Захват Австрии

Правящие круги Англии, Франции и США искали выход из нового экономического кризиса и связанного с ним обострения противоречий в капиталистическом лагере в ускоренном развязывании фашистской агрессии против Советского Союза. По мере роста военно-промышленного потенциала гитлеровской Германии и угрозы с ее стороны позициям западных держав стремление правящих кругов США, Англии и Франции направить немецко-фашистскую агрессию против СССР все более усиливалось. Это определялось не только их враждебностью к стране социализма и демократическому движению народов Европы, но и нараставшим желанием ослабить своего опасного противника путем организации войны между Германией и СССР. В 1937—1938 годах правительства этих стран переходят от политики поощрения гитлеровцев к прямым попыткам сговора с фашистской Германией. Расчет состоял в том, чтобы отдать Гитлеру Австрию, Чехословакию, Балканы, обеспечить ему необходимые стратегические позиции и экономические ресурсы для нападения на Советский Союз. Взамен они рассчитывали получить от Германии гарантии безопасности западноевропейских стран и неприкосновенности их колониальных владений. В процессе выработки и конкретном осуществлении такой политики западных держав все более выдвигаются на первый план круги, которые были готовы ради достижения соглашения с гитлеровцами пойти им на далеко идущие уступки.

В Англии возглавивший правительство Невиль Чемберлен отбросил фразы своих предшественников о коллективной безопасности и стал открыто проводить политику антисоветского сговора с гитлеровской Германией. В марте 1938 года Риббентроп не без оснований докладывал Гитлеру, что «при данном положении вещей в наших интересах, чтобы Чемберлен оставался теперь у власти»¹. Линию Чемберлена активно поддерживали министр иностранных дел Иден и сменивший его на этом посту Галифакс. Что касается Гендерсона, назначенного в 1937 году английским послом в Берлин, то даже английская буржуазная печать называла его не иначе как «нашим нацистским британским послом в Берлине». Перед отъездом Гендерсон, по собственному признанию, дважды проштудировал гитлеровскую «Майн кампф»; он видел свою задачу в том, чтобы «сделать все возможное для установления сотрудничества с Гитлером и нацистской партией»².

31 мая 1937 г., через несколько дней после прибытия в Берлин, Гендерсон, беседуя с Папеном, подчеркнул, что «он полностью согласен с фюрером в том, что первой и величайшей опасностью для Европы является большевизм и что этой точке зрения должно быть подчинено все». В качестве цены за англо-германское сотрудничество Гендерсон предложил гитлеровцам Австрию: «Англия полностью понимает необходимость урегулирования вопроса (об Австрии. — Г.Р.) в рамках германского рейха»³.

Министр иностранных дел Германии Нейрат в это время был приглашен в Лондон, чтобы обсудить «всю внешнеполитическую ситуацию». Однако гитлеровское правительство, видя готовность английских правящих кругов к сговору и боясь продешевить, отклонило это предложение. Гитлеровцы явно надеялись захватить Австрию без какой-либо компенсации английской стороне.

Решения, принятые на совещании у Гитлера 5 ноября 1937 г., через Шахта были доведены до сведения правительств западных держав и усилили их стремление к скорейшему сговору с гитлеровцами. В ноябре 1937 года под видом посещения охотничьей выставки в Берлин прибыл министр иностранных дел Англии Галифакс. Гитлер принял его 19 ноября. В ходе беседы Галифакс предложил Гитлеру старую антисоветскую идею — заключение пакта между четырьмя крупнейшими империалистическими державами Западной Европы — Англией, Германией, Францией и Италией, наподобие пресловутого «пакта четырех». В ответ Гитлер заявил, что такое соглашение возможно лишь при условии, если «Германия будет рассматриваться как государство, не несущее больше на себе морального или материального клейма Версальского договора», и снова поставил вопрос о переделе колоний. «...Германии заявляют, что она ни при каких условиях не может иметь колонии... Какой же смысл, — лицемерно вопрошал Гитлер, — приглашать для положительного сотрудничества страну, если у нее в некоторых вопросах отняты самые примитивные права?»⁴. Опасаясь прямо отклонить колониальные требования Германии, Галифакс заявил, что «это трудная проблема» и она может рассматриваться только как «часть общего урегулирования». Раскрыв карты, Галифакс совершенно определенно назвал Гитлеру страны, которые английское правительство готово было отдать ему в качестве платы за сотрудничество с Англией и антисоветскую агрессию, — Австрию, Чехословакию и польский город Гданьск (Данциг).

Гитлер, приняв к сведению это заявление, вновь подтвердил, что Германия не собирается отказываться от своих колониальных требований. Имеются при этом две возможности, запугивал Гитлер Англию: или Германии добровольно вернут ее прежние колонии, или Германия сама возьмет себе колонии.

