Противники Восточного пакта

Позиция Польши оказалась совершенно иной. 4 июня 1934 г. в разговоре с Л. Барту в Женеве польский министр иностранных дел Ю. Бек не скрывал своего скептицизма в отношении шансов проекта на успех¹. М.М. Литвинов телеграфировал в тот же день из Женевы, что Ю. Бек выступает «против предлагаемых нами пактов». 27 июня нарком констатировал: «Польша является главным затруднением в осуществлении регионального пакта»². На вопрос об отношении Польши к франко-советскому сотрудничеству Л. Барту получил от Ю. Бека высокомерный ответ: «Вы знаете, франко-польский союз больше не интересует Польшу... Что касается России, то я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы охарактеризовать ненависть, какую у нас питают по отношению к ней!»³.

Советская дипломатия делала все возможное, чтобы разъяснить польскому правительству то огромное значение, которое Восточный пакт может иметь для обеспечения ее независимости, но безуспешно. Касаясь позиции Польши, М.М. Литвинов отмечал в беседе с американским послом в Москве У. Буллитом, что он «не может поверить, чтобы поляки были в конце концов так глупы, чтобы основывать свою национальную безопасность на словах и доброй воле Гитлера»⁴. Однако правящие круги Польши не думали об обеспечении безопасности страны. Польская дипломатия изыскивала различные предлоги для того, чтобы ставить палки в колеса переговорам о Восточном пакте. Она предпринимала даже попытки, изменив состав участников Восточного пакта, превратить его из орудия борьбы против германо-фашистской агрессии в средство осуществления своих захватнических планов, направленных против СССР и других стран.

Отрицательной в отношении Восточного пакта оказалась и позиция Финляндии. Заместитель наркома иностранных дел Б.С. Стомоняков 5 июня подчеркивал в письме советскому полпреду в Финляндии, касаясь негативной позиции Финляндии и Польши в отношении Восточного пакта, а также предполагаемого вступления СССР в Лигу наций, что «их руководящие круги строят свои расчеты на возможности поживиться за счет СССР в случае нападения на него со стороны Японии или в случае интервенции против СССР вообще»⁵. Как отмечал германский посланник в Финляндии В. Блюхер, Финляндия относилась к Восточному пакту резко отрицательно и, напротив, искала сближения со странами, враждебно настроенными по отношению к Советскому Союзу⁶.

Отношение правящих кругов Финляндии к Восточному пакту было составной частью их общей резко антисоветской позиции. Призывы присоединиться к Германии и Японии в случае их нападения на СССР буквально не сходили со страниц реакционных финских газет⁷.

Советскому Союзу, со своей стороны, удалось немало сделать, например, для налаживания политических, экономических и культурных связей с Прибалтийскими странами и Швецией. Советское правительство стремилось к тому, чтобы установить такие же отношения и с Финляндией, и вносило одно предложение за другим, но никаких результатов все эти усилия не давали.

Гитлеровская Германия сразу же поставила своей целью срыв переговоров о заключении Восточного пакта. Германский министр иностранных дел фон Нойрат заявил (правда, пока в предварительном порядке) 13 июня М.М. Литвинову, находившемуся проездом в Берлине, о неприемлемости схемы пакта для Германии⁸.

Германская дипломатия развернула лихорадочную деятельность против пакта, ибо он мог оказаться препятствием на пути осуществления агрессивных планов рейха. В МИД Германии один за другим вызывались дипломатические представители предполагавшихся участников пакта. Активную подрывную работу проводили также германские дипломаты в столицах соответствующих государств. В статье о Восточном пакте, появившейся в германском журнале «Виртшафтсдинст», прямо подчеркивалось, что его необходимо отклонить, так как он может оказаться препятствием для «свободы движения» Германии и Польши на Восток⁹.

Л. Барту решил ознакомить с планами заключения пакта также и Англию. 27 июня он передал англичанам набросок Восточного пакта и советско-французского договора о взаимопомощи. Позиция такой влиятельной в то время в Европе страны, как Англия, имела в переговорах о пакте немаловажное значение. Если бы Англия поддержала идею заключения Восточного пакта, то это могло бы предрешить успешный исход переговоров, тем более если бы она сама стала участницей пакта. Давая указания советскому полпредству в Лондоне для бесед с английскими государственными деятелями, М.М. Литвинов писал 29 июня 1934 г., что «нет иного средства держать воинственную Германию в узде, как заключение пактов о взаимной помощи»¹⁰.

