Внешнеполитическая подготовка войны

Внешнеполитическая программа немецко-фашистских империалистов была изложена в первой и второй книгах «Майн кампф».

Она отражала хищнические устремления наиболее агрессивных, наиболее шовинистических групп германского финансового капитала.

Захватническая программа предусматривала истребление или порабощение, германизацию народов, проживающих на территории Европы от Атлантического океана и Пиренеев до Северного Ледовитого океана и Уральских гор. Эти территории предусматривалось превратить в германское «жизненное пространство» (Lebensraum). В дальнейшем программа предусматривала установление мирового господства германского империализма.

Разрабатывая свою внешнеполитическую программу, немецко-фашистские империалисты учитывали изменения, происшедшие в мире после первой мировой войны и в первую очередь в связи с расколом мира на две системы и существованием Советского социалистического государства. Поэтому гитлеровцы на первых порах в своих публичных выступлениях всячески стремились подчеркнуть отказ от претензий к западным империалистическим государствам и свою заинтересованность в экспансии на восток Европы, в первую очередь против СССР. Они надеялись использовать антисоветскую направленность политики западных империалистических держав, шумихой об «антикоммунизме» стремились замаскировать свои планы борьбы за мировое господство, против интересов Англии, Франции и США. Гитлеровцы разработали конкретный план реализации своей авантюристической внешнеполитической программы. С этой целью они умело использовали англо-французские противоречия в борьбе за гегемонию в Европе, экспансионистские устремления фашистской Италии в бассейне Средиземного моря и на Балканах и вызванное этим обострение итало-французских и итало-английских противоречий, ненависть англо-франко-американских империалистов и правящих буржуазно-помещичьих кругов стран Центральной и Юго-Восточной Европы к Советскому Союзу.

Гитлеровцы использовали также противоречия Германии и ведущих империалистических держав. Они, например, неоднократно подчеркивали свое стремление к укреплению дружественных отношений с Англией¹ на определенных этапах подготовки к войне. Внешнеполитическая концепция гитлеровцев подвергалась частичным изменениям, преследовавшим тактические цели. Однако в целом она составляла программу деятельности германской дипломатии при подготовке страны к агрессивной войне.

Германские дипломатические миссии, торговые представительства действовали в тесном контакте с агентурой германской контрразведки, фашистскими службами СД и СС, с организациями так называемой «фольксдейче». Их «деятельность» была направлена на подрыв мира и безопасности в Европе, подготовку актов фашистской агрессии. Фашистский террористический режим все более заменял традиционные методы дипломатии, основанной на международном праве, методами внешнеполитических авантюр, бряцанием оружием, вероломством и разбоем.

Использовав агрессивные устремления Италии в Африке и в Юго-Восточной Европе и японскую агрессию на Дальнем Востоке, фашистская Германия в 1936—1937 гг. сколотила блок агрессоров, называемый «Ось Берлин—Рим—Токио», скрепленный «Антикоминтерновским пактом».

Под шумиху антикоммунистической демагогии, трескотню о создании Священного союза против большевизма гитлеровцы подготовили военный блок (Германия, Италия, Япония), к которому позднее присоединилась франкистская Испания, не только против Советского Союза, но и против своих империалистических соперников — Англии, Франции и США и других стран — за установление мирового господства германского империализма.

Подобные действия стали возможными благодаря политике западных империалистических держав, поощрявших немецко-фашистскую агрессию.

Следствием этой политики западных держав был аншлюс Австрии, а ее кульминационным пунктом — мюнхенский сговор с фашистской Германией и предательство западными державами Чехословакии. Отвергая помощь Советского Союза для отпора германской агрессии, чехословацкое буржуазное правительство, так же как и правительства Англии, Франции и США, в сговоре с германским фашизмом видело главное условие для сохранения своего классового господства. Правительства Англии, Франции и действовавшая за кулисами дипломатия США продолжали в конце 1938 — начале 1939 г. превращать мюнхенскую сделку в отправной пункт для тесного политического и экономического сотрудничества Англии, Франции, Германии и Италии, в то время как фашистская Германия продолжала и дальше свою экспансию на востоке Европы. Советский Союз сразу же решительно осудил как незаконную позорную мюнхенскую сделку и предложил конкретные меры по обузданию фашистского агрессора.

Однако вслед за мюнхенской сделкой правительства Англии и Франции подписали с Германией декларации, в соответствии с которыми фашистская Германия получила свободу действий для агрессии против стран Восточной Европы, в первую очередь против СССР². Эти декларации были равнозначны пактам о ненападении.

Смысл мюнхенского империалистического сговора в лаконичной форме выразил польский посол в Лондоне Рачинский. В донесении в Варшаву 16 декабря 1938 г. он писал, что в правящих кругах Англии существует убеждение, будто «премьер защитил английские ворота и перенес, таким образом, игру на восток Европы»³.

Начальник штаба верховного командования вермахта Кейтель также признавал на Нюрнбергском процессе, что «целью Мюнхенского соглашения было устранить Россию из Европы, выиграть время и завершить наше перевооружение»⁴.

В Мюнхене была предрешена судьба ряда других европейских государств, которые были негласно выданы правительствами западных держав фашистской Германии. Прямым следствием мюнхенской сделки явилось завершение расправы империалистов с республиканской Испанией, открытое присоединение в феврале 1939 г. хортистской Венгрии к агрессивному фашистскому блоку, экономическое и политическое порабощение Германией Румынии и Болгарии. Мюнхенская сделка усилила позиции капиталистических, реакционных элементов в правящих кругах государств Юго-Восточной Европы. Расчленение Чехословакии открыло германскому империализму широкую дорогу для экономической и политической экспансии в страны Центральной, Юго-Восточной и Северо-Западной Европы. В одном из документов, подписанном министром экономики Германии В. Функом, отмечалось: «Мюнхенское соглашение открыло новый период для германской торгово-политической деятельности с европейским Юго-Востоком. Этим событием закончилась длительная борьба великих европейских держав, продолжавшаяся после первой мировой войны, за экономическое господство на Юго-Востоке в пользу Германии и Италии. Уже присоединение Австрии к Германии практически предрешило исход этой борьбы»⁵.

Однако в то время как правительства Англии и Франции после Мюнхена строили свою политику, исходя из стремления превратить сделку с фашистской Германией в исходный пункт для тесного политического и экономического сотрудничества четырех держав (Англии, Франции, Германии и Италии), правители Германии обманули их ожидания. Они решили, что перед нападением на Советский Союз первоначально должны быть разгромлены Польша, Франция и Англия, и только после овладения ресурсами всей Европы станет возможным нападение на СССР.

«После захвата Чехословакии фашистская Германия стала готовиться к войне уже совершенно откровенно, на глазах всего мира. Гитлер, поощряемый Англией и Францией, перестал церемониться и притворяться сторонником мирного урегулирования европейских проблем. Наступили самые драматические месяцы предвоенного периода. Уже тогда было ясно, что каждый день приближает человечество к невиданной военной катастрофе»⁶.

