Гитлер: с Польшей или против Польши?

Нацисты начали с Польшей переговоры по «украинскому вопросу». Выше уже говорилось о германо-польском сотрудничестве в марте 1938 года, когда после захвата Германией Австрии буржуазно-помещичья Польша хотела захватить Литву. С июня между польским послом Липским и Герингом начались переговоры о сотрудничестве, в том числе и военном, в деле «полного расчленения Чехословакии», ликвидации ее¹.

27 сентября Бек дал послу в Берлине Липскому директиву договориться с Герингом о том, чтобы Польша заранее была информирована о начале Германией военной акции против Чехословакии. «Для вашей секретной информации сообщаю, — писал Бек, — что мы располагаем вооруженными силами, готовыми к действию. В зависимости от развития событий мы можем принять необходимые действия вслед за началом германо-чехословацкого конфликта»².

Ю. Липский согласовал со статс-секретарем МИД Германии Э. Вайцзеккером конкретные действия обеих стран, в том числе и «военную демаркационную линию на случай польско-чешской войны»³. Сразу же после мюнхенского сговора четырех держав, в полночь с 30 сентября на 1 октября, Польша предъявила Чехословакии ультиматум о немедленной передаче ей Тешинской области⁴, а на следующий день начала ввод своих войск в Тешинскую область. Польские правящие круги за свои действия получили даже похвалу гитлеровцев⁵.

Но в большинстве других государств польские агрессоры заслужили самую дурную славу. Например, польский посол в Лондоне Э. Рачиньский сообщал в Варшаву, что в Англии действия Польши сочли «глумлением над трупом». Приходиться считаться с тем, что в течение определенного времени Польша будет в Англии «непопулярной»⁶.

Проводя агрессивную, империалистическую внешнюю политику, правящие круги Германии и Польши считали естественным сотрудничество против СССР. Германские и польские агрессоры, по существу, заключили антисоветский военный союз на тот случай, если в результате оказания Советской страной помощи Чехословакии в защите от нападения со стороны фашистской Германии и Польши они окажутся в состоянии войны с СССР. 30 сентября польское правительство поставило перед гитлеровцами вопрос, может ли оно рассчитывать на доброжелательную позицию Германии, если в результате предстоящего вторжения польских войск в Чехословакию возникнет вооруженный конфликт между Польшей и СССР. На следующий же день Липский писал в Варшаву об ответе, полученном им от Риббентропа: «В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную». При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь⁷. Геринг также заверил Липского 1 октября, что «в случае осложнений с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии»⁸.

Вскоре встал вопрос о совместной агрессивной войне Германии и Польши против СССР. Риббентроп в беседе с польским послом Липским выдвинул 24 октября 1938 г. предложение об «общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией». Эти предложения предусматривали: присоединение к Германии вольного города Данцига (с сохранением экономических льгот в Данциге для Польши); строительство Германией экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через польское Поморье; продление польско-германской декларации о дружбе и ненападении на 10 или 25 лет; признание обеими сторонами существующей польско-германской границы. Риббентроп предложил, чтобы, укрепив таким образом польско-германскую дружбу, обе страны проводили «общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта»⁹.

Крайне заинтересованы в германо-польском сотрудничестве против СССР были также японские империалисты, строившие планы совместной войны трех стран против Советского Союза¹⁰.

Польский посол в Москве В. Гжибовский утверждал в разговоре с вице-министром иностранных дел Польши Я. Шембеком, что «ослабление Советской России возрастает» и «русская проблема назревает». Польша «должна иметь влияние на судьбу этой проблемы, — заявил Гжибовский, — причем в истории уже был момент, когда Польша имела решающее слово в русских делах». Он привел также слова Пилсудского: «На Россию я пойду сам». Гжибовский высказался за восстановление польской границы 1772 года. Нацистская Германия не без основания считала, что — наравне с Италией и Японией — «в будущем германо-русском конфликте Польша будет естественным союзником Германии»¹¹.

Урегулирование германо-польских империалистических противоречий, связанное с достижением сговора против СССР, оказалось, однако, делом непростым. Гитлеровская Германия, поднимая вопрос о дальнейшем укреплении германо-польской «дружбы», мыслила ее как полное подчинение Польши германскому господству. Если аннексия Германией Судетской области была первым шагом к захвату гитлеровцами всей Чехословакии, то присоединение к рейху Данцига рассматривалось гитлеровцами как проверка готовности Польши к такому сотрудничеству с Германией, которое означало бы добровольную капитуляцию. Советский военный разведчик Р. Зорге сообщал в Москву 3 октября 1938 г., что очередной проблемой внешней политики Германии является «польский вопрос», но его предполагается разрешить между Германией и Польшей «по-дружески в связи с их совместной войной против СССР»¹². Комиссар Лиги наций в Данциге К. Буркхардт также писал 20 декабря, после посещения им Германии, что там широко говорят об Украине. «В известной степени с подобными планами связывают Польшу, конечно, при условии, что заплатит Варшава, что она подчинится, что она будет «разумной», что она пойдет по пути чехов»¹³.