Усиливая нажим на Англию, Гитлер вскоре после встречи с Галифаксом объявил, что он вообще не хочет вести прямых переговоров с членами английского правительства. Переговоры продолжались по обычным дипломатическим каналам.

2 декабря 1937 г. гитлеровский посол в Лондоне Риббентроп снова получил заверение министра иностранных дел Англии, что «вопрос об Австрии имеет гораздо больший интерес для Италии, чем для Англии; помимо того, в Англии полагают, что на каком-то этапе между Германией и Австрией будет установлена более тесная связь»⁵.

Настойчиво стремилось к антисоветскому сговору с гитлеровской Германией и французское правительство. Еще в мае 1937 года во время пребывания Шахта на Всемирной выставке в Париже оно сделало попытку начать прямые переговоры с Германией. В качестве программы переговоров оно предложило обсудить общее урегулирование европейских проблем, общее ограничение вооружений, условия, на которых Германия согласилась бы вернуться в Лигу наций⁶. Однако Шахт и здесь предварительным условием поставил удовлетворение колониальных требований Германии.

В ноябре 1937 года гитлеровцы решили прощупать позицию Франции, чтобы в ходе предстоящих переговоров сыграть на англо-французских разногласиях. В Париж был направлен Папен. Беседуя с видным профашистом Бонне, который являлся министром финансов, а потом занял пост министра иностранных дел, Папен развивал мысль о том, что Германия гарантирует существующую франко-германскую границу и будет считать этот вопрос окончательно решенным, но взамен Франция не должна чинить Германии препятствий в странах Дунайского бассейна⁷.

Во время последовавшей затем встречи Папена с премьер-министром Франции Шотаном последний заявил, что у него «нет возражений против значительного расширения немецкого влияния в Австрии при условии, что оно будет достигнуто путем эволюции»⁸.

Руководители фашистской Германии не сомневались, что позиция, занятая Англией и Францией, находит полную поддержку в правящих кругах США, и не скрывали от них своих планов относительно Австрии. На Нюрнбергском процессе бывший американский посол в Вене Мессерсмит рассказывал об одной из своих встреч с Папеном, состоявшейся в 1936 году: «В самой неприкрытой и циничной форме он (Папен. — Г.Р.) стал рассказывать мне о том, что вся Восточная Европа до границ Турции является внутренним пространством Германии и что его миссия заключалась в том, чтобы способствовать установлению германского экономического и политического контроля над всей этой областью. Затем он прямо заявил, что первым шагом будет установление контроля над Австрией»⁹.

В ноябре 1937 года Берлин со специальной миссией посетил американский посол во Франции Буллит. Американская дипломатия стремилась, с одной стороны, подтолкнуть Германию к антисоветскому выступлению, а с другой — помешать урегулированию англо-германских противоречий. «Я спросил Геринга, — доносил затем Буллит государственному секретарю Хэллу, — имеет ли он в виду, что Германия окончательно решила аннексировать Австрию... Он ответил мне, что таково бесповоротное решение германского правительства»¹⁰. Беседа Буллита с Герингом имела место 17 ноября 1937 г., а шесть дней спустя в Сан-Франциско состоялось секретное совещание, на котором представители ведущих монополистических кругов США — Дюпон, президент «Дженерал моторз» Слоун, сенатор Ванденберг и др. через эмиссаров Гитлера — Киллингера и Типпельскирха заверили нацистское правительство в своих симпатиях и поддержке.

Примечательно, что, выдавая Гитлеру Австрию, западные державы, как уже отмечалось выше, особо настаивали, чтобы захват был осуществлен «эволюционно», то есть чтобы дело не дошло до вооруженного столкновения. Это объясняется прежде всего тем, что западные державы хотели не просто выдать Гитлеру Австрию, но сделать судьбу австрийского народа предметом торга в своих отношениях с Германией. Быстрый же военный захват Австрии Гитлером такую возможность исключал. Кроме того, правящие круги Англии, Франции и США опасались, что открытое военное нападение гитлеровцев на Австрию вызовет бурное возмущение мировой общественности, последствия которого было трудно предвидеть.

«Мирный» захват Австрии, естественно, больше устраивал и гитлеровцев. Поэтому разработанный ими план предусматривал сочетание подрывных действий фашистской «пятой колонны» изнутри с возраставшим давлением на австрийское правительство извне. Гитлеровцы старались представить оккупацию Австрии немецкими войсками как «акт дружбы», совершаемый по просьбе самих австрийцев.

В то же время гитлеровцы отнюдь не собирались превращать Австрию в предмет торга с западными державами. Используя позицию западных держав, гитлеровцы рассчитывали быстро захватить Австрию и поставить западные державы перед свершившимся фактом.