Заручившись поддержкой западных империалистических держав, Германия захватила остальную часть Чехословакии, Клайпеду, завершила подготовку к нападению на Польшу.

Опубликование в начале 70-х годов Министерством иностранных дел СССР документов и материалов⁷ позволяет более точно обрисовать картину дипломатической подготовки войны, внести ряд уточнений, особенно о разработке гитлеровцами последовательности осуществления своих агрессивных планов.

В конце 1938 — начале 1939 г. вопрос о направлении агрессии в правящих кругах Германии еще не был окончательно решен. Часть монополистов, тесно связанных с французскими, английскими монополиями (глава «Стального треста» Тиссен и др.), настаивала на первоочередности агрессии против Советского Союза.

Гитлер неоднократно признавал, что в конце 1938 г. он проявлял колебание в выборе направления нанесения первоочередного удара между Западом и Востоком. Так, выступая перед главнокомандующими в Оберзальцберге 22 августа 1939 г., он говорил: «Для меня было совершенно ясно, что конфликт с Польшей неизбежно произойдет рано или поздно. Я принял это решение ранней весной. Но я полагал, что сначала нанесу удар на Западе, а только потом обращусь к Востоку...»⁸.

Спустя три месяца, выступая перед руководителями вермахта 23 ноября 1939 г., Гитлер снова возвратился к вопросу о выборе направления агрессии и ее конкретных задачах.

«...последовала Австрия. И этот шаг считался весьма сомнительным. Он привел к существенному усилению Германии. Следующим шагом были Богемия, Моравия и Польша. Но этот план нельзя было провести одним ударом... С самого начала я понимал, что я не могу остановиться на Судетской области. Это было лишь частичное решение. Было решено занять Богемию. Затем последовало установление протектората — тем самым была создана основа для захвата Польши. Но в тот период мне еще не было ясно, должен ли я буду выступить сначала против Востока и затем Запада или же наоборот. Мольтке в свое время часто задумывался над подобным вопросом. Объективно получилось так, что сначала пришлось начать борьбу против Польши»⁹.

Ссылка Гитлера на Мольтке свидетельствует о том, что и фашистское верховное военное командование все более склонялось к первоочередному нанесению главного удара на Западе — против Франции и Англии и их союзника — Польши.

Следует иметь в виду, что на выбор направления агрессии оказала влияние также Италия, у которой в начале 1939 г. чрезвычайно обострились отношения с Францией, особенно в районе Средиземного моря. Это способствовало тому, что в мае 1939 г. между Германией и Италией был заключен военный союз, что нашло свое отражение в «Стальном пакте».

В министерстве иностранных дел Англии в конце января 1939 г. стало создаваться впечатление, что Германия пересматривает план направления агрессии, несмотря на усилия мюнхенцев направить ее экспансию против СССР.

Так, 28 января 1939 г. в телеграмме министра иностранных дел Англии послам Англии во Франции и Бельгии сообщалось (для передачи соответствующим правительствам), что:

«3. Еще в ноябре имелись сведения, с течением времени ставшие более определенными, что Гитлер планирует очередную внешнеполитическую авантюру на весну 1939 г. Сначала казалось, и это подтвердилось лицами, близкими к Гитлеру, что он замышлял экспансию на Востоке, а в декабре в Германии открыто заговорили о перспективе создания независимой Украины, имеющей вассальные отношения с Германией.

4. С тех пор есть сообщения, указывающие на то, что Гитлер, подбадриваемый Риббентропом, Гиммлером и другими, рассматривает вопрос о нападении на западные державы в качестве предварительного шага к последующей акции на Востоке.

5. Пока еще нет оснований предполагать, что Гитлер принял решение о каком-либо конкретном плане...»¹⁰

В тои же телеграмме говорилось также, что «экономический и финансовый кризис, который сейчас переживает Германия, вполне может принудить Гитлера предпринять какую-либо акцию, и ему предстоит сделать выбор: снизить темпы перевооружения и отказаться от политики экспансии либо предпринять какую-либо внешнеполитическую авантюру в надежде, что этим он отвлечет внимание от затруднений внутри страны, а также получит материальные ресурсы, в которых страна крайне нуждается и которые она больше не может покупать за границей»¹¹.

В ответной ноте МИД Франции посольству. Англии во Франции от 1 февраля 1939 г. сообщалось, «что французское правительство со своей стороны располагает информацией, которая внушает ему озабоченность, аналогичную озабоченности, испытываемой правительством его величества. Хотя до сих пор эта информация не подтвердилась, она действительно дает основание полагать, что действия Германии, направленные вначале против Восточной Европы, могут обернуться — либо но ее инициативе, либо в поддержку итальянских притязаний — против Запада, т. е. против Великобритании, Франции, Бельгии, Голландии и Швейцарии»¹².

Военный атташе германского посольства в Варшаве полковник Химер рассказывал 27 февраля 1939 г. немецкому журналисту вскоре после приема вместе с другими военными атташе Гитлером: «Из замечаний Гитлера об общей политической обстановке и о намерениях Германии он... вынес впечатление, что Германия вместе с Италией планирует акцию против западных держав»¹³.

Далее военный атташе сообщал, что в отличие от периода, предшествовавшего Мюнхену, когда фашистская Германия развернула разнузданную пропагандистскую кампанию угроз и шантажа, бряцания оружием, на этот раз «Гитлер не говорит о своих нынешних планах». Он объяснял это стремлением, чтобы длительная дискуссия о немецких планах не «нервировала население» Германии, чтобы «сведущие и несведущие» не могли выступать со своими сомнениями и предложениями, а также для того, чтобы преждевременно не включились в это дело за границей. «Гитлер заявит о предстоящей акции лишь тогда, когда он будет в состоянии нанести удар на следующий же день»¹⁴.

8 марта 1939 г., т. е. за неделю до оккупации всей территории Чехии и Моравии, в речи на совещании высших представителей военных, экономических и партийных кругов Германии, на котором обсуждались экономические вопросы и вопросы рабочей силы, фюрер изменил календарные сроки осуществления агрессивных планов Германии. Он сказал, что отданы приказы о том, чтобы через несколько дней, не позднее 15 марта, Чехословакия была оккупирована фашистскими войсками.

«Затем последует Польша. Нам не придется ожидать тут сильного сопротивления»¹⁵ Германии, продолжал он, Польша необходима для получения сельскохозяйственных продуктов и угля. Далее он сказал, что Венгрия и Румыния тоже, безусловно, относятся к жизненно необходимому пространству Германии. Падение Польши, а также германское давление сделают эти страны сговорчивыми. Тогда Германия будет полностью контролировать их обширные сельскохозяйственные и нефтяные ресурсы. То же самое относится и к Югославии. «Это, — подчеркнул Гитлер, — план, который будет осуществлен до 1940 г. И тогда Германия станет непобедима».

