Борьба КПГ за создание антифашистского Народного фронта

Решения Брюссельской конференции дали новый толчок антифашистской борьбе. Тактика единого антифашистского фронта, последовательно проводимая КПГ, способствовала укреплению и сплочению прогрессивных сил Германии.

Последовательное проведение КПГ на практике принятых Брюссельской конференцией решений привело в ряде районов Германии к первым проявлениям единства действий коммунистов и социал-демократов. В рабочем классе росло понимание того, что фашизм держится у власти лишь благодаря расколу рабочего класса и антифашистского движения. В некоторых городах Германии после Брюссельской конференции были заключены соглашения между коммунистами и социал-демократами и совместно осуществлены антифашистские выступления. В Вюртемберге функционеры КПГ и СПГ договорились о совместной помощи жертвам нацистского террора. В Бадене коммунисты и социал-демократы совместно выступали против сокращения заработной платы. В Дортмунде нелегальные организации КПГ и СПГ совместно выпускали антифашистскую литературу.

После Брюссельской конференции все чаще в активную борьбу с фашизмом наряду с коммунистами включались социал-демократы, беспартийные рабочие, интеллигенты. Среди подпольщиков активно действовал видный деятель социал-демократической партии Отто Гротеволь. Он дважды арестовывался гестапо и длительное время находился на нелегальном положении. Во время массового судебного процесса над антифашистами в Ганновере в 1938 году около 200 социал-демократов во главе со Шпенгехманом были приговорены к каторжным работам и длительному тюремному заключению¹. Между подпольными группами различных направлений устанавливалась связь.

В течение второй половины 1935 года и в 1936 году в ряде районов Германии — Эйслебене, Гере, Лихтенау, Бамберге, Дюссельдорфе, Берлине и др. прошли забастовки. Наиболее крупной из них явилась забастовка рабочих автомобильного завода «Аутоунион» в Шпандау. В ответ на сокращение заработной платы возмущенные рабочие 24 июля 1936 г. после обеденного перерыва отказались приступить к работе. Все попытки фашистских «доверенных лиц» и «опекунов труда» разъединить бастующих и свести забастовку на нет успеха не имели. Тогда здание завода было окружено полицией, а 15 рабочих арестовано. Однако и это не испугало бастующих. Сплошной колонной выстроились они во дворе завода, требуя отмены распоряжения дирекции о сокращении заработной платы и немедленного освобождения арестованных. Обстановка продолжала обостряться. К забастовщикам присоединились рабочие другой смены, пришедшие на работу. Весть о забастовке на заводе «Аутоунион» разнеслась по всему Берлину. Опасаясь дальнейшего расширения забастовки и ее воздействия на немецких трудящихся, на завод для переговоров прибыл полицей-президент Берлина граф Гельдорф. Забастовка окончилась полной победой рабочих: зарплата была сохранена на прежнем уровне, арестованные забастовщики освобождены.

Претворение на практике выработанной Брюссельской конференцией новой тактики способствовало активизации деятельности антифашистских групп Сопротивления. Видное место среди них занимала группа, руководимая берлинским рабочим-металлистом коммунистом Робертом Уригом («группа Робби»). С момента прихода гитлеровцев к власти Уриг принял самое активное участие в подпольной антифашистской борьбе, за что в 1934 году был арестован и брошен в каторжную тюрьму. После освобождения Уриг снова включился в антифашистскую борьбу; к созданной им подпольной группе примкнули многие из его товарищей по заключению в тюрьме Лукау.

После Брюссельской конференции центр тяжести в работе «группы Робби» был перенесен на крупнейшие берлинские предприятия и в массовые фашистские организации, прежде всего в «трудовой фронт» и спортивные организации. Группа установила контакт с подпольщиками — социал-демократами и профсоюзными активистами, практически осуществляла решения Брюссельской конференции об установлении единства всех отрядов рабочего класса и создании широкого Народного фронта из всех противников фашизма.

