Из обзора внешней политики Великобритании за 1938 г., подготовленного полномочным представителем СССР в Великобритании

25 февраля 1939 г.

[...] 4. После Мюнхена. «Политика умиротворения» неизбежно вызывает рост наглости и аппетитов у агрессоров. Это с особенной яркостью обнаружилось в англогерманских отношениях после Мюнхена. Чемберлен, а вместе с ним большинство в правительственных кругах полагали, что Мюнхен, при всех своих недостатках, будет иметь один очень важный для них положительный результат, а именно: он на значительный промежуток времени «удовлетворит» Гитлера, поскольку речь идет о Западной Европе, и, таким образом, создаст базу для реализации «пакта четырех», являющегося давнишней мечтой премьер-министра. Руководящая консервативная верхушка охотно предоставляла Гитлеру «свободу рук» в Центральной, Юго-Восточной, Восточной Европе в обмен за известную стабилизацию «западной безопасности».

В английской (и французской) печати сразу же после Мюнхена началось усиленное муссирование слухов и сообщений о том, что теперь Гитлер пойдет на Восток и что его ближайшим крупным объектом является Украина. В общественных и политических кругах на все лады дискутировались те же самые предположения. Не подлежит сомнению, что целый ряд крупных деятелей (в том числе некоторые члены кабинета) прямо нашептывали Гитлеру эту восточную авантюру, обещая ему по крайней мере благожелательный нейтралитет со стороны «западных демократий». Однако Чемберлена и всех его сторонников ожидало большое разочарование. Гитлер, который всемерно избегает действительно большой войны и который прекрасно понимает, что всякая авантюра против Советской Украины неизбежно должна вызвать такую большую и безнадежную для него войну, обнаружил меньше всего желания идти на Восток (хотя до поры до времени он считал выгодным распространять подобного рода слухи). На самом деле Гитлер сразу же после Мюнхена начал нажим против Запада. Этот нажим носил весьма разнообразные формы: бешеные нападки на «демократию» со стороны немецкой прессы и лидеров национал-социализма; угрозы по адресу Англии в случае, если здесь к власти придут такие люди, как Черчилль, Идеи, Дафф-Купер и др.; попытки «запугать» британское правительство и добиться от него замедления темпа вооружений; провозглашение программы морского строительства, рассчитанного на срыв англо-германского морского соглашения 1935 г.; чрезвычайное усиление торговой конкуренции с Англией на мировом рынке; бойкот выступления Чемберлена на обеде иностранной прессы в Лондоне 13 декабря — все это и многое другое било в одну и ту же точку.

Германский фашизм после Мюнхена, несмотря на подписанную Гитлером и Чемберленом декларацию 30 сентября, систематически грозил Англии кулаком. Еврейские погромы, прокатившиеся по всей Германии в ноябре месяце, еще больше ухудшили отношения между обеими странами. Отставка Шахта, расцененная в Лондоне как усиление агрессивных и антибританских тенденций в германской политике, еще более сгустила атмосферу. А поддержка, которую Германия явно оказывала антифранцузским требованиям Италии, заставляла даже наиболее оптимистически настроенных представителей чемберленовских тенденций усомниться в возможности близкой реализации «умиротворения» Европы. Все эти факты и события не могли не остаться без влияния не только на широкое общественное мнение Великобритании, но также и на правительственные круги. Недаром кабинет вынужден был внести в парламент билль о более энергичной поддержке британских экспортеров в борьбе против германской конкуренции на мировом рынке. Недаром также сам Чемберлен несколько раз публично заявлял о своем «разочаровании» и о необходимости для Гитлера и Муссолини также сделать «свой взнос» в дело замирения Европы.

Тем не менее необходимо констатировать, что «политика умиротворения» по-прежнему остается основной линией Чемберлена и что в последнее время он проникся каким-то полумистическим убеждением в своей особой «избранности» для дела «умиротворения» человечества. Со слов целого ряда лиц, хорошо знающих премьера, мне известно, что он считает себя чем-то вроде человека, на которого возложена «божественная миссия» спасти род людской от войны. [...]

11. Выводы. Несмотря на отдельные зигзаги и колебания, вызываемые различными моментами конъюнктурного характера, общая линия британской внешней политики в течение всего 1938 г. оставалась неизменной — мир во что бы то ни стало, сделка с агрессорами за счет третьих стран. Несомненно, что в процессе реализации этой политики очень значительные круги руководящей верхушки убедились во все растущей трудности удовлетворять аппетиты Гитлера и Муссолини (в частности, например, Галифакс сейчас обнаруживает большой скептицизм в отношении «политики умиротворения»), и отсюда, между прочим, вытекает сильный нажим на увеличение британских вооружений. Тем не менее в данной исторической обстановке, при наличии страха английской буржуазии перед «призраком коммунизма», а также ввиду глубокого худосочия лейбористской оппозиции, смертельно боящейся прихода к власти в столь трудный момент, есть все основания полагать, что линия Чемберлена (быть может, с теми или иными ластичными модификациями) и дальше останется «генеральной линией» британской внешней политики.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны». М., 1971, с. 207-209, 212.