Характерно высказывание германского военного атташе в СССР генерала Э. Кёстринга в беседе с литовским военным атташе: «Польша является клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время... Если Польша рассчитывает на помощь Германии в ее войне с СССР, то, во всяком случае, германские войска, вступив в «коридор» и в Силезию, оттуда никогда не уйдут»¹⁴.

Правящие круги Польши были готовы сотрудничать с Германией в империалистическом грабеже чужих земель, особенно в борьбе против Советского государства. В то же время они не могли быть в восторге от перспективы превращения Польши в бесправного вассала гитлеровской Германии, от захвата нацистами польских земель. Тем более что это вызвало бы бурю негодования в польском народе. Польскому правительству вовсе не импонировала также идея создания подвластного Германии «украинского государства», так как оно опасалось, что гитлеровцы захотят присоединить к нему также и те украинские земли, которые вошли в состав Польши после 1920 года. Так, вице-директор политического департамента МИД Польши Т. Кобыляньский подчеркнул 18 ноября в беседе с советником германского посольства в Польше Р. фон Шелией, что если немцы не будут выдвигать идею создания «Великой Украины», то «Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину». В противном случае, указывал он, такое выступление может оказаться невозможным¹⁵.

Постепенно стала проявляться, таким образом, оборотная сторона медали, выяснялась «цена», которую фашистский рейх требовал с Польши за согласие допустить ее к участию в грабеже чужих земель. Но среди правящих кругов Польши оказалось немало людей, которые готовы были к сотрудничеству с гитлеровцами чуть ли не на любых условиях. Ю. Бек заявил, например, американскому послу Д. Биддлу, что Польша может оказаться перед «необходимостью» сотрудничества с Германией в создании украинского государства за счет территорий Польши, СССР и Румынии¹⁶.

Характерны в этом отношении также высказывания А. Каршо-Седлевского, бывшего советника польского посольства в Москве, назначенного в декабре посланником Польши в Иране. Каршо-Седлевский сказал в беседе с фон Шелией 28 декабря 1938 г., что через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а «Польша поддержит... в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определенно встать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на Востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения»¹⁷.

Нацисты во время каждой встречи с польскими дипломатами и впоследствии неизменно ставили вопрос об антисоветском сотрудничестве двух стран. Так, Гитлер заметил в беседе с Беком 5 января 1939 г., что между Германией и Польшей существует полная общность интересов в отношении России¹⁸. Отвечая на следующий день на вопрос Риббентропа, не отказалось ли польское правительство от устремлений Пилсудского в отношении Украины, Бек, подтверждая агрессивные планы Польши, подчеркнул, что поляки «уже были в Киеве» и что «эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня»¹⁹.

26 января 1939 г., во время визита в Польшу, Риббентроп снова поднял этот вопрос. Гитлеровский министр опять предложил Беку установить сотрудничество между Германией и Польшей в отношении Советского Союза, а также по вопросу о создании «Великой Украины». «Г-н Бек не скрывал, — указано далее в записи беседы, — что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю». Выслушав такие заявления польского министра, Риббентроп поставил вопрос о присоединении Польши к «антикоминтерновскому пакту», с тем чтобы она оказалась с Германией в «одной лодке». Бек заверил его, что «серьезно продумает» поставленный вопрос²⁰. После окончания визита германский посол в Варшаве Г. Мольтке заявил, отвечая на вопрос о позиции Польши в случае столкновения между Германией и Россией: «Обстановка полностью ясна. Мы знаем, что Польша в случае германо-русского конфликта будет стоять на нашей стороне. Это совершенно определенно»²¹.

В случае совместной с Германией войны против СССР правящие круги Польши предпочитали, чтобы германские войска двинулись против Советского Союза не через Польшу, а через территорию других стран. Нарком иностранных дел СССР отмечал 19 февраля 1939 г., что Польша мечтает превратить Советскую Украину в собственную сферу влияния. «Она, однако, будет готова в случае надобности поступиться своими мечтаниями и не возражать против похода Гитлера через Румынию... Не возражала бы Польша также против похода Гитлера через Прибалтику и Финляндию, с тем чтобы она сама выступила против Украины, синхронизируя все это с политикой Японии»²².