К началу второй мировой войны «группа Робби» имела свои ячейки на всех крупнейших промышленных предприятиях Берлина: «Осрам», «АЭГ», «Дейче вафен унд муниционфабрикен», на заводах фирмы «Сименс», «Борзиг-Рейн-металл» и т. д. — всего на 22 предприятиях. Лишь на одном предприятии — «Дейче вафен унд муниционфабрикен» действовали 74 функционера группы, которые имели в цехах связных². Членами группы являлись рабочие-металлисты, служащие, инженеры, представители антифашистской интеллигенции — адвокаты, актеры, а позднее, после объединения с группой капитана Ремера, и офицеры вооруженных сил. «Группа Робби» имела не только широко разветвленные подпольные связи в Берлине. Созданное в 1939 году центральное руководство этой организации направляло работу антифашистских групп в Эссене, Ганновере, Гамбурге, Дортмунде, Мюнхене, Хильдесхейме, поддерживало тесный контакт с подпольными группами в Лейпциге, в Рейнской области, имело связи с немецкими антифашистами в Чехословакии, Австрии, Дании, Голландии. «Роберт Уриг, — писала газета «Нейес Дейчланд» в десятую годовщину гибели этого мужественного патриота Германии, — неустанно трудился над тем, чтобы установить в Берлине контакт с другими нелегальными группами. Он стремился распространить нелегальную антифашистскую деятельность на другие районы Германии и Австрии, установить связь с другими уже действующими группами с целью создания единого руководства для систематического ведения подпольной борьбы»³.

Активным членом группы Урига являлся известный немецкий спортсмен — борец Вернер Зееленбиндер. Свое положение спортсмена он использовал для установления и поддержания связей группы с другими антифашистами внутри страны и антифашистскими центрами за границей. В 1936 году во время происходивших в Берлине очередных олимпийских игр Зееленбиндер стремился занять призовое место, чтобы в присутствии многочисленных иностранных гостей и спортсменов со всей Германии с пьедестала почета разоблачить гитлеровцев как поджигателей войны. Однако ему удалось занять лишь четвертое место. Его товарищи по совместной борьбе впоследствии вспоминали, что этот мужественный борец против фашизма и настоящий спортсмен, умевший достойно встречать поражения, на этот раз плакал от обиды⁴.

С 1935 года начала развертывать свою деятельность одна из самых активных групп антифашистского движения — организация «Красная капелла». Социальный и политический состав группы был очень широким: в нее входили рабочие, государственные служащие, военные, деятели искусства, писатели, журналисты и т. д. Возглавляли и направляли деятельность группы выдающиеся немецкие патриоты — Шульце-Бойзен, Харнак, Вальтер Хуземан, Джон Зиг.

Гарро Шульце-Бойзен — обер-лейтенант военно-воздушных сил принадлежал к одной из наиболее родовитых аристократических семей Германии (он был племянником кайзеровского адмирала фон Тирпица) и занимал пост референта в разведывательном отделе министерства авиации Геринга. Все свои незаурядные способности и служебное положение он поставил на службу делу свержения гитлеризма. «Шульце-Бойзен, — пишет западногерманский публицист Вейзенборн, — верил в немецкую революцию ради Германии и во имя истинного социализма. Германия и социализм были для него не понятия, а реальность»⁵. «Все, что я делал, — писал Шульце-Бойзен в ночь перед казнью, — я делал по велению разума, по велению сердца»⁶.

Выдающимся антифашистом и патриотом был другой руководитель группы, Арвид Харнак, крупный экономист и юрист. В 1938 году в руководящее ядро группы включается Вальтер Хуземан, бывший видный деятель молодежного коммунистического движения Германии, человек, беспредельно преданный делу коммунизма, братской солидарности трудящихся всего мира. «Лучше умереть за Советский Союз, чем жить для фашизма, — писал он впоследствии в своем прощальном письме перед казнью. — Лучше честная смерть под топором нацистского палача, чем позорная жизнь под игом фашизма». Наряду с Хуземаном в руководство «Красной капеллы» входили коммунисты Джон Зиг, Ганс Коппи, Вильгельм Гуддорф — в прошлом редактор центрального органа КПГ газеты «Роте фане» и др.