В декабре 1937 года, вскоре после переговоров с Галифаксом и членами французского правительства, Геринг при свидании с австрийским министром иностранных дел Гвидо Шмидтом заявил о желании германского правительства заключить с Австрией новое политическое соглашение, которое, по словам Геринга, исправило бы «существенные недостатки австро-германского договора 1936 года». Английский и французский послы в Вене, к которым австрийский канцлер Шушниг обратился за советом, сослались на отсутствие инструкций от своих правительств. После этого в первых числах февраля 1938 года Папен в ультимативной форме потребовал, чтобы Шушниг посетил Гитлера в его резиденции в Берхтесгадене. На тревожный вопрос последнего, не приведет ли подобная встреча к ухудшению положения Австрии, Папен цинично ответил: «Самое худшее, что может случиться, — это если после встречи мы останемся в том же положении, что и сейчас».

12 февраля 1938 г. состоялась встреча Гитлера с Шушнигом. Последнему был вручен германский ультиматум. Основные его положения сводились к следующему: австрийское правительство немедленно обязуется назначить австрийского нациста Зейсс-Инкварта на пост министра безопасности с правом полного и неограниченного контроля над полицейскими силами; другой гитлеровский агент, Глейзе-Хорстенау, будет назначен военным министром; для «регулирования» австро-германских экономических отношений в состав австрийского кабинета войдет фашист Фишбек; все заключенные фашисты должны быть выпущены на свободу в течение трех дней и т. д. Это была программа подготовки в Австрии благоприятных для гитлеровцев условий с целью последующего полного захвата страны.

Атмосфера переговоров была крайне напряженной, показал на Нюрнбергском процессе их участник Гвидо Шмидт. Гитлер заявил, что он намеревается уже в феврале вступить в Австрию¹¹. Когда Шушниг попытался что-то возразить, Гитлер разразился угрозами: «Если Австрия отклонит протянутую руку помощи, то германская армия перейдет границу, германская авиация спустя несколько часов будет над Веной. Австрийские национал-социалисты ждут лишь слова, чтобы выступить на сцену»¹². Для оказания нажима на Шушнига при Гитлере в момент предъявления ультиматума демонстративно находились военные — генералы Кейтель, Рейхенау и Шперле. «Шушниг... снова подвергнут сильнейшему политическому давлению, — записывал в своем служебном дневнике Иодль. — В 23 часа Шушниг подписывает протокол».

Главной причиной капитуляции Шушнига явилась не боязнь немедленного военного захвата Австрии, а поддержка гитлеровского ультиматума западными державами. «...Несмотря на то что в прессе часто утверждалось обратное, — рассказывал в Нюрнберге Гвидо Шмидт, — все заинтересованные крупные державы подробно информировались о событиях как перед Берхтесгаденом, так и после Берхтесгадена. Я предоставил в распоряжение руководителя политического отдела, к которому в первую очередь обращались все иностранные дипломаты, весь нужный материал. Канцлер Австрии сам и я подробно информировали представителей всех аккредитованных в Вене держав и обращали также их внимание на опасность положения в стране»¹³.

Гитлер прямо предупреждал Шушнига, что западные страны уже выдали ему Австрию: «Не думайте ни на один миг, что кто-либо на земле может помешать мне осуществить мои решения. Италия? Но у меня с Муссолини одинаковые взгляды, и теснейшие узы дружбы связывают нас с Италией. Англия? Англия не пошевельнет ни одним пальцем для Австрии»¹⁴.

Гитлер требовал, чтобы президент Австрии Миклас ратифицировал подписанный Шушнигом ультиматум в течение трех дней. С целью вынудить Микласа пойти на этот шаг Кейтель и начальник «Абвера» адмирал Канарис разработали целую серию мероприятий по оказанию военного давления на Австрию.

Будучи информированным о позиции западных держав, австрийское правительство в этих условиях действительно могло опасаться, что Гитлер прибегнет к силе. Берхтесгаденский ультиматум был ратифицирован, гитлеровские агенты во главе с Зейсс-Инквартом заняли ключевые посты в правительстве. Внутри Австрии была создана обстановка, благоприятная для захвата страны Гитлером.

Выступая 20 февраля в фашистском рейхстаге, Гитлер открыто заявил о своем «праве» на вмешательство во внутренние дела Австрии и Чехословакии. «Только в двух пограничных с нами государствах, — заявил он, — проживает свыше 10 млн. немцев (имелись в виду 6,5 млн. австрийцев и 3,5 млн. жителей Судетской области Чехословакии. — Г.Р.)... Вопреки их воле, с помощью мирных договоров им помешали объединиться с рейхом»¹⁵.

Западные державы по-своему реагировали на Берхтесгаденский ультиматум. 21 февраля 1938 г. английский министр финансов Саймон, выступая в парламенте, заявил, что Англия якобы никогда не давала специальных гарантий независимости Австрии¹⁶. Тем самым английское правительство вновь заверило Гитлера, что готовность к сговору с ним полностью остается в силе. Вместе с тем английское правительство отрекалось от своих гарантий независимости Австрии, которые им были даны при подписании Версальского и Сен-Жерменского договоров, а затем подтверждены в декларации трех правительств — Англии, Франции и Италии 17 февраля 1934 г.

