II.3. Советско-польские отношения

В. Гомулка последовательно вел в отношении Советского Союза политику, которая была определена в 1956—1957 гг. Его команда считала, что надо укреплять отношения двух стран в сфере экономики, сохраняя при этом во внутренней и отчасти во внешней политике максимальную самостоятельность. Одновременно Гомулка был верным союзником СССР. В ходе бесед со своими соратниками он не раз подчеркивал, что судьба ПНР связана с Советским Союзом и в горе, и радости, но судьба польского правительства зависит от собственного народа¹.

Вместе с тем, у польского лидера были претензии к советскому руководству: он считал, что своей излишне консервативной экономической политикой СССР тормозит развитие Польши и остальных социалистических стран. В первой половине 1960-х годов он выступил на заседании совета СЭВ с предложением ввести конвертируемость рубля. Это привело бы к обмену рубля на основные западные валюты и могло увеличить заинтересованность в сотрудничестве в рамках СЭВ. Однако предложение не нашло поддержки советского руководства², которое опасалось включения советских финансов в финансовую систему Запада и непредсказуемых последствий этого.

Советский диктат по отношению к ПНР во времена В. Гомулки отошел в прошлое. С Польшей теперь приходилось проводить консультации и переговоры, договариваться, согласовывать с ней свою внешнюю политику, учитывать интересы соседа. В глазах аппарата ЦК КПСС Гомулка «символизировал Польшу, которую необходимо уважать»³, подходить к ней как к союзнику и партнеру. Если во времена Хрущева некоторые характеризовали этого польского лидера как «просоветского националиста», то во времена Брежнева — как «польского патриота и лояльного интернационалиста»⁴. Гомулка старался вести переговоры с советскими руководителями так, чтобы не давать им возможность вмешиваться во внутренние дела Польши. Он не критиковал советских руководителей напрямую, а давал им понять, что они действуют вопреки собственным интересам⁵.

С конца 1950-х годов до октября 1964 г. Н.С. Хрущев и В. Гомулка обменивались визитами довольно часто. Кроме официальных переговоров, советский руководитель, чтобы отвлечься от повседневных дел, любил поохотиться в польском правительственном центре отдыха в Ланьске. Во время визита Хрущева в Польшу в 1959 г. он посетил Катовицкое воеводство. От аэродрома его сопровождал первый секретарь воеводского комитета ПОРП Э. Герек, который хотел, чтобы маршрут гостя прошел через его родную местность Загуже. Когда кортеж автомобилей приблизился к этому населенному пункту, взорвалась мина, спрятанная в придорожном дереве. Так как впереди ехала вторая колонна сопровождения, то гости даже не поняли, что произошло. В ходе следствия было установлено, что виновником взрыва был 33-летний житель Загуже, работавший электриком на шахте «Кажимеж-Юлиуш». Следствие пришло к выводу, что ни к каким тайным организациям он не принадлежал, просто хотел таким образом прославиться⁶.

Свой последний визит в Польшу Хрущев совершил 21—23 июля 1964 г. — для участия в праздновании 20-летия ПНР. Н.С. Хрущев вспоминал: «Несколько раз звонил Гомулка, просил приехать, поскольку визиту Хрущева он придавал особое значение. Отец, конечно же, не мог отказать своему старому другу»⁷.

Между Гомулкой и Хрущевым сложились хорошие отношения. Советский лидер относился к первому секретарю ЦК ПОРП с уважением. Любил с ним поспорить. Однако обращались они к друг другу не на «ты», что было принято в среде коммунистов-руководителей, а на «вы»⁸. Хрущев вспоминал: «У меня лично отношения с ним сложились самые теплые. Хотя другой раз по некоторым вопросам возникали разногласия. Это естественно, что в руководстве разных стран бывают разные подходы при решении того или иного вопроса. Если этого не будет, то не будет никакой демократии и проявления личностных особенностей. Это нормально»⁹.

Оценивая в целом советскую политику в отношении Польши, Хрущев подчеркивал: «поляки не имели никаких оснований обвинять СССР в том, что он проводит дискриминационную политику и пользуется благами, созданными за счет труда польского народа в ущерб полякам и с выгодой для себя. Скорее наоборот»¹⁰.