Деятельность «Красной капеллы» постепенно приобретала широкий характер. Группа регулярно поддерживала радиосвязь с антифашистскими центрами за границей, нелегально издавала и распространяла большое количество листовок и брошюр. Кроме того, «Красная капелла» регулярно издавала свой орган «Ди иннере фронт».

Шульце-Бойзен поддерживал связи с офицерами-антифашистами в верховном командовании гитлеровских вооруженных сил, Харнак — с кругами интеллигенции и чиновничества. «Красная капелла» поддерживала прочную связь с рабочими многих берлинских предприятий, в том числе «АЭГ», «Бэваг», «Шейл-Ойл», «Дейче веркен», «Лоренц», а также со служащими государственных железных дорог, министерств экономики и связи⁷. «Красная капелла» имела тесные связи и координировала свои действия с другими группами Сопротивления, в том числе с группой Урига.

В районе Гамбурга после Брюссельской конференции была организована система подпольных групп, руководство которыми осуществляло из-за рубежа созданное в Копенгагене центральное правление КПГ для Северной Германии⁸. Правление поддерживало тесный контакт с рабочими крупнейших гамбургских предприятий, в том числе верфей «Блом унд Фосс», рабочими Берлина и Киля. Через своих инструкторов оно снабжало антифашистские группы листовками и брошюрами. В начале 1939 года на верфях «Блом унд Фосс», например, была распространена листовка, которая пропагандировала новые методы борьбы рабочих за свои права — использование таких фашистских институтов, как «трудовой фронт» и «советы доверенных», замедление темпов работы и т. п. Эта листовка нашла большой отклик среди рабочих верфи.

В отчете гамбургского гестапо отмечалось, что достигнутое рабочими верфи «Блом унд Фосс» увеличение заработной платы в июле 1939 года явилось результатом пропагандистской и организаторской деятельности коммунистов среди рабочих⁹.

В Иене в 1938 году под руководством коммуниста Магнуса Позера сформировалась антифашистская группа Сопротивления. В руководство группы вошел Теодор Нейбауэр, видный деятель КПГ, бывший депутат рейхстага, проведший шесть лет в гитлеровских концлагерях. Группа, деятельность которой постепенно распространилась на всю Тюрингию, провела среди рабочих огромную разъяснительную работу, упорно изживая имевшиеся у них предубеждения и разногласия, стремилась создать единый фронт трудящихся в борьбе с гитлеризмом.

После Брюссельской конференции значительно окрепли связи между рабочими — коммунистами и социал-демократами на предприятиях Лейпцига. На одном из крупнейших заводов города — «Ейзен унд металльверк ГмбХ» была создана единая группа движения Сопротивления, которая распространяла листовки и прокламации с лозунгами: «КПГ живет, несмотря на террор. Рабочие, боритесь против фашизма! Боритесь за свою свободу!» Летом 1939 года вокруг коммуниста, депутата рейхстага Георга Шумана в глубоком подполье стала складываться мощная антифашистская организация, деятельность которой развернулась позднее — в период второй мировой войны¹⁰.

О том, какое влияние оказали решения Брюссельской конференции на политическую обстановку в крупнейших промышленных центрах Германии, дает представление доклад, подготовленный сотрудниками гестапо в 1936 году. В докладе, озаглавленном «Марксизм в Рурской области», с тревогой отмечалось, что производственные ячейки Народного фронта, организаторами и руководителями которых выступили коммунисты, были созданы на предприятиях Круппа в Эссене, на заводах концернов Маннесмана и «Ферейнигте штальверке» в Дюссельдорфе, «Форверк унд Бемберг» в Вуппертале, на строительстве автострад, газовых заводах, электростанциях и транспортных предприятиях Дюссельдорфа. В этом же докладе указывалось, что газеты компартии «Роте фане» и «Юнге гарде» издаются в Рурской области регулярно дважды в месяц тиражом в 15 тыс. экземпляров¹¹.