Далее фашистский фюрер изложил цели Германии в отношении Франции, Англии, а также Соединенных Штатов Америки. «В 1940 и 1941 гг. Германия раз и навсегда сведет счеты со своим извечным врагом — Францией. Эта страна будет стерта с карты Европы... Когда Франция будет побеждена, Германия с легкостью установит господство над Англией и получит тогда в свое распоряжение богатства и владения Англии во всем мире.

Таким образом, впервые объединив континент Европы в соответствии с новой концепцией, Германия предпримет величайшую за всю историю операцию: используя британские и французские владения в Африке в качестве базы, мы сведем счеты с «еврейскими королями доллара» в Соединенных Штатах. Мы уничтожим эту еврейскую демократию...»¹⁶

В документе отмечается, что некоторые из присутствовавших представителей военных и экономических кругов Германии отнеслись к этим авантюристическим планам «восторженно», «тогда как другие, по-видимому, проявили значительно меньший энтузиазм»¹⁷.

После Мюнхена Германия спешила с подготовкой захвата оставшейся части Чехословакии. Это объяснялось также и тем, что Германия намеревалась совместно с Италией уже в мае 1939 г. предпринять военные действия против Франции, а возможно, и Англии.

Как заявил 13 марта 1939 г. в доверительной беседе с германским журналистом советник бюро министра иностранных дел Германии Клейст, намечая кампанию против Запада (в первую очередь по захвату колоний), Германия хотела иметь абсолютно обеспеченный Восток. «Поскольку первый этап координированных германо-итальянских действий против Запада запланирован уже на май 1939 г., — отмечается в записи беседы Клейста, необходимо путем ликвидации оставшейся части Чехословакии создать в самом срочном порядке такое положение в Восточной и Центральной Европе, которое окончательно исключало бы все источники опасности для Германии в перспективе предстоящей схватки на Западе»¹⁸.

В документе подчеркивалось, что захват Чехословакии поставил под угрозу все соседние с ней государства и Германия получила возможность оказывать на них давление и осуществлять экспансию. «Мы будем иметь в своих руках Венгрию, Румынию и Югославию»¹⁹. «По мнению политического руководства рейха, в результате стабилизации таким путем Востока будет создан прикрытый тыл для столкновения на Западе».

Далее Клейст раскрывал замыслы Гитлера, для которого он подготовил документ по «украинскому вопросу» в отношении Советского Союза: «В ходе дальнейшего осуществления германских планов война против Советского Союза остается последней и решающей задачей германской политики». Надежды гитлеровцев на возможность использования Польши в качестве союзника Германии не оправдались. Поэтому «Польша должна быть вначале территориально разделена... и политически организована..., прежде чем можно будет начать войну с Россией при помощи Польши и через Польшу»²⁰.

Большие надежды возлагали гитлеровцы на устрашающее и разрушительное действие немецкой авиации. Так, советник бюро министра иностранных дел Германии Клейст в доверительной беседе с германским журналистом 2 мая 1939 г., говоря о предстоящей войне, выразил мнение, разделяемое фашистской верхушкой: «Решающее значение будет иметь наша авиация. По расчетам германских военных специалистов, все английские порты, например, могут быть полностью разрушены в течение шести часов. Опустошающее действие германской авиации было испробовано до сего времени лишь один раз: во время гражданской войны в Испании под Герникой. Успех был потрясающий. В результате массированного налета германской авиации город сравняли с землей. В связи с этим разгром Франции и Англии представляется не слишком трудным делом. Вмешательство Америки будет запоздалым»²¹.

Германия разработала план порабощения государств Прибалтики. Как заявил 2 мая 1939 г. немецкому журналисту Клейст, «в Прибалтийских государствах мы хотим достичь такой же цели (как в Польше. — В.Ф.) иным путем. Здесь не будет иметь место применение силы, оказание давления и угрозы... Таким способом мы достигнем нейтралитета Прибалтийских государств, т. е. решительного отхода их от Советского Союза..., когда-то позже, если это нас устроит, мы нарушим этот нейтралитет...»²²

В конспективном изложении дальнейшие планы Германии после разгрома Польши сообщил разведке одной из западных держав 7 мая 1939 г. советник посольства Германии в Польше. Он почерпнул сведения об этих планах из беседы с ближайшим советником Риббентропа Клейстом, германским военно-воздушным атташе в Варшаве полковником Герстенбергом и германским послом в Польше Мольтке, недавно приехавшим из Берлина в Варшаву. Подготовка удара по Польше должна быть завершена в конце июля. «После того, — сообщал немецкий дипломат, — как с Польшей будет покончено, Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии, сломает их гегемонию и одновременно определит Италии более скромную роль. После того как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует великое столкновение Германии с Россией, в результате которого окончательно будет обесценено удовлетворение потребностей Германии в жизненном пространстве и сырье»²³.

Таким образом, этот документ еще раз убедительно подтверждает, что фашистская Германия главным своим противником считала Советский Союз, войну с которым она рассчитывала возможным начать только после победы над западными державами.

В 1939 г. фашистская Германия развила большую активность с целью внешнеполитической подготовки войны. В первую очередь завершалось создание военно-политического блока агрессивных государств. Антисоветские замыслы германских империалистов, а также все отчетливее вырисовывающаяся перспектива войны за мировое господство с Англией и Францией побуждали гитлеровцев более активно искать союзников по агрессии.

С другой стороны, правящие круги Японии, Италии ввиду слабости их военно-экономического потенциала для реализации своей захватнической программы нуждались в поддержке более мощного империалистического хищника, каким являлась Германия.

В свою очередь, фашистская Германия прилагала большие усилия, чтобы превратить заключенный между ними «Антикоминтерновский пакт» в реальный трехсторонний военный союз, направленный как против СССР, так и против главных империалистических соперников — Англии и Франции.

22 мая 1939 г. в Берлине в торжественной обстановке Чиано и Риббентропом был подписан «Пакт о союзе и дружбе между Италией и Германией». Обе стороны обязались проводить совместную политику, «сохранять постоянную связь друг с другом для обсуждения вопросов, затрагивающих их общие интересы»²⁴. В статье 2-й говорилось о полной взаимной политической и дипломатической поддержке.

Статья 3-я обусловливала взаимную военную помощь: «Если... одна из сторон окажется втянутой в войну с какой-нибудь третьей державой или рядом других держав, другая договаривающаяся сторона выступит тотчас же в качестве ее союзника и будет оказывать ей поддержку всеми военными средствами на суше, на море и в воздухе».

Статья 4-я содержала обязательство обеих сторон углублять сотрудничество в военной и экономической областях. Предусматривалось создание специальной комиссии для координации усилий обеих сторон.

Италия и Германия обязывались заключать перемирие или мир в случае совместного ведения войны только с полного обоюдного согласия.