Реальная ситуация была такова: если в экономических отношениях проявлялось несовпадение интересов, что случалось нередко, то как правило Советский Союз шел на уступки польской стороне. Хрущеву не нравилось, что польское руководство каждый год поднимало вопрос о поставках зерна в Польшу. Он писал: «Я знал, для чего конкретно полякам нужно зерно, и сказал Гомулке: "Почему вы хотите, чтобы мы поставляли зерно, если в Польше землеобеспеченность на душу населения лучше, чем в других социалистических странах? Вы имеете возможность полностью обеспечивать себя зерном. По сведениям, которым я располагаю, наше зерно идет на откорм свиней... Тут дело в валюте, — заявил я на чистоту. — Вы отбираете у нас хлеб, который нам самим нужен"»¹¹. Польша действительно кормила советским зерном свиней, производила высококачественный бекон, который экспортировала в США, и получала существенные валютные доходы.

На эти претензии советского лидера Гомулка отвечал следующим образом: «Да, это вы правильно говорите. У нас ведь нет добычи золота, а у вас есть. Вы добываете золото из руды, а мы вынуждены добывать себе валюту коммерческим путем, чтобы приобрести за границей товары, которые мы не можем получить на рынке социалистических стран»¹².

Вставали и другие вопросы. Гомулка просил увеличить поставки высококачественной железной руды. Хотя самой советской экономике ее не хватало, приходилось, и не раз, идти навстречу. То же самое происходило и с поставками нефти. В тот период Советский Союз добывал ее мало, приходилось делиться, отрывая от себя. Хрущеву неприятно было то, что подобные просьбы повторялись почти каждый год. Но он не отказывал: «Мы от дружбы с Польшей материальных благ не имели, однако ничего не делали, что нарушило бы гармонию ее хозяйственной деятельности»¹³. Все это свидетельствует о том, что Советский Союз не раз в ущерб себе помогал развитию польской экономики.

Хрущев пропагандировал среди польского руководства свои идеи о выгоде и достоинствах кукурузы, дешевом жилищном строительстве и «агрогородах». Хотя Гомулка и проявил интерес к дешевому жилищному строительству, эту идею пытались на практике реализовать лишь в Гданьске, и к тому же неудачно. Гомулка критически воспринимал те или иные аспекты внутренней экономической политики СССР. После встречи с советским министром сельского хозяйства Д.С. Полянским Гомулка по свежим впечатлениям сказал М. Раковскому: «Представьте себе, товарищ Раковский, они собирают на Украине низкие урожаи из-за отсутствия семенной политики!» А в Польше в тот период была очень развита система научного подхода к подготовке семенного материала. Гомулка пытался рассказать о ней Полянскому, но тот не стал даже слушать: «Товарищ Гомулка, мы хорошо знаем польское сельское хозяйство»¹⁴.

Помимо обсуждения текущих советско-польских проблем, в двусторонних переговорах существенное место занимала международная политика, в основном германский вопрос и отношения с Китаем и Албанией. Польское руководство было особенно чувствительно к происходившим переменам в отношениях СССР с ФРГ. Варшава настаивала, чтобы советская сторона согласовывала свою политику в отношении Западной Германии с польской. Это было вполне объяснимо, так как ФРГ не признавала границу по Одре-Нысе. Поговаривали даже о «доктрине Гомулки», в соответствии с которой Варшава имела право влиять на политику Варшавского договора в отношении ФРГ. Официально и реально Советский Союз считался главным гарантом западной границы Польши и существования ГДР. Однако польский лидер опасался, что СССР стремится к соглашению с ФРГ ценой польских границ и существования ГДР. Не раз он выражал недовольство по поводу того, что Хрущев не информировал его о намерениях Москвы по немецкому вопросу. При обсуждении между советским лидером и польскими руководителями германской проблемы не раз возникали конфликты.

В частности, Гомулка с претензией говорил о том, что советские товарищи не проинформировали его о намерении строительства в 1961 г. берлинской стены. В ответ Хрущев оправдывался, что он якобы тоже не знал об этом, ведь ГДР является суверенным государством и может принимать решения, которые считает нужными.

В ходе визита в Польшу в январе 1964 г., во время встречи с польскими руководителями, Хрущев, пытаясь убедить их в необходимости проведения более гибкой политики в отношении ФРГ, заключил: «Таков расклад сил, такова математика». Присутствовавший при разговоре М. Мочар неожиданно вставил: «Однако политика это не математика, это алгебра». Он еще не успел закончить, как Хрущев рявкнул: «А что, Вы алгебраист? Не позволю себя оскорблять, немедленно уезжаю, я сюда не напрашивался»¹⁵. Его с трудом удалось успокоить. В конце концов, в знак примирения Хрущев и Мочар подали друг другу руки.