Данные гестапо дают представление, какую огромную настойчивость и мужество проявили немецкие коммунисты, чтобы довести решения Брюссельской конференции до сознания миллионов немцев. В 1936 году нацистами было захвачено 222 тыс. нелегальных антифашистских брошюр и свыше 1,4 млн. экземпляров других нелегальных изданий; в 1937 году — более 927 тыс. изданий. В отчете мюнхенской службы безопасности от И января 1937 г. отмечалось появление за один лишь месяц шести новых листовок и распространение 27 нелегальных изданий, вышедших ранее. В Берлине в 1936 году ежемесячно распространялось 40 тыс. коммунистических и социал-демократических нелегальных изданий¹².

Выполняя решения Брюссельской конференции, Коммунистическая партия прилагала большие усилия, чтобы достичь договоренности с руководством социал-демократической партии и тем самым заложить действенную основу единого пролетарского фронта, вокруг которого могли бы сплотиться все противники фашизма. Лишь за короткий отрезок времени с февраля 1935 по апрель 1937 года ЦК КПГ в статьях, письмах и выступлениях руководящих деятелей партии сделал правлению СПГ десять конкретных предложений о единстве действий в борьбе с фашизмом¹³. 10 ноября 1935 г. выходивший в Праге журнал «Нейе вельтбюне» опубликовал статью члена Политбюро ЦК КПГ В. Ульбрихта. Указав, что социал-демократические организации и функционеры в письмах и устных беседах решительно требуют от пражского правления СПГ единого фронта с КПГ и отказа от антикоммунистической политики, В. Ульбрихт поставил вопрос: «Каковы результаты этой политики СПГ в Праге? Усилились ли благодаря ей позиции социал-демократов в самой стране?». И отвечал: «Наоборот, в результате того, что социал-демократические организации отвергли предложения о единстве действий и обмене опытом с КПГ, за последние полгода их влияние ослабло, а пражское правление СПГ дискредитировало себя. Пользу от этой политики извлек только Гитлер»¹⁴.

10 ноября 1935 г. ЦК КПГ направил правлению СПГ письмо с предложением приступить к прямым переговорам. Переговоры между представителями Коммунистической и социал-демократической партий начались 23 ноября 1935 г. В. Ульбрихт, принимавший участие в этих переговорах, заявил, что коммунисты «от всей души желают, чтобы в процессе совместной борьбы возникло такое плодотворное сотрудничество, которое привело бы к новым отношениям между коммунистами и социал-демократами». Он особо подчеркнул, что единый фронт в борьбе против фашизма ни в коем случае не ущемит роли и значения СПГ, а, напротив, усилит ее влияние в массах. Делегация КПГ высказала пожелание, чтобы руководство обеих партий в качестве первого шага совместно предложило всем коммунистическим и социал-демократическим организациям, группам и функционерам с целью усиления пролетарской борьбы против фашизма вступить на местах в контакт друг с другом и договориться, в какой форме им следует осуществлять постоянное сотрудничество.

Однако представители СПГ отказались даже подписать совместное коммюнике о встрече. Они явились на переговоры с заранее заготовленным меморандумом, в котором отклонялась всякая возможность сотрудничества с коммунистами под тем предлогом, что оно даст гитлеровцам желанный повод для запугивания «призраком большевизма». Тем самым лидеры СПГ официально подтвердили, что они боятся опереться на рабочий класс и ищут опору в буржуазных кругах. Саботируя создание единого фронта с коммунистами, правое руководство СПГ надеялось заслужить признание определенной части буржуазии и вместо открытой массовой борьбы с фашизмом начать закулисные переговоры с представителями «умеренного» крыла гитлеровского лагеря. Эта линия правых лидеров социал-демократии на изоляцию коммунистов ослабляла все антифашистские силы и объективно была выгодна гитлеровцам.

Брюссельская конференция с полным основанием указывала, что «современная обстановка в Германии характеризуется многочисленными проявлениями возрастающего недовольства масс», «начавшимся процессом активизации рабочих на предприятиях»¹⁵. Однако использовать это недовольство трудящихся, организовать их и поднять на массовую борьбу против фашизма можно было л ишь при условии единства рядов главной антифашистской силы — рабочего класса. Именно единство рядов рабочего класса сплотило бы вокруг него всех противников фашистской диктатуры. Но правые вожди СПГ, раскалывая рабочий класс своей антикоммунистической политикой, тем самым помогали Гитлеру вести борьбу против демократического движения в стране.