23 февраля 1938 г. в парламенте выступил премьер Чемберлен. «Мы не должны пытаться вводить себя в заблуждение, — заявил он, — и тем более мы не должны обманывать малые, слабые нации надеждами на то, что они получат от Лиги наций защиту против агрессии и что можно будет соответственно действовать, раз мы знаем, что ничего подобного не может быть предпринято»¹⁷. 28 февраля Чемберлен еще раз напомнил членам палаты общин, что положение в Австрии не требует «каких-либо действий со стороны правительства его величества».

3 марта 1938 г. английский посол Гендерсон в беседе с Гитлером вновь предложил найти «основу для истинной и сердечной дружбы с Германией». Отвечая ему, Гитлер резко заявил, что он не потерпит вмешательства третьих держав в отношения Германии с «родственными странами или со странами с большим количеством немецкого населения (подразумевалась не только Австрия, но и Чехословакия. — Г.Р.)»¹⁸.

В беседе с Риббентропом Гендерсон сообщил, что Невиль Чемберлен часто высказывался за «аншлюс».

Однако гитлеровское правительство все еще колебалось. Чтобы окончательно удостовериться в благожелательной позиции Англии, 10 марта в Лондон прибыл Риббентроп. Формально он явился в столицу Англии, чтобы нанести прощальные визиты ввиду его ухода с поста германского посла, но оставался в Лондоне до тех пор, пока аннексия Австрии не стала совершившимся фактом. Риббентроп постоянно находился в контакте с Чемберленом, Галифаксом и другими членами английского кабинета, наблюдая за их реакцией на развитие германо-австрийских отношений и подробно информируя Берлин. «Чемберлен, — доносил Риббентроп, — занял очень спокойную, разумную позицию по вопросу об Австрии».

11 марта 1938 г., буквально накануне захвата Австрии, гитлеровцы предприняли еще один ход. Риббентроп при гласил Галифакса вновь посетить Германию, делая тем самым вид, что Гитлер якобы готов к серьезным переговорам с Англией. Английское правительство с готовностью приняло это приглашение.

Вдохновляющим образом подействовало на гитлеровцев и посещение 9 марта 1938 г. Берлина бывшим президентом США Гербертом Гувером, который выступал в качестве неофициального, но авторитетного посланца монополий США. Гувер имел беседы с Гитлером и Герингом, говорил о симпатии американских правящих кругов «к борьбе (гитлеровцев. — Г.Р.) за разрешение особо острых проблем, оставленных им в наследство мировой войной»¹⁹. Если учесть, что к числу одной из таких «неотложных проблем», унаследованных от первой мировой войны, гитлеровцы прежде всего относили захват Австрии, следует считать, что миссия Гувера являлась конкретной, хотя и несколько завуалированной, поддержкой агрессивных действий гитлеровской Германии.

Министр иностранных дел Франции сделал 1 марта 1938 г. заявление, в котором указал: «...Мы не имеем с Австрией никакого союзного договора». Что касается Италии, то 14 февраля 1938 г. Шушниг, согласно условиям римского протокола от 17 февраля 1934 г., информировал Италию о принятии Берхтесгаденского ультиматума и тяжелом положении Австрии. Муссолини ответил, что он «считает тактику Австрии в Берхтесгадене абсолютно правильной и очень умной»²⁰. Муссолини ясно показал, что о какой-либо поддержке Италией австрийской независимости теперь не может быть и речи.

Таким образом, путь для захвата Австрии был открыт. Однако трудящиеся Австрии не желали выдавать свою родину на растерзание гитлеровцам. Они требовали от правительства принятия решительных мер, направленных на укрепление независимости страны. В этой обстановке Шушниг был вынужден маневрировать. На 13 марта в стране был назначен плебисцит по вопросу о независимости Австрии.

Сообщение о предстоящем плебисците вызвало недовольство в правящих кругах западных держав и переполох в Берлине. Там знали, что австрийский народ настроен против «аншлюса», и опасались, что опрос может вылиться в народную манифестацию по защите независимости Австрии. Лишь за два дня — 10 и 11 марта — рабочие Австрии собрали более миллиона подписей под обращениями к правительству с требованием защищать свободу и независимость страны.