Особенно раздражали польских руководителей легкомысленные заявления главного редактора «Известий» А.И. Аджубея, зятя Хрущева, во время его поездки с группой журналистов в ФРГ в июле 1964 г. о возможности объединения Германии. В Польше с большим вниманием следили за этим визитом. Главный редактор еженедельника «Политика» М. Раковский не сомневался, что Аджубея принимали не как главного редактора ежедневной газеты, а как специального посланника Хрущева. В своих «Дневниках» Раковский написал, что Аджубей в ФРГ вел себя «очень свободно и заигрывал с немцами». Говорил им то, что они хотели услышать: «Мы, русские, — единственные, кто понимает Вас, немцев». Когда Аджубея спросили, может ли он представить себе объединение Германии, но не на коммунистической основе, он ответил: «Мы хотим, чтобы весь мир был коммунистическим и будет коммунистическим. Однако мы никого не хотим принуждать принимать нашу систему». Немцы «сами должны определиться, на востоке и западе, в ГДР и ФРГ». Он выражал надежду на улучшение отношений между СССР и Западной Германией. «Позднее мы могли бы в спокойной обстановке решить также другие проблемы». Другими проблемами, по мнению Раковского, могли стать польские западные земли¹⁶.

В. Гомулка знал, о чем говорил Аджубей во время переговоров с федеральным канцлером Л. Эрхардом и премьером Баварии Ф.Й. Штраусом. По одним данным, офицеры польской разведки записали на магнитофон высказывания зятя Хрущева во время его неофициальных встреч. По другим данным, эти записи поляки получили от разведок Франции или ГДР. Записи свидетельствовали о том, что Аджубей склонен был предложить немцам значительные территориальные уступки за выход Западной Германии из НАТО за счет Польши и ГДР.

Присутствовавшему на встрече секретарей ЦК социалистических стран в Варшаве тогдашнему заведующему отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими связями социалистических стран Ю.В. Андропову польские товарищи дали прослушать магнитофонную запись с высказываниями Аджубея. Андропов убедил Гомулку, чтобы он позвонил Хрущеву и высказал ему возмущение миссией Аджубея¹⁷. Как утверждал заведующий сектором Польши в отделе ЦК КПСС в 1969—1980 гг. П.К. Костиков, Гомулка действительно послал Хрущеву «резкое письмо»¹⁸. В этом письме польский лидер сообщил, что Польша никогда не согласится, чтобы за ее счет были осуществлены территориальные коррективы в пользу ФРГ¹⁹. После возвращения в Москву Андропов встретился с Аджубеем и сказал ему следующее: «Не мог же я не сообщить о настроении польских товарищей, тем более что они утверждали, будто располагают пленкой с записью твоих заявлений»²⁰. Противники Хрущева использовали случай с Аджубеем в качестве аргумента для смещения Хрущева на пленуме ЦК КПСС 14 октября 1964 г. с партийных и государственных постов.

Вскоре после поездки Аджубея в Варшаву пришло сообщение, что Хрущев собирается с визитом в Бонн без какого-либо предварительного согласования с польским партнером. Эта информация привела Гомулку в бешенство. Он сказал: «Двести лет нами торговали. А что, теперь нет желающих?»²¹.

В сентябре 1964 г. на съезде писателей в Люблине Гомулка обрушился с резкой критикой на немецкую политику Хрущева. Он обвинил советского лидера в попытках договориться об объединении с Германии за счет Польши. «Я со всей силой хочу подчеркнуть, что какие-либо изменения нынешних польских границ могут произойти только через труп Польши», — гневно произнес Гомулка²². И в этом вопросе он имел в своей стране общественную поддержку. Гомулка, насколько мог, пытался тормозить сближение Советского Союза с ФРГ.

В феврале 1967 г. на совещании министров иностранных дел социалистических стран в Варшаве польской стороне удалось добиться принятия предварительных условий установления отношений стран советского блока с ФРГ. Весной 1967 г. в связи с тем, что подошли сроки принятия новых двусторонних договоров о дружбе и сотрудничестве с социалистическими странами, Варшава прилагала усилия для того, чтобы в новых договорах было закреплено положение об общей политике социалистических стран в отношении ФРГ. Поляки тем самым пытались укрепить свою позицию в советском блоке. Хотя и не без проблем, Варшаве удалось достичь своих целей²³.