Под давлением рядовых членов партии лидеры СПГ одновременно были вынуждены маневрировать и на словах время от времени выступать за единый фронт. Так, в январе 1936 года правление СПГ опубликовало меморандум, в котором говорилось, что «принципиальные разногласия между коммунистами и социал-демократами не могут явиться непреодолимым препятствием для осуществления обеими партиями в ряде случаев совместных действий»¹⁶. Когда вскоре после опубликования этого воззвания ЦК КПГ обратился к правлению СПГ с конкретным предложением о совместных действиях во время предстоявших выборов в «советы доверенных», социал-демократическое руководство отклонило это предложение.

Вопреки враждебной позиции, занятой пражским правлением СПГ, сотрудничество коммунистов и социал-демократов пробивало себе дорогу как в подполье, так и в эмиграции. В 1936 году на внепартийной основе было создано центральное объединение немецких эмигрантов. Видный деятель немецкой социал-демократии Рудольф Брейтшейд по этому поводу заявил: «Мы хотим создать Народный фронт, который должен стать фронтом борьбы, с помощью которого мы, наконец, одержим победу и соберем посев». В связи с оккупацией гитлеровцами Рейнской зоны руководящие деятели Коммунистической и социал-демократической партий, представители прогрессивной немецкой интеллигенции опубликовали воззвание, в котором указывалось, что «еще не поздно помешать развязыванию новой ужасной войны, если все миролюбивые силы объединятся для достижения этой цели»¹⁷.

В 1936 году в Париже но инициативе коммунистов был образован комитет Народного фронта, состоявший из видных представителей немецкой антифашистской эмиграции¹⁸. Во время совещания комитета в июле 1936 года коммунисты подробно разъяснили свою точку зрения о целях Народного фронта и предложили создать комиссию для выработки платформы немецкого Народного фронта. Такая комиссия была создана, однако прийти к единому мнению она не смогла. Тогда по предложению Вильгельма Пика комитет разработал и 21 декабря 1936 г. опубликовал «Призыв к борьбе за свободу, хлеб и мир». «Обеспечить международный мир и счастье нашей родины, — говорилось в нем, — можно только путем свержения национал-социалистского режима. Исполненные убеждением, что коричневую тиранию сломить можно единственно и только посредством сплочения всех немцев, готовых бороться за свободу и право, мы призываем наших соотечественников в Германии и за рубежом объединиться в германский народный фронт»¹⁹. В качестве платформы Народного фронта предлагалось: освобождение всех политических заключенных и ликвидация концентрационных лагерей, отмена всех террористических и исключительных законов, избрание судей народом и ограждение каждого отдельного лица от произвола путем гарантированного правового порядка, наказание гитлеровцев за совершенные ими преступления, свобода печати, собраний, коалиций, совести, мысли и отправления религиозных обрядов, прекращение расовой травли и пропаганды войны, освобождение науки и культуры от фашистского ярма.

«Эта политическая программа Народного фронта не только указала путь для объединения миролюбивых и демократических сил народа, — писал впоследствии В. Пик, оценивая призыв, — но и развила также программу демократического возрождения Германии после крушения фашизма»²⁰. Однако в призыве, что являлось его недостатком, не было сказано, кто ведет повседневную борьбу с фашизмом и каким образом эту борьбу в стране необходимо поддерживать.

Впервые под документом, призывавшим к свержению фашистской диктатуры, рядом с именами руководителей КПГ стояли подписи видных деятелей социал-демократической партии — Брейтшейда, Гржезинского, Зендера, Брауталя и др. Призыв подписали также лучшие представители литературы, науки и искусства Германии: Генрих Манн, Лион Фейхтвангер, Арнольд Цвейг, Рудольф Леонгард, Курт Розенфельд, профессора Бернгард, Гумбель, Гольдшмидт, Блох и др. Президентом комитета по созданию немецкого Народного фронта был избран выдающийся деятель немецкой и мировой культуры Генрих Манн, приложивший много энергии для объединения антифашистских сил немецкого народа.