За независимость страны высказались также массовые крестьянские и молодежные организации. Небольшие демонстрации нацистов на улицах Вены были рассеяны трудящимися. Все это не оставляло камня на камне от фашистской лжи о стремлении австрийцев к объединению с «матерью-Германией». Результаты плебисцита могли нанести этой лжи новый сокрушительный удар. Поэтому гитлеровское правительство с молчаливого одобрения западных держав предприняло меры, чтобы сорвать плебисцит и захватить Австрию до 13 марта, «За три дня до плебисцита.., — говорилось в воззвании ЦК компартии Австрии, — он (Гитлер. — Г.Р.) нанес Австрии удар. Он сделал это из страха перед волеизъявлением австрийского народа, из страха перед результатами плебисцита, который должен был дать подавляющее большинство сторонникам свободы и независимости...»²¹.

11 марта 1938 г. верховное командование вооруженных сил фашистской Германии издало директиву, согласно которой на австро-германской границе были сконцентрированы части 7-й армии и соединения военно-воздушных сил. Однако вооруженное нападение в разработанной гитлеровцами программе действий стояло на последнем месте. Руководители фашистского правительства понимали, что малейшая военная неудача первой попытки использовать вновь созданные вооруженные силы означала бы крупнейшее морально-политическое поражение германского фашизма. А полной гарантии успеха даже в войне с маленькой Австрией у гитлеровцев не было. В феврале 1938 года на запрос Гитлера, готова ли армия для действий против Австрии, командующий сухопутными силами генерал Браухич ответил: «Мой фюрер, если вы хотите использовать армию для подкрепления блефа путем военной демонстрации, то вы можете на нас положиться. Но для более серьезного дела мы еще не готовы»²².

В Берлине хорошо знали, что реакционное правительство Шушнига больше всего опасалось, как бы плебисцит не положил начало новому подъему демократического движения в стране. Недаром во время одной из встреч с представителями австрийских буржуазных партий Папен запугивал их «коммунистической опасностью» и утверждал, что единственное спасение от нее — «аншлюс». «В Австрии, — говорил он, — имеется налицо сильная коммунистическая пропаганда, которая в момент кризиса может стать для страны весьма опасной. Поэтому помощь Германии имеет большое значение не только в моральном плане, но и в практическом»²³.

11 марта 1938 г. австрийский фашист Глейзе-Хорстенау, только что прибывший из Берлина, куда он ездил на встречу с Гитлером, предъявил Шушнигу два требования: плебисцит откладывается на три недели (гитлеровцы были уверены, что за этот срок они покончат с Австрией), а само правительство подает в отставку. Шушниг капитулировал и дал согласие отсрочить плебисцит. Это вдохновило гитлеровцев на новые требования. Геринг позвонил Зейсс-Инкварту и потребовал, чтобы Шушниг ушел в отставку. Когда через час Герингу доложили, что Шушниг выполнил это требование, он выдвинул новое: правительство должен возглавить Зейсс-Инкварт.

Одновременно с требованием назначить Зейсс-Инкварта канцлером Геринг сообщил текст телеграммы, которую тот после своего назначения должен был направить Гитлеру. В ней говорилось: «Временное правительство Австрии, которое после отставки правительства Шушнига видит свою задачу в том, чтобы восстановить в стране спокойствие и порядок, обращается к правительству Германии с настоятельной просьбой поддержать его в разрешении этой задачи и помочь ему предотвратить кровопролитие. С этой целью оно просит правительство Германии о возможно скорейшей присылке в Австрию немецких войск»²⁴. Затем Геринг цинично добавил, что посылать такую телеграмму нет смысла, он будет считать, что она в Берлине уже получена.

В течение 11 марта гитлеровцы дважды предъявляли президенту Микласу ультиматум: если до 17 часов 30 минут Зейсс-Инкварт не будет назначен канцлером, немецкие войска перейдут границу Австрии. Но когда этот срок прошел, никакого вторжения не последовало. В 8 часов вечера 6 тыс. австрийских штурмовиков и 700 эсэсовцев под командой Кальтенбруннера по приказу из Берлина начали окружать резиденцию канцлера. Одновременно девять нацистских подпольных гаулейтеров получили приказ захватить власть на местах. Дворец канцлера охранялся полицией и гвардией. Если бы развернулось сражение, нацистские путчисты, как и в июле 1936 года, были бы разгромлены. Однако они без боя были пропущены в канцлерский дворец. В полночь президент Миклас поручил Зейсс-Инкварту формирование нового правительства. Впоследствии австрийский фашист Рейнер откровенно сообщил о причине этой новой капитуляции австрийских правящих кругов: министр иностранных дел часами не отходил от телефона, умоляя Лондон и Париж о помощи, но тщетно²⁵.

Сами гитлеровцы также признавали, что Шушниг под их нажимом принял решение об отставке еще днем И марта, но объявлено о ней было лишь в 8 часов вечера. «Шушниг до последнего момента возлагал свои надежды на иностранную помощь. Он запросил английское и французское правительства, на какую поддержку он может рассчитывать. Англия отклонила военную помощь наотрез. Франция сослалась на то, что она еще 10 марта получила от итальянского правительства отрицательный ответ на предложение о сотрудничестве в австрийском вопросе в соответствии с римским протоколом 1934 года»²⁶.