Весь текст договора, несмотря на некоторые демагогические заверения, содержащиеся в нем, был пронизан агрессивным духом. В нем даже не было речи об установлении различия между нападением и обороной. Это был военный союз, заключенный в целях агрессии.

Спустя несколько дней специальная германо-итальянская комиссия завершила разработку секретного протокола, который в виде приложения составлял неотъемлемую часть договора, расширял и углублял его и придавал ему еще более агрессивный характер. Этот протокол касался деятельности комиссий по военным и военно-экономическим вопросам, сотрудничества в области прессы, пропаганды, информации. Для осуществления этого сотрудничества в посольство каждой из договаривающихся сторон назначались специальные чиновники, которые должны были поддерживать связь с соответствующими министерствами²⁵.

Подписание германо-итальянского пакта о военном союзе знаменовало собой существенный этап на пути завершения формирования агрессивного военного блока фашистских государств. Заключая договор о военном союзе с Италией, гитлеровцы стремились использовать ее главным образом для шантажирования своих противников — Англии и Франции с тем, чтобы добиться от них побольше уступок и связать их вооруженные силы в районе Средиземного моря в случае возникновения войны в Европе. Гитлеровское руководство прекрасно понимало военную и экономическую слабость Италии. Составители сборника «История второй мировой войны в документах» отмечают: «Это была ирония истории, что Италия, накануне войны не имевшая стали для производства вооружения, назвала свой пакт с Германией «стальным». Но общеизвестно, что сталь прочнее бумаги»²⁶.

Если Германии относительно легко удалось вовлечь в свой военный блок фашистскую Италию, то значительно сложнее было положение с Японией. Гитлер, выступая на совещании генералитета 23 мая 1939 г., признавал: «Важное значение имеет вопрос о Японии. Если сначала она по различным причинам относилась к совместным с нами действиям холодно, то в ее же собственных интересах своевременно выступить против России». Далее он заметил, что «если Россия и дальше будет действовать против нас, отношения с Японией могут стать более тесными»²⁷.

Несмотря на все усилия, Германии не удалось в 1939 г. вовлечь Японию в войну. Правительства Англии, Франции и США, предоставлявшие Японии «свободу рук» для агрессии на Дальнем Востоке против Китая и Советского Союза, заключили с ней ряд политических и экономических соглашений, которые удерживали Японию от вступления в военный союз с Германией, направленный против западных империалистических держав. Только спустя полтора года после того, как Германия одержала ряд крупных побед в Европе и сокрушила Францию, 23 сентября 1940 г. был заключен германо-итало-японский тройственный военный союз.

Одновременно с укреплением фашистского агрессивного блока Германия активизировала агрессивные действия в Европе. 15 марта 1939 г. она захватила Богемию и Моравию, затем предъявила ультиматум Польше. 28 апреля 1939 г. Германия разорвала заключенный с ней договор о ненападении, а также англо-германское военно-морское соглашение. Она потребовала от Англии и Франции возвращения колоний, отобранных у Германии после первой мировой войны.

Развитие международных событий подтверждало оценку политики империалистических держав в Европе, содержащуюся в Отчетном докладе Центрального Комитета XVIII съезду ВКП(б). «Некоторые политики и деятели прессы Европы и США, — говорилось в докладе, — потеряв терпение в ожидании «похода на Советскую Украину», сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их «разочаровали», так как вместо того, чтобы двинуться дальше на Восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на Запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю...»²⁸

В этих условиях весной и летом 1939 г. правительства Англии и Франции вынуждены были откликнуться на предложение Советского Союза, продолжавшего энергичную борьбу в защиту мира, и начать переговоры с ним по вопросам организации отпора агрессорам. Однако в действительности правительства Англии и Франции не хотели подлинного сотрудничества с СССР. Они затеяли переговоры с Советским Союзом для оказания давления на фашистскую Германию, с которой правительство Англии параллельно вело тайные переговоры, где обсуждались далеко идущие планы англо-германского сотрудничества на базе антисоветского сговора²⁹.

Как доносил 3 марта 1939 г. германский посол в Лондоне Дирксен, английское правительство рассматривает возникшие контакты с другими правительствами лишь в качестве резервного средства для примирения с Германией. Все эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — «соглашение с Германией»³⁰.

Усилия английского правительства достигнуть мирного соглашения с Германией ввиду обострившихся империалистических противоречий не увенчались успехом. Фашистская Германия не довольствовалась теми уступками, которые сулили ей английские империалисты. Выступая на совещании руководителей вермахта 23 мая 1939 г., Гитлер раскрыл основное содержание германо-английских противоречий. Он признал, что в укреплении Германии Англия видит угрозу своей гегемонии. «Англия поэтому является нашим врагом, и борьба с ней будет борьбой не на жизнь, а на смерть»³¹.

Империалистические противоречия были одной из причин, вынудивших гитлеровцев временно отложить начало агрессии против СССР.

В то же время, как это и признает в своих мемуарах бывший министр иностранных дел Германии Риббентроп, фашистская верхушка опасалась возможного успешного завершения англо-франко-советских переговоров, что создало бы серьезную угрозу германским планам. «Кошмар коалиций», как говорил Бисмарк, — пишет Риббентроп, — вынуждал и нас проводить бессонные ночи»³².

Одной из причин, из-за которой гитлеровцы согласились вступить в секретные переговоры с Англией, и была их попытка помешать заключению англо-франко-советского договора.

Английское же предложение о заключении соглашения, которое лишь на время могло несколько сгладить существовавшие между ними империалистические противоречия, преследовало цель поощрения Германии к войне с Советским Союзом. К такой войне Германия еще не была готова. Она вынуждена была считаться с мощью СССР.

Об этом, например, свидетельствует сводка германского генштаба от 28 января 1939 г., в которой говорилось: «Русские вооруженные силы военного времени в численном отношении представляют собой гигантский военный инструмент. Боевые средства в целом являются современными. Оперативные принципы ясны и определенны. Богатые источники страны и глубина оперативного пространства — хорошие союзники»³³.

Германия, стремясь на время отложить войну с СССР, обратилась к правительству Советского Союза с предложением заключить пакт о ненападении. «Это означало, что Гитлер склонен был на ближайшее время сохранить мир с СССР. Германские фашисты сознавали огромные трудности, которые представляла для Германии война с Советским Союзом. Разумеется, гитлеровцы и тогда недооценивали истинной мощи СССР, но при всем том они считали эту мощь достаточно большой, чтобы поначалу поискать добычи полегче и укрепить свой военно-промышленный и военный потенциал за счет других европейских стран. Гитлеровцы тогда еще сохраняли известную трезвость суждений, впоследствии утерянную в результате легких побед на Западе»³⁴.

