Концентрация капиталов и производства в фашистской Германии

С приходом к власти гитлеровцев стихийный капиталистический процесс концентрации капиталов и централизации производства, разорения и поглощения мелких предприятий крупными в огромной степени ускорился вследствие внеэкономических мер принуждения, проводимых фашистским правительством в интересах монополий. Опираясь на административный и судебный аппарат, финансовая олигархия устанавливала обязательные цены и квоты выпуска продукции, а также меры наказания за их нарушение, контролировала использование производственного аппарата, объем и направление инвестиций, наконец, насильственно захватывала мелкие предприятия и акционерные общества.

Одним из первых экономических мероприятий фашистского правительства явилась реприватизация государственной собственности. В годы экономического кризиса правительство, спасая концерны и банки от краха, на миллиарды марок закупило за счет налогоплательщиков их акции. Так, например, к 1932 году германское государство контролировало 70% капитала германских банков и, следовательно, большинство акционерных обществ. В одном лишь Дрезденском банке государству принадлежал 91% акций¹. После прихода к власти гитлеровцы поспешили безвозмездно вернуть эти акции монополистам, что в значительной степени усилило мощь финансовой олигархии. Так, например, Немецкий банк получил от фашистского государства акций на 20 млн. марок в 1934 году и еще на 35 млн. марок в 1936 году и вновь стал полностью частнокапиталистическим предприятием.

По требованию монополий правительство создало институт имперских «комиссаров по ценам». Через местные торгово-промышленные палаты «комиссары по ценам» следили за тем, чтобы соблюдались так называемые обязательные минимальные цены. Благодаря этому цены, устанавливаемые монополиями, получали силу закона.

15 июля 1933 г. фашистское правительство издало закон о картелях. Министерство экономики получило право не допускать открытия новых предприятий, запрещать создание новых картелей и синдикатов, включать предприятия в существовавшие монополистические объединения. Министр экономики Шмидт, выступая перед руководящим кругом промышленников и банкиров, заверил последних, что это мероприятие не имеет ничего общего с «социализацией», что гитлеровцы лишь стремятся полностью раскрыть все возможности частного предпринимательства»².

Тем самым еще раз подтвердилось, что «принудительное синдицирование есть... своего рода подталкивание государством капиталистического развития»³.

Опираясь на закон о картелях, монополии быстро захватили в свои руки те отрасли промышленности, которые до этого в силу различных причин еще не были картелированы. В течение 1933—1934 годов создаются картели в часовой, табачной, бумажной, стекольной, джутовой, соляной, рыбной, консервной, хлопчатопрядильной и ряде других отраслей промышленности. Число картелей увеличилось с 2000 в 1925 году до 2200 в 1935 году идо 2500 в 1936 году⁴.

Так, например, в табачной промышленности тесно связанный с нацистами концерн «Реемтсма» поглотил сотни мелких предприятий и сосредоточил в своих руках 70% производства сигарет. В связи с жалобами мелких табачных предпринимателей на злоупотребления концерна Геринг опубликовал заметку, в которой говорилось: «Подвергать теперь судебному разбирательству действия, относящиеся ко времени борьбы между концернами и конкуренции, было бы бессмысленно, потому что теперь такая борьба более невозможна. Поэтому я приказываю прекратить расследование по делам, связанным с борьбой концернов и конкуренцией»⁵.

Закон о принудительном картелировании имел целью не только ускорить централизацию производства и непосредственно увеличить прибыли монополий, но и превратить картели в эффективное средство подготовки к войне.

В марте 1934 года специальным законом фашистское правительство передало в полное распоряжение ведущих монополий все находящиеся в Германии запасы сырья, а также его импорт из-за границы. Для осуществления этого мероприятия создавалось 31 имперское бюро, функции которых постепенно расширялись — они предоставляли льготы по внешней торговле, ведали валютными вопросами и т. д.