Довольно острые разногласия проявлялись и во время обсуждения отношений с Китаем. Польские руководители выражали сомнения в необходимости отзыва из этой страны советских специалистов, прекращения помощи, отказа от завершения строительства промышленных предприятий, а также пограничных конфликтов из-за небольшого участка земли. Гомулка выступал за активизацию диалога с китайскими коммунистами, за прекращение публичной полемики. Он считал, что причиной советско-китайских разногласий было нежелание советских руководителей по-партнерски подходить к китайским коммунистам, игнорирование их национальных интересов. Гомулка хотел сохранения Китая в рамках советского лагеря, так как КНР мог быть тормозом для возрождения гегемонистских устремлений СССР по отношению к более слабым членам мировой социалистической системы²⁴. Как утверждает А. Верблян, Гомулка опасался неблагоприятных изменений в геополитике²⁵.

Со временем Н.С. Хрущев стал вести себя с руководителями социалистических стран все более бесцеремонно. Это вызывало их недоумение и недовольство. В частности, польское руководство раздражала хрущевская политика в отношении Албании, приведшая в 1961 г. к разрыву дипломатических отношений с этой страной. На заседании Президиума ЦК КПСС 10 ноября 1963 г. Хрущев критиковал польского руководителя: «Возьмите Гомулку, он меня спрашивает: "Вы не думали о том, чтобы восстановить дружественные отношения с Албанией?" Я говорю — "не думал и не думаем, потому что они слишком нагадили". Но самое интересное то, что Гомулка уже сам думает о возможности возобновления отношений с Албанией. Этот союзник, как я думаю, козел — куда прыгнет неизвестно»²⁶.

В свою очередь Хрущева беспокоили польско-американские отношения. Его настораживало то внимание, которое США оказывают Польше, так как американцы считают, что эта страна предрасположена к реставрации капитализма. Поэтому они шли на всякие поблажки ПНР: распространили на нее режим наибольшего благоприятствования в торговле, давали кредиты, оказывали помощь.

Доходило до того, что Хрущев спрашивал: «Зачем вы просите экономическую помощь у Советского Союза? Ведь вам американцы дают, берите у них». По словам Гомулки, ЦК ПОРП даже подготовил письмо Хрущеву, в котором его пытались спросить прямо: «чего вы хотите от Польши и каким путем она должна идти?»²⁷. Вместе с тем сам Гомулка во время встреч с советскими руководителями признавал, что получение кредитов от США влияет на политику Польши, связывает ей руки в борьбе против американского империализма. При этом он непременно добавлял, что Советский Союз не должен толкать Польшу в лапы империалистов²⁸.

Во времена В. Гомулки Польша весьма отличалась от Советского Союза и других социалистических стран. Особенностями ее развития было преобладание частного сектора в сельском хозяйстве и мелкого частного (торгово-ремесленного) сектора в городе, сильное влияние католической церкви на общественное сознание и частную жизнь, значительные интеллектуальные свободы, культурный плюрализм, постоянное расширение контактов с Западом, в том числе возможностей выезда туда и др. Ю. Тейхма писал: «Самым важным в польской действительности было то, что нас отличало от обязывающего образца. Польша до конца сохранила свое своеобразие..., так как оно лучше отвечало нашим историческим условиям, нашим традициям и национальной психологии»²⁹. Хотя Гомулка выступал против коллективизации сельского хозяйства, он все же в аграрной политике делал ставку на развитие госсельхозов, был противником свободной продажи сельскохозяйственной земли, техники крестьянам. По сути, лидер ПОРП выступал за постепенное огосударствление польского сельского хозяйства. Польский путь к социализму вызывал раздражение у руководителей не только Советского Союза, но и большинства остальных социалистических стран, критику в ходе встреч с польскими лидерами. Особенности развития Польши рассматривались в советском блоке как внутренняя потенциальная угроза сплоченности блока и существовавшим политическим режимам, проводимой ими политике.

Новость о смещении Хрущева застала Гомулку в Новой Гуте, где он находился вместе с первым секретарем ЦК ВСРП Я. Кадаром. Для первого секретаря ЦК ПОРП, впрочем, как и для Кадара, эта новость была полной неожиданностью. На следующий день Гомулке позвонил член Президиума ЦК, секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов, который от имени нового руководства КПСС заверил его, что внешняя политика СССР, в том числе в отношении Польши, не изменится. Спустя несколько дней ему позвонил и новый первый секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев.