Уже вечером 11 марта Геринг продиктовал своему представителю в Вене Кеплеру состав правительства Зейсс-Инкварта. «Кабинет должен состоять только из национал-социалистов»²⁷, — требовал Геринг; при этом он особенно настаивал, чтобы его шурин, некто Ульрих, был назначен министром юстиции.

На рассвете следующего дня почти 300-тысячная гитлеровская армия пересекла австро-германскую границу и приступила к оккупации Австрии. Президента в тот же день заставили подать в отставку. Зейсс-Инкварт стал одновременно и канцлером, и президентом. 13 марта он подписал федеральный конституционный закон. Первая статья гласила: «Австрия является землей германской империи»²⁸. Одновременно был объявлен имперский закон о «воссоединении» Австрии с Германией.

В кратчайший срок террористическая диктатура немецких военных концернов распространилась на всю Австрию. Австрийская армия была включена в состав вермахта, ее военнослужащие присягнули на верность «фюреру», на Австрию было распространено фашистское законодательство. Зейсс-Инкварт в награду за помощь гитлеровцам в захвате Австрии был назначен штатгальтером новой провинции рейха.

«Аншлюс» дорого обошелся австрийскому народу. 157 тыс. австрийских патриотов пали жертвами гитлеровского террора, 280 тыс. австрийцев погибли на фронтах второй мировой войны, будучи включенными в состав фашистского вермахта²⁹.

Чтобы замаскировать акт вопиющей агрессии, совершенный в отношении Австрии, и придать ему характер народного волеизъявления, гитлеровцы назначили на 10 апреля «народный опрос». Житель фашистского рейха должен был ответить на вопрос: «Согласен ли ты с происшедшим воссоединением Австрии с германской империей?». Подготовка к «опросу» проходила в обстановке жестокого фашистского террора, обрушившегося на австрийских патриотов. Десятки тысяч из них были схвачены и брошены в тюрьмы и концлагеря. Лишь в первый день «освобождения» гестаповцы арестовали в Вене 67 тыс. человек. На территории Австрии гитлеровцами была создана одна из наиболее крупных «фабрик смерти» — Маутхаузен, представлявшая собой целую систему из 45 концентрационных лагерей.

С яростью обрушились гитлеровцы на авангард патриотических сил страны — Коммунистическую партию Австрии. От рук фашистских убийц погибло 1400 активных деятелей партии, среди них 13 членов ЦК КПА (из 30); по неполным данным, в концлагеря и тюрьмы было брошено 4280 коммунистов.

С первого дня захвата Австрии гитлеровцами австрийские коммунисты рука об руку со своими немецкими товарищами развернули борьбу с фашизмом за независимость страны. 12 марта 1938 г. ЦК КПА опубликовал воззвание, в котором выразил твердую уверенность, что австрийский народ, опираясь на поддержку демократических антифашистских сил всего мира, добьется возрождения свободной и независимой Австрии. ЦК компартии Германии в опубликованном им обращении «За свободу Германии и независимость Австрии» разъяснял немецким трудящимся, что захват Австрии отвечает лишь интересам узкой клики монополистов и является шагом к новой национальной катастрофе. Обращаясь к австрийскому народу, ЦК КПГ писал: «Немецкий рабочий класс, немецкий народ со всей страстностью отвергают неслыханное насилие Гитлера в отношении Австрии... Дорогие друзья, в эти решающие часы мы, немецкие коммунисты, клянемся напрячь все наши силы в борьбе против гитлеризма, чтобы помочь австрийскому народу, подвергающемуся тяжелым испытаниям, в его борьбе за свободу и самоопределение»³⁰.

Гитлеровцы не только беспощадно подавляли демократические силы австрийского народа, но одновременно развернули накануне «народного опроса» широкую демагогическую кампанию, всемерно пытаясь представить «аншлюс» как выражение воли самого австрийского народа. Один лишь Гитлер на протяжении кампании выступил с речами в шести австрийских городах.

Прямыми пособниками гитлеровцев выступили князья католической церкви Австрии. Кардинал Инницер еще 15 марта получил аудиенцию у Гитлера и заверил его в своем лояльном сотрудничестве. 27 марта со всех церковных кафедр Австрии было зачитано заявление австрийских епископов, в котором они приветствовали «аншлюс» и призывали население страны одобрить его.

Несмотря на то что «народный опрос» 10 апреля 1938 г. происходил в обстановке тщательной слежки за избирателями и каждому ответившему «нет» грозил немедленный арест, гитлеровцы были вынуждены признать, что свыше 450 тыс. лиц, принявших участие в голосовании, открыто высказались против агрессивной захватнической политики гитлеровского правительства³¹.