Новым ударом по мелким и средним предпринимателям некартелированной промышленности явилась проведенная фашистским правительством в октябре 1937 года реформа акционерных обществ. Согласно реформе, все акционерные общества с капиталом менее 100 тыс. марок подлежали ликвидации, а создание новых акционерных обществ разрешалось лишь при наличии капитала не менее 500 тыс. марок. Действие этого закона привело к тому, что если в Германии в 1931 году насчитывалось 2720 акционерных обществ с капиталом менее 100 тыс. марок, то в 1939 году их осталось лишь 526. Общий капитал этих акционерных обществ сократился с 98 млн. марок до 21 млн. марок. Резко сократилось и число акционерных обществ средних размеров с капиталом от 100 тыс. до 500 тыс. марок. В 1931 году их насчитывалось 3340, а в 1939 году — 1687. Капиталы этих обществ сократились с 762 млн. марок до 402 млн. марок.

Своеобразной формой концентрации капиталов и промышленности в фашистской Германии являлась так называемая «ариизация». Под предлогом борьбы с «неарийскими элементами» в банках и промышленности монополисты, тесно связанные с фашистской верхушкой, захватывали эти банки и промышленные предприятия в свои руки.

Так, концерны Ханиэля и Сименса совместно с Дрезденским и Немецким банками захватили активы банка промышленных облигаций и банкирского дома Варбурга. Тесно связанный с концерном Флика мюнхенский банк «Мерк, Финк и К°» поглотил банкирский дом Дрейфуса. Дрезденский банк и банкирский дом Харди поделили между собой активы берлинских банков Блейхредера и Арнольда⁶. Берлинское торговое общество — одно из крупнейших банковских учреждений страны — спасло свое существование тем, что вместо «неарийца» Фюрстенберга директором его стал племянник Геринга.

Аналогичная картина наблюдалась и в промышленности. Концерны АЭГ и Сименса поделили между собой пакет акций общества «Осрам», находившийся до того в руках «неарийской» компании Коппеля. Концерн Маннесмана в результате «ариизации» приобрел восемь прокатных заводов, благодаря чему удвоил продукцию листового железа. Концерн Флика за 10 млн. марок приобрел у капиталистов Хана и Эйзнера металлургический комбинат в Любеке, стоимость которого составляла по меньшей мере 30 млн. марок. Вслед за тем Флик поделил с концернами Геринга, «ИГ Фарбениндустри» и др. буроугольные предприятия братьев Юлиуса и Игнаца Петшек. На долю одного лишь Флика достались буроугольные шахты, электростанции и химические предприятия стоимостью в 500 млн. марок⁷.

Таким образом, гитлеровцы использовали всю мощь фашистского государственного аппарата для укрепления экономической мощи монополий. В результате мероприятий фашистского правительства в огромной степени возросла концентрация экономической силы в руках ведущих монополий, их воздействие на экономическую и политическую жизнь страны. Об этом свидетельствуют следующие данные. С 1933 по 1939 год количество предприятий с числом рабочих свыше 200 человек возросло с 4,5 тыс. до 10,2 тыс., а количество занятых на них рабочих — с 2580 тыс. до 6983 тыс. человек. Крупные предприятия, удельный вес которых составлял 2%, сосредоточили около 60% общего числа занятых, а 660 крупнейших акционерных обществ, составлявших 12,4% всего числа акционерных обществ, захватили в свои руки 79% всего акционерного капитала⁸.

В металлургической промышленности девять крупнейших комбинатов сосредоточили к 1939 году в своих руках 80% всего производства чугуна и 95% всей выплавки стали. В руки концернов Флика, Круппа, Геша, Клекнера, Маннесмана, а также «Ферейнигте штальверке» перешло более 90% всего производства и сбыта продукции горной промышленности.