Буржуазные фальсификаторы истории, извращая характер советско-германских отношений в 1939 г., пытаются переложить ответственность за срыв англо-франко-советских переговоров о совместном отпоре агрессорам на Советский Союз.

В действительности, как об этом свидетельствуют исторические факты, весной и летом 1939 г. Советский Союз настойчиво добивался заключения договора с Англией и Францией. Переговоры были прерваны в результате нежелания правительств Англии и Франции заключить равноправные договоры с СССР.

Кроме того, имелись сведения о ведущихся секретных англо-германских переговорах, что свидетельствовало о возможности создания антисоветской коалиции империалистических держав.

В это же время на Дальнем Востоке Япония вела военные действия против Советского Союза и Монгольской Народной Республики, Англия и США проводили политику невмешательства, а в действительности всячески поддерживали и поощряли агрессора.

В этих условиях «Советский Союз оказался в августе 1939 г. в крайне опасном положении: на Западе грозило появление немецко-фашистских армий под Минском и Витебском. На Дальнем Востоке уже шли военные действия с Японией, грозившие перерасти в еще более широкое вооруженное столкновение. Обстановка была для Советского Союза чревата одновременной войной на двух фронтах с двумя мощными военными державами и притом фактически в состоянии полной международной изоляции»³⁵.

В Европе правительства Англии и Франции, действовавшие при поддержке правящих кругов США, сорвали переговоры с СССР об оказании коллективного отпора гитлеровской агрессии. Методами тайных сделок с фашистской Германией они стремились направить ее агрессию против СССР и давали ей недвусмысленно понять, что такая агрессия получит активную поддержку с их стороны.

Таким образом, возникла реальная угроза создания единого империалистического фронта в целях вооруженного нападения на Советское государство. Задача Советского правительства состояла в том, чтобы сорвать этот замысел мировой реакции. В то же время немцы уже с мая 1939 г. начали зондировать почву об улучшении германо-советских отношений³⁶. Германское правительство обещало также оказать влияние на Японию в целях улучшения японо-советских отношений³⁷. Однако, стремясь к заключению соглашений с Англией и Францией, Советское правительство оставляло без ответа германские предложения. Но затем стало ясно, что правительства Англии и Франции затеяли переговоры с СССР для давления на Германию с целью заключения с ней широкого соглашения. Советское правительство в этих условиях должно было проявить особую заботу о безопасности своей страны.

20—21 августа 1939 г. германское правительство предприняло ряд новых попыток договориться с Советским Союзом. 21 августа Шуленбург передал телеграмму Советскому правительству, подписанную Гитлером³⁸, в которой предлагалось заключение германо-советского договора о ненападении. Для переговоров о подготовке такого пакта он предлагал принять в Москве Риббентропа.

Советский Союз находился перед выбором: либо принять германские предложения и получить таким образом мир на некоторое время для лучшей подготовки к отпору агрессору, либо отклонить германские предложения и вступить в войну с Германией и другими присоединявшимися к ней империалистическими государствами³⁹ в то время, когда на границе СССР на Дальнем Востоке уже бушевал пожар войны. В условиях, когда правительства Англии и Франции сорвали политические и военные переговоры с СССР, Советское правительство решило принять предложения Германии о заключении пакта о ненападении.

23 августа после прибытия Риббентропа в Москву такой пакт был подписан. Это был пакт о ненападении. Обе стороны брали обязательство об отказе от нападения и других агрессивных действий в отношении друг друга, а все споры договорились решать мирным путем⁴⁰.

Таким образом, это был договор о поддержании мира между двумя странами. Он принципиально отличался от соглашений, подписанных в Мюнхене и сразу же после него правительствами Англии и Франции с фашистской Германией, которые были заключены за счет народов Чехословакии и других стран и имели своей целью поощрение немецко-фашистской агрессии против СССР. Подписание советско-германского договора было мудрым шагом Советского правительства. Заключив этот договор, Советский Союз сумел расстроить складывавшийся единый антисоветский империалистический фронт и получил дополнительно более полутора лет мирной передышки, которую он использовал для укрепления своей оборонительной мощи. Советско-германский договор являлся также серьезным ударом но мюнхенской политике правящих кругов Англии, Франции и США и других стран и предвещал ее полный провал.

«Что касается оценки пакта о ненападении, заключенного с Германией в 1939 г. в момент, когда наша страна могла быть атакована с двух фронтов — со стороны Германии и со стороны Японии, — писал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, — нет никаких оснований утверждать, что И.В. Сталин полагался на него. ЦК ВКП (б) и Советское правительство исходили из того, что пакт не избавлял СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность выиграть время в интересах укрепления нашей обороны, препятствовал созданию единого антисоветского фронта. Во всяком случае, мне не приходилось слышать от И.В. Сталина каких-либо успокоительных суждений, связанных с пактом о ненападении»⁴¹.

Подписание пакта с Советским Союзом вызвало сильное недовольство среди мировой империалистической реакции, делавшей ставку на разрешение империалистических противоречий путем войны Германии против СССР, т. е. за счет советского народа.

Поворот во внешней политике правительства фашистской Германии, заключение пакта с СССР вызвали недовольство ряда германских монополистов, прусских землевладельцев и некоторых генералов, тесно связанных с англо-франко-американским империализмом и являвшихся сторонниками первоочередной экспансии против Советского Союза.

Видимо, здесь получила отражение и борьба двух основных финансово-монополистических групп Германии, развернувшаяся в конце 20-х — начале 30-х годов за формирование государственного аппарата, за направление внешней политики. Одну из этих групп представляли магнаты рурской военной промышленности. Это были стальные и угольные картели, связанные с военно-промышленным комплексом Германии, которые вскормили и привели к власти фашистскую партию, разработали программу первоочередности агрессии германского империализма на востоке Европы против Советского Союза.

Другая группа была представлена монополиями обрабатывающих и экспортных отраслей промышленности и банков. Они были тесно связаны монопольными узами с западными державами и стремились к осуществлению планов внешнеполитической экспансии также на востоке Европы, но не вступая в конфликты с западными державами, а возможно, и совместно с ними.

«Определенные круги германской буржуазии, — пишет Отто Винцер, — к которым относились промышленники, высокопоставленные чиновники, католическая верхушка и видные нацисты, являлись убежденными противниками советско-германского пакта о ненападении, продолжая и после его заключения ориентироваться на союз с теми правящими кругами Англии и Франции, которые по-прежнему стремились спровоцировать войну между Германией и Советским Союзом»⁴². Наиболее ярко это недовольство проявилось в конфликте «стального короля» Германии Фрица Тиссена, сыгравшего решающую роль в установлении фашистской диктатуры в Германии, и некоторых связанных с ним других монополистов с правящей фашистской кликой Германии. Стальной концерн Тиссена был тесно связан с англо-франко-американским капиталом. Еще в 1926 г., вскоре после образования «Стального треста», он получил от американских монополий кредит 100 млн долларов⁴³. Тиссен играл руководящую роль в международном стальном картеле, в котором участвовали Франция, Англия, Германия, Люксембург. Представители группы Тиссена — Оппенгейма и банкир Реген были членами наблюдательного совета «Эшвейлер бергверксферейн», являвшегося филиалом немецко-французского концерна «Арбед», в котором хозяйничала французская фирма Шнейдера⁴⁴.