Как ни старались правящие круги Англии и Франции превратить Мюнхен в отправной пункт всестороннего сотрудничества с Германией и Италией для создания «директората четырех», который господствовал бы над Европой, все их планы были заранее обречены на провал. Это было связано, в частности, с коренным изменением соотношения сил в Западной Европе, происшедшим в результате мюнхенской капитуляции Англии и Франции.

В первые месяцы после Мюнхена гитлеровцы действительно рассматривали вопрос о выступлении вместе с Польшей против Советского Союза, но это не мешало им одновременно обстоятельно разрабатывать и другой вариант, а именно планы войны против Польши, как и против Франции и Англии. 16 ноября 1938 г. Гитлер обстоятельно обсудил с генералами Браухичем и Кейтелем планы войны в союзе с Италией против Франции и Англии²³. К концу декабря 1938 года дальнейшие агрессивные планы германских фашистов фактически были окончательно определены. Было решено «ликвидировать» весной 1939 года Чехословакию, а затем и Польшу, с тем чтобы, накопив необходимые силы и укрепив тылы, в следующем году выступить против Франции и Англии.

В германской печати, правда, еще некоторое время продолжалось широкое обсуждение «украинского вопроса», но это было уже дезинформацией, предназначенной скрыть действительные планы гитлеровцев.

Между тем гитлеровцы занялись конкретными мерами подготовки к нападению на Польшу. На совещании Риббентропа с нацистским генералитетом 22 января прямо говорилось о том, что германо-польская декларация 1934 года будет соблюдаться лишь до тех пор, пока это будет целесообразно. Предусматривалось, что будут приняты меры к тому, чтобы «обострить отношения с Польшей в такой степени, что будет возможно лишь военное решение вопроса»²⁴.

Примечания

1. См. Papers and Memoirs of Józef Lipski. — P. 370, 377, 380—381, 384—385, 397, 403, 405—410.

2. Ibid. — P. 423—424.

3. СССР в борьбе за мир... — С. 26; Archiwum Akt Nowych. Pismo Z. Lipskiego z 28 wrzesien 1938.

4. См. Diariusz i teki Jana Szembeka, 1935—1945. — L., 1972. — Т. 4. — S. 444—446.

5. См. СССР в борьбе за мир... — С. 26—28.

6. Archiwum Akt Nowych. Pismo E. Kaczynskiego z 7, 10 pazdziernik, 1938.

7. СССР в борьбе за мир... — С. 27—28.

8. Документы... советско-польских отношений. — Т. 6. — С. 366.

9. СССР в борьбе за мир... — С. 63; ADAP. — Ser. D. — Bd. 5. — S. 87—89.

10. См. Венгрия и вторая мировая война. — М., 1962. — С. 129; DBFP. — L., 1951. — Ser. 3. — Vol. 4. — P. 185.

11. Документы... советско-польских отношений. — Т. 6. — С. 372—373.

12. СССР в борьбе за мир... — С. 31—32.

13. Анатомия войны. Новые документы о роли германского монополистического капитала в подготовке и ведении второй мировой войны. — М., 1971. — С. 186.

14. АВП СССР. — Ф. 05. — Оп. 18. — Д. 6. — Л. 37. Запись беседы М.М. Литвинова с Ю. Балтрушайтисом 23 марта 1938 г.

15. См. СССР в борьбе за мир... — С. 82.

16. См. FRUS, 1938. — Wash., 1954. — Vol. 3. — P. 411—412. Польский посол в Москве В. Гжибовский считал, что Польша и одна может установить господство над СССР и что не следует «пускать Германию в Россию» (Документы... советско-польских отношений. — Т. 6. — С. 372).

17. СССР в борьбе за мир... — С. 142. Каршо-Седлевский подчеркнул, что он подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить также персов и афганцев играть «активную роль в будущей войне против Советов».

18. См. Official Documents Concerning Polish-German and Polish-Soviet Relations, 1933—1939. — L., 1939. — P. 53—54.

19. Документы... советско-польских отношений. — Т. 7. — С. 22.

20. См. СССР в борьбе за мир... — С. 171.

21. Там же. — С. 199.

22. Там же. — С. 202.

23. См. Irving D. The War Path. Hitler's Germany, 1933—39. — L., 1978. — P. 169.

24. Das Abkommen von München, 1938. — S. 335.