Библиотека
Исследователям Катынского дела

Силы сторон

К вечеру 16 сентября войска Белорусского и Украинского фронтов были развернуты в исходных районах для наступления. Советская группировка объединяла 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпуса, 21 стрелковую и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых, 2 моторизованные бригады и Днепровскую военную флотилию (ДВФ) (табл. 30)1. Имеющиеся данные о численности этих группировок представлены в таблице 31, а ВВС фронтов с учетом перебазированных 9—10 сентября на их территорию 1-й, 2-й и 3-й авиационных армий особого назначения насчитывали 3298 самолетов2. Кроме того, на границе несли службу около 16,5 тыс. пограничников Белорусского и Киевского пограничных округов3.

Таблица 30. Группировка советских войск к 17 сентября 1939 г.

Фронты Армии Корпуса Дивизии и бригады
Белорусский 3-я 4-й СК 50-я, 27-я СД
5-я СД, 24-я КД, 22-я, 25-я тбр
11-я 16-й СК 2-я, 100-я СД
3-й КК 7-я, 36-я КД, 6-я тбр
КМГ 5-й СК 4-я, 13-я СД
6-й КК 4-я, 6-я, 11-я КД
15-й ТК 2-я, 27-я тбр, 20-я мбр, 21-я тбр
10-я 11-й СК 6-я, 33-я, 121-я СД
4-я 8-я СД, 29-я, 32-я тбр
23-й СК 52-я СД, ДВФ
Украинский 5-я 15-й СК 60-я, 87-я, 45-я СД
8-й СК 81-я, 44-я СД, 36-я тбр
6-я 17-й СК 96-я, 97-я СД, 38-я, 10-я тбр
2-й КК 3-я, 5-я, 14-я КД, 24-я тбр
12-я 13-й СК 72-я, 99-я СД
4-й КК 32-я, 34-я КД, 26-я тбр
5-й КК 9-я, 16-я КД, 23-я тбр
25-й ТК 4-я, 5-я тбр, 1-я мбр

Таблица 31. Численность советских войск на 17 сентября 1939 г.

Армия, фронт Личный состав Орудия и минометы Танки
3-я А 121 968 752 743
11-я А 90 000* 520* 265
КМГ 65 595 1234 834
10-я А 42 135 330 28
4-я А 40 365 184 508
Отд. 23-й ск 18 547 147 28
Белорусский фронт 378 610 3167 2406
5-я А 80 844 635 522
6-я А 80 834 630 675
12-я А 77 300 527 1133
Украинский фронт 238 978 1792 2330
Итого 617 588 4959 4736

* Данные расчетные.

На восточной границе Польши, кроме 25 батальонов и 7 эскадронов пограничной охраны (около 12 тыс. человек или 8 солдат на 1 км границы)4, других войск практически не имелось, что было хорошо известно советской разведке5. Так, согласно данным разведки 4-й армии, «погранполоса до р. Щара полевыми войсками не занята, а батальоны КОП по своей боевой выучке и боеспособности слабы. ...Серьезного сопротивления со стороны польской армии до р. Щара ожидать от поляков мало вероятно»6. В 5.00 17 сентября передовые и штурмовые отряды советских армий и пограничных войск перешли границу и разгромили польскую пограничную охрану7. Переход границы подтвердил данные советской разведки об отсутствии значительных группировок польских войск, что позволило ускорить наступление.

Для польского руководства вмешательство СССР оказалось совершенно неожиданным. Польская разведка не зафиксировала никаких угрожающих передвижений Красной армии, а сведения, поступавшие 1—5 сентября, воспринимались как понятная реакция на начало войны в Европе. И хотя 12 сентября из Парижа были получены сведения о возможном выступлении СССР против Польши, они не были восприняты всерьез8. И это несмотря на то что еще в июне 1939 г. Рыдз-Смиглы «допускал возможность вооруженного выступления Советов против Польши, но, однако, лишь в заключительный период войны и только тогда, когда под воздействием неблагоприятного для нас развития событий российское правительство придет к выводу, что поляки кампанию безусловно проиграли»9. Как в воду глядел.