Однако планы заключения Восточного пакта не соответствовали основной внешнеполитической концепции правящих кругов Англии, мечтавших направить фашистскую экспансию на Восток¹¹. Поэтому английское правительство сразу же оказалось среди противников пакта. 13 июня 1934 г. германский посол в Лондоне Л. Хёш писал о результатах беседы с министром иностранных дел Англии Дж. Саймоном: «Совершенно очевидно, что включение России в систему европейской безопасности его не слишком устраивает»¹².

Советское полпредство в Лондоне с полным на то основанием сообщало в Москву о «недоброжелательном» отношении Англии к Восточному пакту. «Восточный пакт должен был бы сильно укрепить наши международные позиции, обезопасить нашу западную границу и облегчить наше положение на Дальнем Востоке. Такой результат едва ли мог приводить в особый восторг английское правительство»¹³. Американская газета «Балтимор сан» отмечала 13 февраля 1935 г., что в Англии имеются люди, которые «ненавидят СССР сильнее, чем любят мир... Никто из этих людей не может восхищаться Восточным пактом, который по меньшей мере лет на десять обещает мир коммунистической России. Никто из них не стал бы сожалеть, если бы Германия, Польша и Япония вместе напали на СССР. Они с радостью продавали бы им военные материалы для этой цели».

Английскому правительству не нравилось даже то, что заключение Восточного пакта укрепило бы позиции ее союзницы Франции. Оно предпочитало, чтобы Франция находилась в зависимости от Англии. Это давало бы английскому правительству надежный рычаг воздействия на всю французскую внешнюю политику, а тем самым фактически обеспечивало бы Англии главную роль в решении многих европейских проблем.

Л. Барту предпринял в начале июля 1934 года поездку в Лондон, чтобы добиться изменения позиции Англии в отношении Восточного пакта. Британская дипломатия в конце концов решила формально пойти навстречу французскому союзнику, но в действительности английская «поддержка» была лишь показной. Суть дипломатической игры сводилась к формальному одобрению идеи Восточного пакта, однако на деле различными закулисными маневрами Лондон все же пытался сделать успешное завершение переговоров невозможным. Прежде всего британская дипломатия выдвинула идею предложить Германии, стать третьим равноправным участником соглашения между СССР и Францией о взаимной помощи. Вместе с тем Дж. Саймон заявил, что участие Германии в пакте неизбежно будет зависеть от «некоторого урегулирования вопроса о вооружениях»¹⁴. Таким образом, английская дипломатия, по существу, поставила возможность заключения Восточного пакта в зависимость от предоставления Германии права на перевооружение.

Выступая 13 июля в парламенте, министр иностранных дел Англии Дж. Саймон заявил о поддержке Англией Восточного пакта¹⁵. В то же время в личных беседах английские государственные деятели давали понять германскому правительству, что на самом деле они вовсе не симпатизируют Восточному пакту. Дж. Саймон заявил германскому послу Л. Хёшу, что «английское правительство решило поддержать предложение о пакте, имея в виду угрожающую альтернативу прямого франко-русского союза, заключение которого Англия желает предотвратить во что бы то ни стало...»¹⁶.

Правительство США также заняло отрицательную позицию в связи с планами заключения Восточного пакта. Как отмечал в этой связи американский историк Ф. Даллес, в Соединенных Штатах Америки «надеялись», что если начнется война в Европе, то ее, возможно, удастся как-нибудь превратить в «крестовый поход» против коммунизма и осуществить цели, которых не удалось достигнуть путем союзнической интервенции в 1918 году¹⁷.

Заключение Восточного пакта соответствовало национальным интересам Прибалтийских стран. Но оказалось, что в случае германской агрессии ни Франция, ни Англия не намерены оказывать им помощь. Например, постоянный заместитель министра иностранных дел Англии Р. Ванситтарт заявил генеральному секретарю МИД Латвии В. Мунтерсу, что он не видит ни малейших перспектив того, чтобы английское и французское правительства приняли на себя какие-либо обязательства по гарантиям статус-кво в Прибалтике¹⁸.