Создание комитета и выработка платформы Народного фронта могли стать отправной точкой для объединения всех противников фашистской диктатуры. Именно в этом направлении неутомимо трудились коммунисты, деятели прогрессивной немецкой интеллигенции, ряд деятелей СПГ во главе с Брейтшейдом. Иную позицию заняло пражское правление СПГ во главе с Вельсом. Оно дало указания подпольным организациям партии в Германии отказываться от проведения совместных антифашистских выступлений с коммунистами, а внутри находившегося в Париже подготовительного комитета по созданию немецкого Народного фронта развернуло подрывную деятельность, направленную на изоляцию коммунистов и аннулирование достигнутого соглашения.

Вытеснив коммунистов из комитета, лидеры СПГ хотели затем превратить его в некое подобие блока правой социал-демократии с реакционными буржуазными партиями. Предполагалось, что такое объединение, отказавшись от какой-либо антифашистской борьбы, будет ожидать, когда гитлеровский режим рухнет под ударами извне или вследствие внутренних экономических трудностей. Правым лидерам СПГ удалось внести разногласия в парижский комитет и тем самым по существу парализовать его деятельность. «Мы надеялись, что вы своей информацией, материалами и указаниями поддержите нас в нашей работе, — писала в комитет группа рабочих-антифашистов из Германии. — Вместо этого мы узнали, что бездеятельность комитета объясняется мелкими партийными и групповыми спорами. Мы, рабочие-подпольщики, не можем того понять. Мы здесь, в Германии, давно преодолели это несчастное наследие веймарской поры»²¹.

5 ноября 1937 г. В. Пик от имени КПГ обратился к Генриху Манну как председателю комитета с письмом, в котором твердо заверил, что ЦК КПГ сделает все, что в его силах, для ликвидации возникших в комитете разногласий и создания обстановки взаимного доверия. В связи с аннексией гитлеровцами Австрии ЦК КПГ направил комитету письмо с призывом как можно скорее положить конец его пассивности. Компартия, чтобы облегчить преодоление имевшихся разногласий по вопросу о характере и целях объединения антифашистских сил в Народном фронте, выдвинула на передний план то, с чем все члены комитета были согласны: борьбу против подготовляемой гитлеровцами новой мировой войны. «В качестве важнейшей задачи, — писал ЦК КПГ, — мы считали спасение мира перед лицом неслыханных военных провокаций гитлеровского фашизма».

Настойчивые попытки коммунистов, поддержанные многими рядовыми членами СПГ, добиться единства рядов немецкого рабочего класса и тем самым заложить основу для сплочения всех антигитлеровских сил продолжали наталкиваться на враждебность и сопротивление правых социал-демократических вождей. Отвергая совместные с коммунистами действия против агрессивных актов германского фашизма, правление СПГ во главе с Вельсом вновь продемонстрировало, что оно по существу поддерживает внешнюю политику Гитлера. Таким образом, правые лидеры СПГ выступали не только как раскольники рабочего движения, но и как враги мира, вольные или невольные пособники гитлеровских агрессоров.

В феврале 1937 года группа социал-демократов — подпольщиков, выдвинувшая программу совместных антифашистских действий в форме десяти пунктов, направила для переговоров с пражским правлением СПГ специальную делегацию. Со своей стороны ЦК КПГ обратился к правлению СПГ со специальным письмом, в котором предлагал начать на этой базе переговоры между руководящими органами и функционерами обеих партий. Однако пражское правление СПГ отказалось это сделать и дезавуировало социал-демократических функционеров, хотя среди них находились видные деятели СПГ. Объективно такая политика правых лидеров СПГ лила воду на мельницу гитлеровцев.

В докладе главного управления имперской службы безопасности за февраль 1937 года с удовлетворением отмечалось: «Сначала могло создаться впечатление, что коммунистам удалось путем пропаганды единого фронта привлечь на свою сторону большую часть ранее сочувствовавших социал-демократам рабочих... Сообщения об этом поступали из Берлина и других районов страны. Однако правление СПГ в Праге своим энергичным вмешательством добилось разрыва связей между коммунистами и социал-демократами».