Процесс концентрации капитала в акционерных обществах⁹

К началу второй мировой войны тесно связанный с нацистами концерн «Ферейнигте штальверке», на предприятиях которого было занято около 400 тыс. рабочих и служащих, давал 40% всего производства стали в стране, 38,1% производства чугуна, 25,5% каменного угля, 21,5% железной руды. Концерн непосредственно контролировал 368 компаний и, кроме того, имел 221 филиал и агентство в самой Германии и за ее пределами¹⁰. Концерн контролировал 600 предприятий с капиталами в 4,2 млрд. марок.

Число рабочих, занятых на предприятиях крупнейшего в стране военно-металлургического концерна Круппа, возросло за 1933—1939 годы в три раза — с 50 тыс. до 150 тыс. человек, производство стали — в 2,5 раза, чугуна — более чем в три раза. Концерн сосредоточил в своих руках 10% производства стали и добычи каменного угля.

Добыча бурого угля на предприятиях концерна Флика возросла с 1,69 млн. т в 1935 году до 20 млн. т в 1942 году. Концерн поставил под свой контроль свыше 300 акционерных обществ с капиталом в 3 млрд. марок.

В химической промышленности концерн «ИГ Фарбениндустри» подчинил своему влиянию свыше 400 фирм с несколькими тысячами предприятий, включая заводы, электростанции, копи и т. д.¹¹ Концерн сосредоточил на своих предприятиях 84% всего производства взрывчатых веществ в Германии, все производство синтетического каучука, 95% производства отравляющих веществ. Он контролировал значительное число фирм внутри страны и за границей с общей суммой капитала в 8—10 млрд. марок. Председатель правления концерна Шнитцлер не без основания заявил на Нюрнбергском процессе, что «по своему положению «ИГ Фарбениндустри» не имел себе равных среди других предприятий Германии».

В электротехнической промышленности все производство и сбыт оказались к 1939 году полностью сосредоточенными в руках двух концернов — АЭГ и Сименса. Концерн Сименса монопольно господствовал в области производства телефонного оборудования, фотоэлементов, автоматики и телемеханики, концерн АЭГ сосредоточил в своих руках производство радиооборудования и электроламп.

Мероприятия фашистского правительства в огромной степени способствовали усилению банковских монополий. В то время как общее число банков за период 1933—1940 годов сократилось с 1725 до 747, возросли мощь и влияние трех ведущих банков страны — Немецкого, Дрезденского и Коммерческого. В 1939 году баланс Немецкого банка превысил 4 млрд. марок, Дрезденского — 3,2 млрд. марок и Коммерческого банка — 2,3 млрд. марок. Меньше ста членов правлений шести ведущих германских банков и семидесяти крупнейших промышленных концернов и акционерных обществ контролировали свыше двух третей промышленного потенциала Германии»¹².

Внутри правящего класса фашистской Германии — монополистической буржуазии уже в первые годы гитлеровской диктатуры произошла определенная перестановка сил. Если раньше магнаты тяжелой и военной промышленности делили влияние с магнатами легкой и обрабатывающей промышленности, оптовыми торговцами и судовладельцами, то теперь последние оказались целиком отодвинутыми на задний план. Руководящая роль в определении внутренней и внешней политики правительства полностью оказалась в руках заправил тяжелой и военной промышленности, наиболее агрессивных и реакционных представителей германского финансового капитала.

Кроме того, некоторые изменения произошли и в персональном составе финансовой олигархии. Конечно, в основном ее состав остался прежним. Материалы изучения 24 крупнейших монополий показывают, что из 384 человек, являвшихся членами их правлений и наблюдательных советов, 270 лиц еще до прихода Гитлера к власти занимали руководящее положение в финансово-экономическом мире Германии¹³. Изменения сводились прежде всего к тому, что из среды финансовой олигархии оказались выброшенными и вынужденными бежать за границу банкиры и промышленники «неарийского» происхождения, в том числе видные представители монополистической верхушки — Блейхредер, Зильберберг, Штраус, Мендельсон и др.