В таких условиях Латвия и Эстония фактически заняли выжидательную позицию. Из Прибалтийских стран безоговорочно поддержала Восточный пакт только Литва, ощущавшая непосредственную опасность со стороны фашистской Германии.

Новая фаза в переговорах о Восточном пакте наступила осенью 1934 года. Гитлер и Нойрат в беседе с польским послом в Берлине Липским 27 августа 1934 г. предложили установить тайное польско-германское сотрудничество с целью срыва заключения Восточного пакта. Вместе с тем фашисты дали понять, на какой основе возможно далеко идущее польско-германское сотрудничество. Гитлер заявил, что если бы доступ Польши к морю был проложен в Версале в 1919 году на восток от Восточной Пруссии, то Польша и Германия уже давно были бы союзниками и Польша могла бы обращать свои взоры на Восток¹⁹. Через несколько дней Липский дал ответ о согласии Польши на «негласное» сотрудничество с фашистским рейхом в целях срыва пакта.

8 сентября 1934 г. Германия направила другим предполагавшимся участникам Восточного пакта официальный меморандум о своем отказе принимать участие в многостороннем договоре, предусматривавшем оказание взаимной помощи. Германское правительство указывало, что оно отдает предпочтение двусторонним договорам. Считая все же политически невыгодным безоговорочно отклонять вообще идею заключения многостороннего договора, оно выражало согласие на подписание такого договора, который содержал бы лишь обязательства о ненападении и консультациях²⁰.

Польское правительство пошло по пути, проложенному фашистским рейхом. 27 сентября 1934 г. оно официально заявило, что не может согласиться принять участие в Восточном пакте без Германии. Польша заявила также, что отказывается участвовать в пакте вместе с Чехословакией и Литвой²¹. Это явно свидетельствовало о недобрых намерениях польских правителей в отношении этих двух государств. Так, влиятельный польский реакционный публицист В. Студницкий выступил со статьями «Исповедь германофила» и «За союз Германии с Польшей», в которых открыто излагал антисоветские планы влиятельных польских кругов²².

Примечания

1. Beck J. Dernier rapport. Politique polonaise, 1926—1939. — P., 1951. — P. 281—285; Idem Ostatni raport. — Warszawa, 1987. — S. 78—83.

2. Документы внешней политики СССР. — Т. 17. — С. 371, 412.

3. Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. — М., 1960. — С. 227.

4. FRUS, 1934. — Vol. 1. — Р. 517.

5. Документы внешней политики СССР. — Т. 17. — С. 373.

6. Zentrales Staatsarchiv (Potsdam). Auswärtiges Amt. — Film 10577.

7. См. Документы внешней политики СССР. — Т. 17. — С. 50, 444, 588, 637, 701, 723 и др.

8. Там же. — С. 387.

9. Цит. по: Известия. — 1934. — 26 июля.

10. Документы внешней политики СССР. — Т. 17. — С. 433.

11. Hauser O. England und das Dritte Reich. — Bd. 1. — Stuttgart, 1972. — S. 110, 247.

12. DGFP. — L., 1959. — Ser. С. — Vol. 2. — P. 901—902; Vol. 3. — P. 146.

13. Документы внешней политики СССР. — Т. 18. — С. 74.

14. DBFP. — Vol. 6. — P. 810—811.

15. См. Parliamentary Debates. House of Commons. — Vol. 292. — Col. 695.

16. DGFP. — Ser. С. — Vol. 3. — P. 202.

17. См. Dulles F.R. The Road to Teheran. The Story of Russia and America, 1781—1943. — Princeton, 1945. — P. 212.

18. См. Public Record Office. — FO 419/28. — P. 224.

19. См. Документы... советско-польских отношений. — Т. 6. — С. 217—219.

20. См. Correspondence Showing the Course of Certain Diplomatic Discussions Directed Towards Securing an European Settlement. — L., 1936. — P. 9—14.

21. См. Документы... советско-польских отношений. — Т. 6. — С. 228 — 230.

22. См. Wiadomosci Literackie. — 1934. — Kwiecién 4; Sfowo. — 1934. Kwiecién 21.