Захват Австрии открыл новый этап в агрессивной политике фашистской Германии. Если раньше гитлеровцы прикрывали акты агрессии ссылками на «борьбу за ликвидацию Версаля», то сейчас речь шла уже о насильственном захвате независимой страны в Европе и порабощении ее народа. Каждому здравомыслящему человеку было ясно, что, если гитлеровскую агрессию не пресечь, завтра ее жертвой падут новые страны и народы.

Между тем 12 марта — в день, когда гитлеровские войска вторглись в Австрию, — Риббентроп беседовал с Чемберленом и Галифаксом. На следующее утро он так описывал Герингу свои впечатления об этих встречах: «Мои впечатления от обоих — Галифакса и Чемберлена — превосходны. Галифакс полагал, что в данный момент здесь могут возникнуть некоторые затруднения в связи с тем, что в глазах общественного мнения все происшедшее покажется решением, навязанным силой и проч. Но у меня сложилось такое впечатление, что каждый нормальный англичанин, обыватель, спросит себя: какое дело Англии до Австрии?.. Когда я последний раз беседовал с Галифаксом.., он заявил мне, что я могу верить его сочувствию англо-германскому согласию»³². 14 марта от имени английского правительства было заявлено в парламенте, что правительство Англии «обсудило положение дел со своими друзьями по Лиге наций и единодушно пришло к выводу, что обсуждение австрийской ситуации в Женеве не приведет к результатам, способствующим укреплению мира»³³.

Германский посол в Вашингтоне Дикгоф после беседы с государственным секретарем Хэллом 12 марта доносил в Берлин, что он нашел у американского правительства «полное понимание наших действий в Австрии»³⁴. В тот же день, выступая на пресс-конференции, Хэлл заявил, что правительство США не рассматривает «аншлюс» как действие, противоречащее пакту Келлога. В апреле 1938 года Англия, США и Франция официально признали захват Австрии Германией и закрыли свои посольства в Вене.

Открыто солидаризировалась с агрессивными действиями гитлеровцев в отношении Австрии и фашистская Италия. 10 марта Гитлер направил к Муссолини принца Филиппа Гессенского с письмом, в котором он как оплату за захват Австрии гарантировал австро-итальянскую границу как новую «окончательную» границу между Германией и Италией, то есть отказывался от претензий на Южный Тироль. В ответ Муссолини заявил, что «Австрия для него больше не существует».

Единственным государством, которое решительно осудило гитлеровскую агрессию против Австрии и призвало к коллективному отпору ей, был Советский Союз. В заявлении, опубликованном 17 марта 1938 г., Советское правительство предупреждало, что «на этот раз насилие совершено в центре Европы, создав несомненную опасность не только для отныне граничащих с агрессором 11 стран, но и для всех европейских государств», что «нынешнее международное положение ставит перед всеми миролюбивыми государствами и в особенности великими державами вопрос об их ответственности за дальнейшие судьбы народов Европы и не только Европы», что «завтра может быть уже поздно, но сегодня время для этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира»³⁵.

Советское правительство заявило, что оно по-прежнему готово участвовать в коллективных действиях с целью приостановить дальнейшее развитие гитлеровской агрессии и устранить усилившуюся опасность новой мировой войны. Советское правительство предложило немедленно приступить к обсуждению с другими державами в Лиге наций или вне ее практических мер, диктуемых обстоятельствами. Однако эти предложения были отвергнуты правительствами США, Англии и Франции.

Захват Австрии серьезно изменил экономическое, политическое и военное положение гитлеровской Германии. Переход в руки немецких монополий развитой австрийской промышленности, золотого запаса Австрии, оценивавшегося примерно в 230 млн. марок³⁶, а также богатейших источников сырья — все это влило новые силы в гитлеровскую военную экономику, несколько оттянуло разрушительное воздействие мирового экономического кризиса на хозяйство Германии.

Вскоре после оккупации Австрии, 9 апреля 1938 г., руководство концерна «ИГ Фарбениндустри» представило гитлеровскому правительству план «Нового порядка для химической промышленности Австрии». Его реализация привела к захвату концерном всей химической промышленности Австрии под флагом ее включения в «четырехлетний план»³⁷. Среди захваченных находилась и крупнейшая австрийская химическая фирма «Пульверфабрик шкода-верке Ветцлер АГ». Вместе с другими химическими фирмами она была включена в дочернее объединение «ИГ Фарбениндустри» — «Донау хеми АГ»³⁸.

Ведущая тройка немецких банков под флагом «ариизации» осуществила захват австрийских банков. Так, в крупнейшем австрийском банке «Кредитанштальт» капиталы Ротшильда перешли в руки Немецкого банка. Всего в Австрии было «ариизировано» имущества на 2 млрд. марок³⁹. Мелкая и средняя австрийская буржуазия, видимо, рассчитывала, что эта добыча попадет в ее руки. Однако заправилы немецких военных концернов рассуждали и действовали иначе. «Ариизация — дело национал-социалистской партии, ей и должны принадлежать ее выгоды», — заявил от их имени Геринг. Награбленное под видом «ариизации» австрийское имущество было захвачено финансовой олигархией Германии. Часть его попала в руки нацистских бонз.