В связи с заключением германо-советского пакта эти монопольные связи группы Тиссена с западными державами оказались под угрозой. Кроме того, Тиссен и его группа монополистов были недовольны чрезвычайно возросшей ролью новых богачей, выходцев из высших слоев фашистской партии, обогатившихся на грабеже Австрии, Чехословакии, на военных поставках, еврейских погромах и т. д. В частности, в конкурентной борьбе между Тиссеном и концерном Г. Геринга победу все более одерживал последний. Он приобрел гигантскую силу в Германии и в 1938 г. завладел рядом предприятий в Австрии и других странах, ранее принадлежавших «Стальному тресту» Тиссена. Эта конкурентная борьба между двумя гигантскими концернами и явилась одной из причин разногласий между старыми друзьями — Тиссеном и Герингом⁴⁵.

В возникновении разногласий между Тиссеном и гитлеровской верхушкой сказалась также длительная борьба за руководящую роль в вооружении вермахта между группами монополистов Флика — Круппа и группой Тиссена. Одним из проявлений такой борьбы являлся захват в 1935 г. концерном Тиссена заводов «Рейнметалл» в Дюссельдорфе, значительная часть акционерного капитала которых принадлежала Круппу⁴⁶. Однако перед началом второй мировой войны роль концерна Круппа, этой «фабрики смерти», возросла еще больше, и он снова приобрел гигантскую силу в Германии, ущемляя интересы концерна Тиссена.

«Чтобы не изменить исторической правде, — пишет Альберт Норден, — надо отметить, что конфликт между Тиссеном и нацистскими руководителями возник как самая обыкновенная война за проценты между капиталистами, и только впоследствии Тис-сен в своей книге придал этой войне идеологический характер, причем его главный упрек Гитлеру в вопросах военной политики заключался в том, что последний не начал вторую мировую войну с генерального наступления против Советского Союза»⁴⁷.

После заключения германо-советского пакта Тиссен заявил о разрыве с Гитлером. В своей книге «Я платил Гитлеру», изданной в 1941 г., он признает, что с 1923 г. вместе с другими монополистами поддерживал фашистскую партию⁴⁸, одобрял идеи, содержавшиеся в «Майн кампф», и особенно поощрял стремление фашистов к ликвидации большевизма как внутри Германии, так и в других странах. Он горячо поддерживал «Антикоминтерновский пакт», восхищался гитлеровской идеей «Drang nach Osten», идеей, которую неудачно пытался осуществить его отец Август Тиссен вместе с другими магнатами Рура в годы первой мировой войны.

В меморандуме, посланном Гитлеру 1 октября 1939 г. из Швейцарии, куда эмигрировал Тиссен, он обвинял его в отходе от принципов, содержащихся в «Майн кампф», и от заявлений, сделанных им летом 1939 г. о намерении Германии захватить территорию «до Уральских гор»⁴⁹. Он упрекал Гитлера за то, что тот не создал единого фронта с западными державами для войны против СССР, а вместо этого вступил в конфликт с ними, что являлось, по мнению Тиссена, величайшей ошибкой.

Далее Тиссен писал, что такая политика гитлеровского режима представляет опасность для Германии и по внутриполитическим соображениям, так как она «может бросить Германию в объятия коммунизма, что приведет ее к катастрофе»⁵⁰.

Тиссен сообщил далее, что в оценке советско-германского пакта он не является одиноким, что он имеет единомышленников среди промышленников и военных в Германии и во всей Европе⁵¹. К числу таких единомышленников Тиссена принадлежали также и представители так называемой верхушечной оппозиции. Летом 1939 г. Герделер, Шахт, Канарис и другие всячески стремились сгладить империалистические противоречия, мешавшие достижению широкого политического и экономического соглашения между правительствами Англии, Франции и Германии. Герделер разработал план тесного сотрудничества Англии и Франции с Германией, который должен был явиться «ядром нового союза государств»⁵². Этот план предусматривал «устранение напряженности, проистекающей из Версальского мира», что означало ликвидацию всех оставшихся статей Версальского договора, т. е. территориальных статей, и в первую очередь передачу Германии польского «коридора», сохранение за ней Судетской области, предоставления Германии колоний и т. д. В целях умиротворения Германии западные державы должны были предоставить ей крупные займы в размере от 4 млрд, до 6 млрд, марок.

В качестве компенсации за эти уступки Германии Тройственный союз (Германия, Япония и Италия) должен быть расторгнут, а вместо него они предлагали создать «Союз европейских государств». Это была внешнеполитическая программа «оппозиции». Как видно, в ней вовсе не упоминается о Советском Союзе. Это не случайно. Проектируемый «оппозицией» «Союз европейских государств» был не чем иным, как новым вариантом пресловутой «пан-Европы» без СССР и направленной против него. Эта программа принципиально ничем не отличалась от условий, обсуждавшихся гитлеровцами с правительством Англии через официальные и неофициальные каналы.

Участники «оппозиции» прилагали большие усилия для того, чтобы помешать заключению германо-советского пакта о ненападении. В августе 1939 г. они через различные каналы: агентов абвера, представителей Ватикана, дипломатических чиновников предупреждали своих единомышленников в Лондоне — представителей кливденской клики — о попытках германского правительства заключить договор с Советским Союзом⁵³. Но, как признает Риттер, «оппозиция», так же как и правительства Англии и Франции, исключали возможность заключения подобного пакта между Советским Союзом и фашистской Германией⁵⁴.

Заключение пакта вызвало известную растерянность среди некоторых групп монополистов Германии, тесно связанных с монополиями США, Англии и Франции и уже разрабатывавших планы похода против СССР в целях захвата его богатств и порабощения советского народа. Как рассказывает в своем дневнике бывший немецкий посол в Италии Гасседж во время его беседы с Герделером 10 октября 1939 г. они оба обвиняли Гитлера в измене политике «Drang nach Osten». Они были согласны с тем, что, заключив пакт с СССР, Германия вынуждена была отказаться от экспансии в Прибалтийские страны, от Восточной Галиции. Большое опасение, с их точки зрения, вызвало заключение этого пакта в связи с его внутриполитическими последствиями для Германии, что могло привести к обострению политического кризиса в стране⁵⁵.