В то же время в состав финансовой олигархии Германии влились многие представители фашистской верхушки. В 24 крупнейших монополиях они заняли 78 мест членов директоратов и наблюдательных советов. Первое место среди миллионеров-гитлеровцев занял Геринг. Созданный им в июле 1937 года при посредстве государственных ссуд, путем захвата ценностей, принадлежавших ранее «неарийским» финансистам, концерн «Герман Геринг» поставил под свой контроль свыше 100 обществ с капиталом в 6 млрд. марок и стал крупнейшим производителем каменного угля в Германии. Геринг являлся также пайщиком ряда иностранных компаний — американских «Пенсильвания рейл-роуд», «Бетлехем стил» и «Иллинойс сентрал энд сити сервис», англо-голландской «Ройял датч-Шелл», итальянской «Монтекатини». Только в США Герингу принадлежало состояние на сумму свыше 3,5 млн. долл. наличными и большое количество ценных бумаг¹⁴.

В среду финансовой олигархии вошли и другие руководители нацистской партии — Геббельс, Розенберг и т. д. Геббельс стал миллионером, женившись на банкирше Квандт. Используя свое положение в фашистском руководстве, Геббельс не только быстро оформил ее развод с мужем, но и заставил Квандта уплатить своей бывшей жене 2 млн. марок за «моральный ущерб», который нанес ей акт развода. К началу второй мировой войны лишь заграничное имущество Геббельса оценивалось в 4,6 млн. долл. Крупным капиталистом стал и Гитлер. По самым скромным подсчетам, нажива Гитлера на издании книжки «Майн кампф», распространявшейся в Германии в принудительном порядке, составила свыше 4 млн. долл. По подсчетам американских буржуазных журналистов, только шесть-семь крупнейших фашистских главарей поместили накануне второй мировой войны в иностранных банках около полутора миллиардов франков¹⁵.

Финансовая поддержка монополистами фашистской партии после прихода гитлеровцев к власти превращается в регулярное субсидирование фашистских заправил. 29 мая 1933 г. по инициативе Густава Круппа для финансирования Гитлера промышленниками создается «фонд немецкой индустрии для Гитлера». Небезынтересно отметить, что, предоставляя Гитлеру денежные средства, монополисты взамен еще раз потребовали гарантий того, что фашистское правительство не допустит со стороны рядовых нацистов каких-либо эксцессов, хотя бы в малейшей степени ущемляющих интересы отдельных финансовых групп. Эти гарантии были даны. В августе 1933 года заместитель Гитлера по руководству нацистской партией Гесс специальным циркулярным письмом разъяснил, что цель «фонда Гитлера» заключается в том, чтобы предоставить «имперскому руководству средства, необходимые для CA, СС, «гитлеровской молодежи» и других организаций», и в то же время «дать участвующим в фонде предпринимателям уверенность, что их работа по восстановлению немецкой экономики не будет заторможена»¹⁶. Суммы «фонда Гитлера» прямо и непосредственно складывались за счет принудительных отчислений от заработной платы рабочих и служащих. Первоначально было установлено, что фонд будет действовать два-три года. Однако в январе 1936 года Крупп сообщил Гитлеру, что деятельность фонда будет продолжаться и дальше — по крайней мере еще четыре года¹⁷. По свидетельству Круппа, который возглавлял фонд, в первый год поступления в фонд составили 8,4 млн. марок, во второй год (до апреля 1935 г.) — уже 20 млн. марок. Было намечено также довести ежегодные ассигнования в фонд до 52 млн. марок¹⁸. Одна лишь фирма Круппа передала в 1933—1939 годах в кассы гитлеровской партии 6 млн. марок¹⁹.