В ночь на 17 сентября в штаб главнокомандующего польской армией Рыдз-Смиглы, находившийся в Кутах у границы с Румынией, стали поступать тревожные донесения с восточной границы. Начальник разведки корпуса пограничной охраны (КОП) майор Я. Гурбский сообщил о том, что польский пассажирский поезд не был 16 сентября пропущен до Киева и вернулся в Здолбуново. В 6.45 утра майор Ю. Беньковский из 5-го представительства 2-го отдела Генштаба в Чорткове донес, что «с 5 часов в районах Подволочиска, Гусятина и Залуче какие-то неопознанные из-за темноты части пытаются перейти границу. В данную минуту там ведут бой части КОП». Около 7 часов капитан Е. Фризендорф из разведки КОП сообщил: «В 6.20 опознано, что это большевистские регулярные части. За ними слышен шум моторов. В районе Подволочиск, Точиски Секержинец части КОП отступают под напором».

В 8 часов командир полка КОП «Подолье» подполковник М. Котарба доложил, что «части советской армии перешли границу и заняли Подволочиск, Гусятин и Скала-Подольска. На Борщев движется кавалерия». Начальник штаба главкома генерал бригады В. Стахевич доложил об этом Рыдз-Смиглы и после беседы с находившимся в Коломые министром иностранных дел Беком, не имевшим никаких известий из Москвы, приказал выслать в расположение советских войск парламентеров с вопросом, в каком качестве Красная армия перешла границу Польши. Около 14 часов была получена телеграмма от командира гарнизона в Луцке генерала бригады П. Скуратовича: «Сегодня в 6 часов границу перешли три советские колонны — одна бронетанковая под Корцем, другая бронетанковая под Острогом, третья кавалерии с артиллерией под Дедеркалами. Большевики едут с открытыми люками танков, улыбаются и машут шлемами. Около 10 часов первая колонна достигла Гощи. Спрашиваю, как мы должны поступить?» Дезориентированы были не только представители польских войск и государственных структур на местах, но и польское руководство, находившееся в Коломые—Кутах.

Поведение советских войск также казалось странным — они, как правило, не стреляли первыми, к польским войскам относились с демонстративной доброжелательностью, угощали папиросами и говорили, что пришли на помощь против немцев. На местах ждали указаний главкома. Поначалу Рыдз-Смиглы был склонен отдать приказ отразить советское вторжение. Однако более внимательное изучение ситуации показало, что никаких сил, кроме батальонов КОП и некоторого числа тыловых и запасных частей армии, в Восточной Польше не имеется. Эти слабо вооруженные войска не имели никаких шансов в бою с Красной армией. В итоге 17 сентября польское руководство оказалось поставлено перед свершившимся фактом и, исходя из заявлений советского правительства и его ноты, полагало, что Красная армия вводится с целью ограничить зону германской оккупации. Поэтому около 23.40 17 сентября по радио был передан приказ Рыдза-Смиглы: «Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию»10. Продолжать сопротивление было приказано лишь частям КОП, отступавшим от Збруча к Днестру, и частям, прикрывавшим «румынское предмостье».

Конечно, у польского командования имелся план развертывания войск на восточной границе — «Всхуд», который разрабатывался с 1935—1936 гг. Согласно ему севернее Полесья предполагалось развернуть три армии. В районе Поставы, Глубокое, Молодечно развертывалась армия «Вильно» в составе 3 пехотных дивизий и 2 кавбригад, южнее у Новогрудок, Барановичи — армия «Барановичи» (4 пехотные дивизии, 2 кавбригады), а в их тылу в районе Лиды — армия «Лида» (3 пехотные дивизии). В лесисто-болотистом бассейне реки Припять планировалось сосредоточить оперативную группу «Полесье» в составе 2 пехотных дивизий и 1 кавбригады. На южном участке возможного фронта в районе Сарны, Ровно должна была развернуться армия «Волынь» (4 пехотные дивизии и 1 кавбригада), в районе Кременец, Тарнополь до Днестра — армия «Подолье» (5 пехотных дивизий, 1 кавалерийская и 1 моторизованная бригады). У них в тылу в районе Броды, Злочев — армия «Львов» в составе 3 пехотных дивизий и 1 кавбригады. Главный резерв из 6 пехотных дивизий, 2 кавалерийских и 1 мотобригады должен был располагаться в районе Бреста. Кроме того, предусматривалось развернуть несколько резервных пехотных дивизии11. То есть на восточной границе предусматривалось развернуть все наличные силы Войска Польского. Конечно, в реальной ситуации 1939 г. весь этот план остался на бумаге.