Однако Гитлер не придавал серьезного значения подобному брюзжанию отдельных германских монополистов, высших генералов и чиновников. Об этом свидетельствует его отношение к Тиссену. Хотя последний в своих мемуарах, подобно Шахту, жалуется на репрессии со стороны гестапо, в действительности после его эмиграции гитлеровцы передали все его имущество его брату Альфреду Тиссену, а после того, как Фриц Тиссен в 1940 г. был задержан немецкими войсками во Франции и привезен в Германию, ему была даже возвращена часть имущества. Вскоре эта группа германских монополистов поняла, что договор германского правительства с СССР является лишь временной мерой, осуществленной в целях лучшей подготовки, мобилизации ресурсов всей Европы против СССР, и они продолжали активно поддерживать агрессивную политику фашизма.

Но если гитлеровцы не опасались фронды со стороны отдельных групп германских монополистов, высших чиновников и генералов, то возможность влияния пакта с Советским Союзом на широкие массы немцев действительно беспокоила их.

«В течение многих лет, — пишет немецкий историк-коммунист Отто Винцер, — нацисты вели разнузданную антисоветскую пропаганду. И вдруг неожиданно гитлеровское правительство улучшило экономические отношения с этим государством рабочих и крестьян, на которое до сих пор лили грязь и клевету, и даже заключило с ним пакт о ненападении. Это вызвало растерянность и смятение в широких кругах населения, в том числе и среди сторонников нацизма и активных членов нацистской партии. Руководство нацистской партии оказалось даже вынужденным дать специальное внутрипартийное указание, в котором говорилось, что пакт о ненападении не означает изменения враждебной позиции по отношению к большевизму»⁵⁶.

Как отмечал в своем дневнике 28 августа 1939 г. бывший начальник генерального штаба германской армии генерал Гальдер, Гитлер во время совещания в имперской канцелярии признал, что «пакт с Советским Союзом неправильно понят партией»⁵⁷. Здесь же он клеветал на Советский Союз и требовал разъяснить членам фашистской партии, что этот пакт является временной мерой и не меняет враждебного отношения Германии к Советскому Союзу.

Международная империалистическая реакция также недружелюбно встретила весть о заключении германо-советского пакта о ненападении, который срывал ее планы создания единого антисоветского империалистического фронта. 22 августа 1939 г. Чемберлен в послании к Гитлеру предупреждал его против заключения пакта с Советским Союзом. В этом наполненном гневом послании указывалось, что еще не все мосты между ними сожжены, и выражалась надежда на возможность достижения англо-германского сговора⁵⁸.

Особенно враждебно восприняли заключение германо-советского пакта правящие круги Японии, которые рассматривали его как явную измену Германией своим обязательствам по «Антикоминтерновскому пакту». «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией, — сообщалось в донесении советского полпредства в Японии, — произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь»⁵⁹. В письме японского МИД своему послу в Берлине от 26 августа 1939 г., которое должно было быть передано в германское министерство иностранных дел, указывалось, что «японское правительство рассматривает пакт о ненападении и договор, который был недавно заключен между германским правительством и правительством Союза Советских Социалистических Республик (видимо, речь шла о германо-советском торговом соглашении. — В.Ф.), как противоречащие секретному соглашению, приложенному к пакту «антикоминтерн»»⁶⁰.

Японское правительство Хиранумы заявило о прекращении переговоров о заключении Тройственного союза с Германией и Италией и выражало резкий протест. Вслед за тем японское правительство Хиранумы, а также японские послы в Берлине Ошима и в Риме Сиратори⁶¹ — активные сторонники заключения германо-итало-японского антисоветского военного союза — демонстративно ушли в отставку.

Правительство фашистской Германии после заключения германо-советского пакта продолжало переговоры с Японией. Оно желало использовать ее для того, чтобы отвлечь силы Англии от европейского театра военных действий. Потерпев крупный провал в своих попытках опереться на поддержку фашистской Германии в планируемой войне против СССР и сокрушительное поражение во время военного конфликта в районе реки Халхин-Гол, японское правительство вынуждено было в сентябре 1939 г. просить Советское правительство о прекращении военных действий.

Заключение германо-советского пакта вызвало недовольство других союзников фашистской Германии. Например, венгерский диктатор регент Хорти считал, что германскую агрессию нужно было начинать в первую очередь против Советского Союза. В беседе с германским военным атташе Г. Краппе в ноябре 1940 г. Хорти заявил: «Война началась не там, где нужно. Сперва надо было разбить Россию. Общим врагом для Европы является «большевизм»»⁶².

Ватикан и верхушка католической церкви Германии вместе со всей международной реакцией также враждебно отнеслись к заключению германо-советского пакта о ненападении, который срывал их планы «крестового похода» против СССР.

Папа римский через своего нунция в Германии Орсениго также протестовал против заключения договора. Этот протест Орсениго передал во время тайного свидания с Риббентропом. Гитлеровский министр заверял посланца Ватикана, что договор с СССР является временной мерой, что Германия никогда не отказывалась от плана войны против СССР⁶³.

Германо-советский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. вызывал и вызывает неистовую злобу у представителей империалистической реакции, так как он сорвал их планы войны против СССР в 1939 г. Их недовольство вызвано и тем, что Советский Союз смог умело использовать этот договор для укрепления своей обороны и создать условия для последующей победы над фашистской Германией. Так, западногерманский реакционный историк и издатель М. Фрейнд в «Истории второй мировой войны в документах» подобрал документы с таким расчетом, чтобы доказать, что будто бы весной 1939 г. Советский Союз вступил в сговор с фашистской Германией⁶⁴. В целях извращения миролюбивого характера внешней политики СССР он рассматривает Германо-советский пакт изолированно от других международных событий предвоенного периода, от борьбы СССР за создание системы коллективной безопасности, скрывает политику поощрения гитлеровской агрессии, проводившуюся правящими кругами США, Англии и Франции. Извращая исторические факты, он утверждает, будто с марта по сентябрь 1939 г. вопросы войны и мира решала Москва и целью внешней политики СССР являлось стремление столкнуть западные державы с Германией⁶⁵.

Западногерманские реакционные историки пытаются использовать нападки на Германо-советский пакт для пропаганды политики укрепления сотрудничества (так называемой интеграции) ФРГ со охранами Североатлантического блока.

Они также критикуют политику Чемберлена, Даладье и Гитлера за то, что в 1939 г. они не сумели создать единого антисоветского блока империалистических держав, что, по их мнению, и явилось одной из причин поражения фашистской Германии, создания социалистических стран и укрепления позиции этих стран в Европе и Азии. Западногерманский историк Бухгейм, например, пишет, что «Гитлер отказался от общеевропейских интересов» и, начав войну на Западе, будто бы тем самым «открыл Советскому Союзу путь в Европу»⁶⁶. Однако он не желает сказать, что здесь дело было не в политике фашиста № 1, являвшегося злейшим врагом Советской страны и на которого ныне буржуазные историки пытаются переложить всю ответственность за поражение фашистской Германии. Этот антисоветский сговор был сорван в итоге обострения империалистических противоречий, протеста широких народных масс, дальновидной и гибкой политики СССР.