Помимо «фонда Гитлера» субсидирование монополиями руководителей и организаций фашистской партии осуществлялось по десяткам других каналов. В архивах концерна «ИГ Фарбениндустри» имеется документ, из которого явствует, что за период 1933—1939 годов концерном было, в частности, ассигновано: политическому руководству нацистской партии — свыше 580 тыс. марок, СС — 512 тыс., CA — 258 тыс., «гитлеровской молодежи» — 169 тыс., другим фашистским молодежным организациям — 167 тыс., фашистскому корпусу летчиков — 639 тыс., лично Лею — 89 тыс., на организацию фашистами «народного опроса» в 1938 году — 125 тыс. марок и т. д.²⁰

В 1934 году на базе существовавшего с 1932 года «кружка Кеплера» создается «кружок друзей рейхсфюрера СС». В него вошли Флик, Штейнбринк — от «Ферейнигте штальверке», Хекер и Шмидт — от калийного синдиката, Бютефиш — от «ИГ Фарбениндустри», Риттер фон Хальт — от Немецкого банка, Блессин и другие представители финансовой олигархии, всего около 30 человек. Организуя «кружок», они стремились не только морально и материально поддержать осуществляемый под руководством Гиммлера фашистский террор, но и подготовить почву для массового использования заключенных концентрационных лагерей в качестве даровой рабочей силы. Правление концерна «ИГ Фарбениндустри» в 1935 году официально поставило перед Гиммлером вопрос об использовании концерном заключенных концлагеря Дахау²¹. В 1937 году Гиммлер пригласил членов «кружка» посетить Дахау и на месте выяснить возможность решения этого вопроса. Члены «кружка» ознакомились с работой фабрики фарфоровых изделий Аллах, где вместо рабочих трудились заключенные. Вслед за тем члены кружка посетили концентрационный лагерь в Саксенхаузене. После этого по соглашению руководства СС с монополиями в ряде концлагерей были построены предприятия, где использовался даровой труд заключенных. Таким образом, еще до начала второй мировой войны немецкими монополиями и их фашистскими прислужниками была разработана и опробована на практике система массового использования принудительного труда заключенных.

Чем дальше толкали гитлеровцы Германию по пути к войне, чем агрессивнее становился внешнеполитический курс фашистского правительства, тем шире и активнее оказывали монополии гитлеровцам свою поддержку — не только политическую, но и финансовую.

Примечания

1. Р. Wandel, Der deutsche Imperialismus und seine Kriege — das nationale Unglück Deutschlands, S. 124f.

2. «Deutsche Allgemeine Zeitung», 15. Juli 1933.

3. В.И. Ленин, Грозящая катастрофа и как с ней бороться, Полное собрание сочинений, т. 34, стр.

4. См. И. Гольдштейн и Р. Левина, Германский империализм, Госполитиздат, 1947, стр. 221.

5. Цит. по «Wer regiert in Bonn. Die wahren Herren der Bundesrepublik», В., 1955, S. 14.

6. Н. Кühnrich, Der KZ-Staat, В., 1960, S. 39.

7. «Deutsches Wirtschaftsinstitut», В., 1959, Heft 11, S. 5.

8. И.М. Файнгар, Очерк развития германского монополистического капитала, Соцэкгиз, 1958, стр. 30, 31, 43.

9. См. Джеймс Мартин, Братство бизнеса («Почтенные всё люди...»), стр. 134.

10. J. Kuczynski, Studien zur Geschichte des deutschen Imperialismus. Bd. I, В., 1948, S. 103.

11. «Trials of War Criminals», vol VII, p. 16.

12. См. Джеймс Мартин, Братство бизнеса («Почтенные всё люди...»), стр. 39.

13. Р. Wandel, Der deutsche Imperialismus und seine Kriege — das nationale Unglück Deutschlands, S. 129f.

14. «CG в действии. Документы о преступлениях СС», ИЛ, 1960, стр. 454—455.

15. «Trials of War Criminals», vol. IX, Wash., 1953, p. 344.

16. «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IV, Dok. D-151, S. 6.

17. «Trials of War Criminals», vol IX, pp. 346—347.

18. «Archiv IfZ», Krupp. Bd. 7, Dok. Ni-046, S. 159.

19. «Trials of War Criminals», vol. IX, p. 13.

20. «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. IV, Dok. Ni-9200, S. 7ff.

21. «Zeitschrift für Geschichtswissenschaft», 1960, Heft 2, S. 319.