок в Гатчине, дворец в Пушкино и др.

Весной 1944 г. центр боевых действий находился на юге германо-советского фронта. Действовавшие здесь группы армий «Юг» и «А» в составе свыше 100 немецких и румынских дивизий представляли собой самую мощную фашистскую группировку. Здесь было сосредоточено 70% всех танковых и почти 50% моторизованных дивизий, имевшихся на германо-советской фронте. Фашистское командование стремилось во что бы то ни стало удержать богатые промышленные и сельскохозяйственные районы Украины и не допустить удара Советской Армии по Балканам.

Воля к победе и мощь Советской Армии развеяли надежду ОКВ, считавшего, что «пока можно не ожидать русского наступления в прежних масштабах». С середины января до начала апреля 1944 г. четыре советских фронта в ходе ряда последовательных наступательных операций в юго-восточном направлении от Полесья до берегов Черного моря нанесли уничтожающие удары по фашистским войскам, которые отступили на глубину от 250 до 400 км на фронте шириной свыше 1 тыс. км. В ходе отступления, носившего часто беспорядочный характер, они попадали из одного котла в другой. Только под Корсунь-Шевченковским они потеряли с 28 января по 17 февраля 1944 г. около 10 дивизий. Одновременно войска гитлеровской Германии были изгнаны из районов Ровно и Луцка. В результате этого была утрачена непосредственная связь между группами армий «Юг» и «Центр», а уже сильно потрепанные фашистские войска на южном фланге германо-советского фронта подверглись глубокому охвату с севера. Еще южнее 6-я армия гитлеровского вермахта 8 февраля оставила Никополь, а 22 февраля — Кривой Рог. Она вынуждена была оставить последний плацдарм восточнее Днепра, причем 16 дивизий потеряли почти все транспортные средства и большое количество тяжелого вооружения. Это окончательно лишило всякого основания планы гитлеровского генерального штаба, стремившегося с никопольского плацдарма установить связь с отрезанной в Крыму 17-й армией.

В начале марта 1944 г. Советская Армия продолжила свое гигантское наступление, в ходе которого фашистский южный фланг понес новые тяжелые потери. К началу апреля она продвинулась до предгорьев Карпат, вышла к Чехословакии, а в Румынии перешла ее границу на фронте шириной свыше 400 км. 10 апреля немецкие и румынские оккупанты были изгнаны из Одессы. В Крыму, где бои закончились 12 мая, 17-я армия, которая была отрезана там в ноябре 1943 г., потеряла почти 100 тыс. немецких и румынских солдат.

Тяжелые поражения гитлеровского вермахта углубили раскол в фашистском блоке. Финляндское правительство вынуждено было приступить к прощупыванию почвы относительно заключения мира и в марте 1944 г. направило в Москву делегацию для переговоров об условиях перемирия. Однако великодушные советские условия перемирия, которые не предусматривали даже оккупации Финляндии, были отклонены. В Румынии правящая клика Антонеску предпринимала энергичные попытки выйти из войны с помощью западных держав и не допустить оккупации страны советскими войсками. Но международный авторитет Советского Союза и его твердые политические позиции не давали больших возможностей для этих реакционных махинаций. Советский Союз обсудил с США и Великобританией условия перемирия, которые и были переданы румынскому представителю князю Штирбею 12 апреля 1944 г. Однако правительство Антонеску отклонило их и отмобилизовало 11 новых дивизий.

Весной 1944 г. обострился внутренний кризис в Венгрии. Венгерскому регенту Хорти, на которого Гитлер оказал давление, прибегнув во время встречи 18 марта в замке Клессхейм к шантажу, пришлось согласиться на военную оккупацию немецкими фашистами Венгрии и реорганизацию правительства. СС и гестапо с помощью венгерских фашистов установили в Будапеште неслыханный террор. Под руководством Адольфа Эйхмана началась массовая отправка 600 тыс. венгерских евреев в лагеря смерти. Новое правительство Стояи немедленно мобилизовало 400 тыс. человек, направило на фронт еще шесть дивизий и обязалось к осени призвать в армию дополнительно 800 тыс. — 1 млн человек.

В своей политике по отношению к странам фашистского блока Советский Союз руководствовался желанием помочь порабощенным народам освободиться от гитлеровского господства и восстановить свою независимость. Исходя из этого, Советское правительство заявило 2 апреля 1944 г., что вступление советских войск в Румынию продиктовано исключительно военной необходимостью и сопротивлением войск противника. Оно подчеркнуло, что не ставит своей целью отторгнуть какую-то часть румынской территории или изменить существующий общественный строй Румынии. Тем самым правительство СССР энергично выступило против клеветнической антисоветской кампании реакционных кругов вокруг мнимых аннексионистских целей СССР. Одновременно оно подтвердило свое неколебимое стремление уничтожить фашизм и содействовать освобождению угнетенных народов Европы.

В результате зимней кампании 1944 г. на советско-германском фронте военно-политическое положение фашистского блока еще больше ухудшилось. В ходе этих операций полностью было уничтожено 30 фашистских дивизий и 6 бригад, 142 дивизии и 1 бригада потеряли от 50 до 75% боевого состава². Колоссальные успехи Советской Армии наглядно показали, что в тесном взаимодействии с национально-освободительным движением и его военными силами она была в состоянии без помощи союзников уничтожить германский фашистский империализм и освободить народы Европы.

Примечания

1. См. 50 лет Вооруженных Сил СССР, стр. 391.

2. См. 50 лет Вооруженных Сил СССР, стр. 405.