Приведенные факты и документы показывают, что не Германо-советский пакт о ненападении является причиной возникновения войны, как это пытаются утверждать буржуазные фальсификаторы истории, а что войну подготовили германские империалисты при содействии и поощрении империалистов Англии, Франции и США. В то же время Советский Союз делал все возможное, чтобы обуздать немецко-фашистскую агрессию и помешать развязыванию войны.

Заключив пакт с Германией, Советский Союз нанес мощный удар по планам англо-франко-американских империалистов, которые считали, что в результате их политики Советский Союз окажется изолированным во внешнеполитическом отношении и станет легкой добычей для гитлеровских агрессоров. Но СССР сумел повернуть развитие внешнеполитических отношений в таком направлении, что они впоследствии привели к образованию антигитлеровской коалиции свободолюбивых народов.

Советский Союз ни на минуту не забывал об агрессивных, антисоветских устремлениях германских фашистов, которые рассматривали пакт с СССР лишь как временную, вынужденную меру. Спустя два месяца после подписания договора с СССР, 23 ноября 1939 г., Гитлер говорил: «У нас есть договор с Россией. Однако договоры соблюдаются до тех пор, пока они целесообразны... Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе»⁶⁷. Такова была мораль немецко-фашистских империалистов.

Заключив договор с Германией, Советский Союз получил полтора года передышки, которую он использовал для укрепления своей оборонной мощи.

Примечания

1. Ribbentrop J. Zwischen London und Moskau. Starnberger See, 1954, S. 43.

2. Документы и материалы кануна второй мировой войны, т. I. М., 1948, с. 320, 334—335.

3. Там же, с. 351.

4. Königer H. Der Weg nach München. Berlin, 1958, S. 172.

5. Übersicht über den Stand der wirtschaftspolitischen Beziehungen Deutschlands (Für Dienstgebrauch). Berlin, 1938, S. 5.

6. Фальсификаторы истории (Историческая справка). М., 1948, с. 36.

7. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 — август 1939 г.). Документы и материалы. Редколлегия сборника: А.А. Громыко, А.Н. Грылев, И.Н. Земсков, С.П. Козырев, В.Я. Сиполс, В.М. Фалин, М.А. Харламов, В.М. Хвостов. М., 1971.

8. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в семи томах, т. II, с. 350.

9. Цит. по кн.: Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма, т. I, док. № 127, с. 482.

10. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. Документы и материалы. М., 1971, док. № 104, с. 174.

11. Там же, с. 176.

12. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. Документы и материалы, док. № 107, с. 180.

13. Там же, док. № 136, с. 217.

14. Там же.

15. Там же, док. № 145, с. 224—225.

16. Там же, с. 225.

17. Там же.

18. Там же, док. № 149, с. 233.

19. Там же, с. 234.

20. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. Документы и материалы. М., 1971, док. № 149, с. 234.

21. Там же, док. № 266, с. 365.

22. Там же.

23. Там же, док. № 276, с. 378.

24. Dokumente der deutschen Politik, Bd VII. Berlin, 1942. T. I, № 14; Freund M. Geschichte des Zweiten Weltkrieges in Dokumenten, Bd II. Freiburg—München, 1955, S. 327.

25. Freund M. Op. cit., Bd II, S. 327.

26. Ibid., S. 304.

27. Дашичев В.И. Указ. соч., т. I, док. № 33, с. 134.

28. XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М., 1939, с. 14.

29. Документы и материалы кануна второй мировой войны, т. II. М., 1948, с. 70—77.

30. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, док. № 396, с. 533.

31. «Новая и новейшая история», 1969, № 5, с. 130.

32. Ribbentrop J. Zwischen London und Moskau, S. 170.

33. Цит. по Кн.: Безыменский Л. Особая папка «Барбаросса». Документальная повесть. М., 1972, с. 95.

34. СССР в борьба за мир накануне второй мировой войны. Документы и материалы. М., 1971, с. 14.

35. Там же, с. 13.

36. Андросов А.Ю. Накануне второй мировой войны. — «Вопросы истории», 1972, № 9, с. 139—140; см. также: Akten zur deutschen auswärtigen Politik, Ser. D, Bd VI. Baden-Baden, 1952, S. 493—498.

37. Сиполс В.Я. Советский Союз в борьбе за мир и безопасность. 1933—1939. М., 1973, с. 401.

38. Documents on German Foreign Policy, Ser. D, vol. VII. London, 1956, p. 149.

39. Фальсификаторы истории (Историческая справка), с. 53.

40. «Известия», 1939, 24 августа.

41. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления, т. I. М., 1975, с. 253.

42. Винцер О. 12 лет борьбы против фашизма и войны, с. 158.

43. Норден А. Уроки германской истории. М., 1948, с. 127.

44. Бауман Б. Атлантический пакт концернов. М., 1953, с. 147.

45. В годы, предшествовавшие захвату власти гитлеровцами в Германии, Тиссен содержал Геринга и даже оплачивал его квартиру.

46. Микульский К. Концерн Круппа. М., 1957, с. 39.

47. Норден А. Уроки германской истории, с. 45.

48. Thyssen F. I Paid Hitler. New York—Toronto, 1941, p. 46.

49. Ibid., p. 45.

50. Ibid., p. 56; Görlitz W. Der deutsche Generalstab, Geschichte und Gestalt (1657—1945). Frankfurt a/M., 1952, S. 502.

51. Thyssen F. Op. cit., p. 72.

52. Ritter G. Karl Goerdeler und die deutsche Widerstandbewegung. Stuttgart, 1955, S. 216—217; «Vierteljahreshefte für Zeitgeschichte». München, 1957, № 4, S. 345.

53. Ritter G. Op. cit., S. 114.

54. Ibid., S. 227.

55. Hassel U. Op. cit., p. 81.

56. Винцер О. Указ. соч., с. 159.

57. Гальдер Ф. Военный дневник, т. I. М., 1968, с. 64.

58. «Deutsches Weissbuch». Berlin, 1939, № 2. Dok. № 454.

59. СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, док. № 442, с. 637.

60. Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Указ. соч., с. 241.

61. Родов В. Роль США и Японии в развязывании войны в Тихом океане. М., 1951, с. 23.

62. ЦГАОР СССР, ф. 7445, оп. 1, д. 1666, л. 165.

63. Менхеттен Авро. Ватикан. Католическая церковь — оплот мировой реакции. М., 1948, с. 193—194.

64. Freund M. Geschichte des Zweiten Weltkrieges in Dokumenten. Bd II. Freiburg—München, 1955, S. 157.

65. Ibid., S. 485—486.

66. Buchheim H. Grundlagen und politische Entwicklung des Dritten Reiches. — «Schicksalsfragen der Gegenwart». Bd II. Tübingen, 1957, S. 135.

67. Дашичев В.И. Указ. соч., т. I, док. № 127, с. 483.