Захват Австрии явился тяжелым ударом по миролюбивым антифашистским силам внутри Германии. Влияние гитлеровского правительства на мелкобуржуазные массы населения несколько возросло. Играя на националистических предрассудках и шовинистических настроениях мелкобуржуазных масс, Гитлер не без успеха использовал «аншлюс» Австрии для того, чтобы нарядиться в тогу борца за объединение немецкой нации.

Выдача западными державами Австрии на произвол Гитлеру вызвала страх и замешательство в малых странах Европы, прежде всего граничащих с Германией. Опасаясь разделить судьбу Австрии и не надеясь на помощь западных держав, правящие круги этих стран — Венгрии, Югославии и др. — все более склонялись к тому, чтобы войти в фарватер политики гитлеровской Германии.

Захватив Австрию, гитлеровцы приобрели новый источник людских резервов для своей военной машины. Лишь в вермахт было призвано в 1938—1945 годах 500—600 тыс. австрийцев, что позволило Гитлеру сформировать из них 35 новых дивизий.

Захват Австрии обеспечил гитлеровской Германии удобный плацдарм для новой агрессии против стран Юго-Восточной Европы, и прежде всего Чехословакии.

Ликвидация независимости Австрии, вопреки расчетам правящих кругов западных стран, привела к дальнейшему росту империалистических противоречий гитлеровской Германии с США, Англией и Францией. Капиталовложения этих стран в австрийскую экономику и их экспорт на австрийском рынке были поставлены под удар. Весьма проблематичной стала и перспектива уплаты западным державам австрийского долга.

Вдохновленная безнаказанным захватом Австрии, фашистская Германия спешила с новой агрессией — порабощением Чехословакии, чтобы открыть себе дорогу для «большой войны».

Примечания

1. «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. 1, p. 263.

2. N. Henderson, Fehlschlag einer Mission, Zürich, 1940, S. 20.

3. «PHN», Bd. XI, Dok. Papen-74, S. 571.

4. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. 1, стр. 18, 27.

5. «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 90.

6. Ibid., p. 138.

7. Ibid., p. 43.

8. «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 44.

9. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 162.

10. Там же, стр. 178.

11. См. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 208, 210.

12. M. Fuchs, Un pacte avec Hitler, P., 1938, p. 133.

13. «Нюрнбергский процесс... Сборник материалов», т. 2, стр. 198. Примечательно, что в этот момент председательствующий на Нюрнбергском процессе англичанин Лоуренс прервал Шмидта под предлогом, что ему не хочется «выслушивать всех деталей».

14. M. Fuchs, Un pacte avec Hitler, p. 133.

15. «Verhandlungen des Reichstag», 1938, Bd. 459, S. 40 f.

16. «Parliamentary Debates. House of Commons», 1938, vol. 332, col. 708.

17. «Parliamentary Debates. House of Commons», 1938, vol. 332, col. 713.

18. «Документы и материалы кануну второй мировой войны», т. 1, стр. 55, 62.

19. Цит. по «Вопросы истории», 1956 г., № 6, стр. 49.

20. К. Schuschnigg, Austrian Requiem, N. Y., 1946, p. 32.

21. «Коммунистический Интернационал», 1938 г., № 3, стр. 116.

22. M. Fuchs, Un pacte avec Hitler, p. 47.

23. М. Fuchs, Showdown in Vienna, p. 185.

24. «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2449, S. 367.

25. «PHN», Bd. XXXIV, Dok. 4004-PS, S. 3.

26. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil I, В., 1942, S. 118 f.

27. «PHN», Bd. XXXI, Dok. 2449-PS, S. 357.

28. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil I, S. 148.

29. К. Аврамов. Это не повторится. Из истории захвата Австрии гитлеровской Германией в 1938 году, Госполитиздат, 1961, стр. 72.

30. «Rundschau», 7. Apr. 1938.

31. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil I, S, 201.

32. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. 1, стр. 97—98.

33. «Dokumente der deutschen Politik», Bd. 6, Teil I, S. 121.

34. «Documents on German Foreign Policy 1918—1945», Series D, vol. I, p. 583.

35. «Известия», 18 марта 1938 г.

36. H.Н. Любимов, Финансы фашистских государств, Госфиниздат, 1938, стр. 22.

37. «Trials of War Criminals», vol. VII, Wash., 1951, p. 36.

38. «Archiv IfZ», IG Farben, Dok. Ni-6221, Proz. Ex. 833, Sek. VII-05.

39. «PHN», Bd. XXVII, Dok. 1301-PS, S. 162.