17 сентября польские послы в Англии и Франции уведомили союзные правительства о том, что Советский Союз «предпринял нападение на Польшу... Польское правительство заявило протест в Москве и дало указание своему послу потребовать паспорта»12. Тем временем советские войска стремительно развивали наступление, а польское правительство и военное командование поздно вечером 17 сентября перешли румынскую границу, рассчитывая выехать из Румынии во Францию. Утром 18 сентября из румынских Черновиц в польские дипломатические представительства было разослано послание от имени президента Польши. В тот же день румынские власти потребовали от польского правительства подписать декларацию об отказе от всех своих конституционных политических и административных обязанностей. Это позволило бы представить ситуацию как транзит не правительства, а просто польских граждан. Однако Бек отказался подписать подобное заявление. Тогда 19 сентября члены польского правительства были перевезены в Сланицы, где им было сообщено об интернировании. Румыния предпочла прислушаться к «дружеским» советам Германи13.

17 сентября в советское посольство в Варшаве прибыли представители от командующего обороной города генерала Руммеля, сообщившие, что с Красной армией они не воюют согласно приказу Рыдз-Смиглы. Из дальнейших контактов с польскими военными советский поверенный в делах Чебышев сделал 25 сентября вывод, что они ждали скорого прихода Красной армии и рассчитывали сдаться ей, а не вермахту14. Тем временем польским дипломатам в СССР было заявлено, что их присутствие нежелательно15, и 9 октября из Москвы в Ленинград для отправки в Финляндию выехало 115 человек во главе с Гжибовским. Генеральный консул в Киеве Матушинский бесследно исчез16.

Примечания

1. РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 486. Л. 1—10; Д. 529. Л. 1—10; Ф. 35084. Оп. 1. Д. 2. Л. 1—2; Д. 5. Л. 203—204; Д. 3. Л. 28.

2. Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 414. Л. 18—21, Д. 392. Л. 170—172, Д. 528. Л. 139, Д. 81. Л. 20—23; Ф. 35084. Оп. 1. Д. 22. Л. 1—23, Д. 44. Л. 2—11, Д. 25. Л. 1—51; Ф. 29. Оп. 34. Д. 365. Л. 22—24, 117—119, 139—140; Ф. 37464. Оп. 1. Д. 150. Л. 29; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 637. Л. 1, 8—9, 11—12.

3. Хорьков А.Г. Грозовой июнь: Трагедия и подвиг войск приграничных военных округов в начальный период Великой Отечественной войны. М., 1991. С. 166.

4. Grzelak C.K. Kresy w czerwieni. Agresja Związku Sowieckiego na Polskę w 1939 roku. Warszawa. 1998. S. 201—202.

5. РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 487. Л. 18; Органы Государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне Т. 1. Кн. 1. С. 74—75.

6. РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 64. Л. 4.

7. Действия пограничных войск СССР см.: Органы Государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне Т. 1. Кн. 1. С. 85—86; Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сборник документов и материалов. М., 1970. С. 237—278.

8. Згорняк М. Указ. соч. С. 360—362; о польских разведданных по советско-германским отношениям до 1 сентября 1939 г. см.: Дембски С. Советский Союз и вопросы польской политики равновесия в преддверии пакта Риббентропа—Молотова 1938—1939 годы // Отечественная история. 2001. № 2. С. 82—89.

9. Иванов Ю.В. Очерк истории российско(советско)-польских отношений в документах. 1914—1945 гг. М., 2002. С. 98.

10. Катынь. С. 65; Cygan W.K. Kresy w ogniu: Wojna polsko-sowiecka 1939. Warszawa. 1990. S. 19—29; Szubanski R. Siedemnasty września 1939. Warszawa. 1990. S. 35—39; Grzelak C.K. Op. cit. S. 214—223.

11. Grzelak C.K. Op. cit. S. 82—85.

12. Случ С.З. Внешнеполитическое обеспечение Польской кампании и Советский Союз // Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной Европы в начале Второй мировой войны (сентябрь 1939 г, — август 1940 г.). М., 1990. С. 30.

13. Парсаданова В.С. Трагедия Польши в 1939 г. // Новая и новейшая история. 1989. № 5. С. 23; Гришин Я.Я. Указ. соч. С. 279—280.

14. Парамонова В.С. Польша, Германия и СССР между 23 августа и 28 сентября 1939 года // Вопросы истории. 1997. № 7. С. 25—26.

15. ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 101—102.

16. РГВА. Ф. 35084. Оп. 1. Д. 37. Л. 101.

 
Яндекс.Метрика
© 2024 Библиотека. Исследователям Катынского дела.
Публикация материалов со сноской на источник.
На главную | Карта сайта | Ссылки | Контакты