Позиция правления СПГ тормозила и парализовывала деятельность антифашистских социал-демократических групп Сопротивления внутри страны. Это вынужден признать и близкий к СПГ западногерманский историк Г. Вейзенборн. В своем исследовании о движении Сопротивления в нацистской Германии он приводит выдержку из отчета гестапо за 1937 год, где говорилось: «Поведение социал-демократов было в 1937 году таким же, как и в предшествовавшие годы. Они придерживались следующего мнения: выжидать толчка, который положит начало коренному изменению обстановки. Он будет дан извне»²².

Ясно, что «тактика выжидания», которую проводило правое руководство СПГ, ослепленное враждой и ненавистью к коммунизму, не представляла никакой угрозы для гитлеровцев. Даже в условиях кровавого гитлеровского террора, жертвами которого пали тысячи честных социал-демократов, в условиях, когда гитлеровцы со всей очевидностью шаг за шагом толкали немецкий народ к новой национальной катастрофе, правые лидеры СПГ не отказались от своей раскольнической антикоммунистической позиции.

«В то время как Коммунистическая партия, находясь в условиях подполья, в октябре 1935 года на Брюссельской конференции, энергично используя самокритику, пошла на то, чтобы ликвидировать свои тактические ошибки прошлого и идеологически вооружить партию, — писал впоследствии О. Гротеволь, — значительная часть социал-демократии продолжала упорно отстаивать... свои принципиальные и стратегические ошибки...

Ничему не научились и все забыли!»²³.

Борясь за создание Народного фронта, КПГ после Брюссельской конференции прилагала большие усилия, чтобы найти общий язык и с католическими кругами. В июле 1936 года ЦК КПГ обратился ко всем католикам Германии с призывом отбросить разъединяющие их идеологические разногласия и объединиться в борьбе с фашизмом на базе общего стремления к свободе совести и политической деятельности. «Разве после трех с половиной лет гитлеровской диктатуры не настало, наконец, время противникам Гитлера осознать, что Гитлер может бить их только потому, что они разобщены?.. — говорилось в обращении. — Коммунисты и католики должны сконцентрировать все силы против общего врага — гитлеровского фашистского варварства и все подчинить этой задаче... Мы желаем действительно равноправного, основанного на полном доверии сотрудничества с силами католического движения»²⁴.

В ряде районов Германии католики — рабочие и интеллигенты рука об руку с коммунистами вели борьбу с фашизмом. Особенно тесные связи в антифашистской борьбе сложились между юношами из Коммунистического союза молодежи и молодыми католиками. Так, в Дюссельдорфе совместно с коммунистической молодежью в антифашистских выступлениях принимали активное участие юноши-католики из распущенной гитлеровцами молодежной католической организации во главе с капелланом Россе²⁵. Подпольное руководство Коммунистического союза молодежи установило контакт с католическими молодежными организациями в Рейнской и Рурской областях. Для молодых католиков был налажен выпуск специальных подпольных изданий. Были организованы совместные выступления коммунистов и католиков в трудовых лагерях, поэтому гитлеровцам пришлось закрыть ряд лагерей в Рейнской области, Бранденбурге и Ганновере.

В 1936 году гестапо арестовало наиболее активных членов антифашистского движения католической молодежи. Однако процесс над молодыми католиками и коммунистами, который был тщательно подготовлен имперским руководством «гитлеровской молодежи» и главным управлением безопасности, не принес его организаторам желаемых результатов. Молодые коммунисты и католики использовали трибуну процесса для того, чтобы призвать молодежь к единству и борьбе против фашизма²⁶.

Об огромном стремлении молодежи к объединению в борьбе против фашизма, за лучшее будущее страны, независимо от партийной и политической принадлежности, свидетельствовало возникновение в Праге, Париже и Лондоне первых групп Союза свободной немецкой молодежи — зародыша той организации, которая была создана молодежью Германии после крушения германского фашизма.

Вопреки стремлению многих рядовых христиан — рабочих и интеллигентов, князья католической и евангелической церквей отвергали саму мысль о возможности какого-либо сотрудничества с Коммунистической партией. Более того, они стояли, как и прежде, на позиции замаскированной поддержки гитлеровской диктатуры. По приказу высших церковных инстанций католические и евангелические священники благословляли с церковных кафедр преступные деяния гитлеровского правительства.

В декабре 1936 года немецкие католические епископы направили Гитлеру верноподданническое послание. В этом позорном документе, например, говорилось: «Мы, католики, будем готовы, несмотря на то недоверие, которое питают по отношению к нам, воздать должное государству и фюреру в его борьбе против большевизма и поддержать выполнение всех других задач, которые он поставил перед собой»²⁷.

За спиной немецких князей церкви стоял оплот международной католической реакции — Ватикан. 30 апреля 1939 г. кардинал Пачелли (впоследствии папа римский Пий XII) заверил немецкого посла в Ватикане Бергена, что Ватикан «придает огромное значение созданию... политического оборонительного фронта против опасности атеистического большевизма»²⁸.

Раскольническая и примиренческая по отношению к гитлеровцам позиция социал-демократических и христианских лидеров помешала созданию в Германии единого антифашистского фронта, что позволило бы обуздать фашизм и повернуть развитие страны на путь демократии и мира.

Примечания

1. «Neues Deutschland», 6. Mai 1955.

2. См. В. Ульбрихт, К истории новейшего времени, ИЛ, 1957, стр. 22.

3. «Neues Deutschland», 10. Aug. 1954.

4. В феврале 1942 года Вернер Зееленбиндер был схвачен гитлеровцами и в октябре 1944 года после длительных пыток и мучений казнен. Имя отважного борца против фашизма присвоено крупнейшему спортивному сооружению ГДР — Дворцу спорта в Берлине.

5. G. Weisenborn, Der lautlose Aufstand, S. 212.

6. «Erkämpft das Menschenrecht. Lebensbilder und letzte Briefe antifaschistischer Widerstandskämpfer», S. 530.

7. См. В. Ульбрихт, К истории новейшего времени, стр. 21.

8. U. Puls, Die Böstlein — Jacob—Abshagen Gruppe, В., 1959, S. 22.

9. «Archiv des Instituts für Marxismus-Leninismus beim ZK der SPD», Akte 1939/7A, Bl. 314/308.

10. J. Krause, Die Schumann—Engert—Kresse Gruppe, В., 1960, S. 8f.

11. «Zeitschrift für Geschichtswissenschaft», 1959, Heft 1, S. 127.

12. «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 115.

13. К. Drobisch, Widerstand hinter Stacheldraht, В., 1962, S. 29.

14. W. Ulbricht, Zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. II, S. 111.

15. W. Pieck, Der neue Weg zum gemeinsamen Kampf für den Sturz der Hitlerdiktatur, S. 145.

16. Цит. по «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 73.

17. Текст призыва был разработан Вальтером Ульбрихтом, Брейтшейдом и Генрихом Манном.

18. Комитет получил наименование «Лутеция» — по названию гостиницы, где проходили переговоры.

19. «Коммунистический Интернационал», 1937 г., № 1, стр. 97.

20. W. Pieck, Im Kampf um die Arbeitereinheit und die deutsche Volksfront 1936—1938, S. 12.

21. «Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewegung 1933—1945», S. 113.

22. G. Weisenborn, Der lautlose Aufstand, SS. 153—154.

23. О. Grotewohl, Dreißig Jahre später, В., 1949, S. 132.

24. «Die Internationale», 1936, Nr. 6—7, S. 102.

25. W. Schmidt, Damit Deutschland lebe, S. 346.

26. «Deutschlands Junge Garde», В., 1954, SS. 249—250.

27. «Die Internationale», 1937, Nr. 3—4, S. 57.

28. Цит. по Мариан Станевич, Сентябрьская катастрофа, ИЛ, 1953, стр. 97.