Придавая большое значение отношениям с Польшей, ухудшившимся из-за «фокусов» Хрущева, перед встречей с польским руководством 22 октября 1964 г. ЦК КПСС принял даже специальное постановление «О встрече с представителями ПОРП». Встреча представителей двух партий состоялась 24 октября 1964 г. в районе Беловежской пущи. С советской стороны в ней участвовали Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин, Ю.В. Андропов, с польской, как обычно, — В. Гомулка, Ю. Циранкевич и З. Клишко. Гомулка выразил удовлетворение решением ЦК КПСС о снятии Хрущева, указав, в частности, на его нетерпимость к мнениям других товарищей. Хрущев, говорил он, выступал от имени всех социалистических стран без совета с нами, нередко менял позиции по важным международным проблемам. Гомулкой было высказано недоумение обозначившимся в 1964 г. стремлением Хрущева к сближению с Западной Германией («его согласие на визит в ФРГ было выгодно Бонну и в тоже время создавало трудности для нас»)³⁰.

Знаменательно, что Гомулка подверг критике политику десталинизации, проводившуюся Хрущевым. Руководитель ПОРП заявил, что не всегда целесообразной была публичная критика Сталина, в частности на XXII съезде КПСС: «В Советском Союзе появилось немало вредных книг вроде повести Солженицына, которые бросали тень на советский строй. Такая литература создавала немалые трудности и для ПОРП. Она подогревала существующие в Польше антирусские настроения»³¹. Эти утверждения Гомулки свидетельствовали о существенной консервативной эволюции его взглядов по сравнению с 1956 г., а также о желании установить дружеские и деловые контакты с новым первым секретарем ЦК КПСС.

В свою очередь новое советское руководство демонстрировало уважение к польскому лидеру за его личную смелость и политическую мудрость. Но со временем руководителей СССР стала раздражать личная «независимость» Гомулки, отсутствие лести в адрес их самих и Советского Союза, что было свойственно остальным руководителям социалистических стран.

В 1965 г., во время второй встречи Л.И. Брежнева с В. Гомулкой, советский лидер неожиданно попросил своего собеседника о помощи при проведении международной политики. Брежнев сказал: «Товарищ Веслав, должен Вам сказать, что мне очень тяжело... С внутренними проблемами я справляюсь, но могут возникнуть трудности с международными вопросами, с проблемами международного коммунистического и рабочего движения и отношений с братскими странами. Очень Вас прошу, Вас лично, помогите мне своим огромным опытом и авторитетом на международной арене, в социалистическом лагере и за его рамками»³². Гомулка слушал генерального секретаря КПСС со все большим смущением. Затем он стал убеждать его, что тот уже является политиком, известным на международной арене, что он проявил себя как выдающийся деятель рабочего движения. Что же касается опыта, то это дело наживное³³.

Гомулка не забыл просьбы советского лидера. Он постоянно стремился содействовать Брежневу в укреплении единства международного коммунистического и рабочего движения, социалистических стран. Для этой цели в аппарате ЦК ПОРП был создан международный отдел, в котором работали молодые и хорошо образованные сотрудники. Они умели вести переговоры, полемизировать, если это было необходимо. Польские делегации стали играть важную роль в подготовке и проведении совещаний и рабочих встреч коммунистических и рабочих партий. На этих совещаниях особенно выделялся З. Клишко, который оказался быстро реагирующим, смелым полемистом, отстаивающим крепость связей между коммунистическими партиями Европы.

Активность ПОРП на международной арене и однозначная поддержка политики КПСС облегчали Гомулке решение экономических проблем в отношениях с Советским Союзом. Более частыми стали встречи между двумя лидерами. Например, в октябре 1966 г. — феврале 1967 гг. они встречались многократно — во время визитов, в Москве и Варшаве, в ходе совещаний коммунистических и рабочих партий, встреч руководителей социалистических стран. И на каждой встрече Гомулка добивался дополнительных поставок сырья и товаров, новых кредитов или ускорения получения обещанных ранее.

Гомулка не был сторонником развития экономических связей с Западом, опасался западных банков и инвестиционных кредитов. Он прямо говорил Брежневу об опасности зависимости социалистических государств от западного капитала. Брежнев, которого советские специалисты призывали в те годы к более открытому обмену с Западом, даже пытался объяснить Гомулке, что, может быть, стоит использовать эти средства для целей социализма. В ответ польский лидер заявил: «Вы можете себе это позволить, Вы являетесь страной с неограниченными ресурсами, Польша же — нет, это приведет лишь к долгам. Пусть сильный Советский Союз сотрудничает с сильным капиталом, а мы получим капитал в процессе сотрудничества с вашей экономикой»³⁴.

Л.И. Брежнев был хорошо проинформирован о том, что Польше средства для инвестиции нужны как воздух. Консультанты отдела ЦК КПСС провели анализ этой проблемы и представили свои выводы советскому руководству. Из них следовало, что Польша будет вынуждена использовать западные кредиты для модернизации ряда отраслей своей промышленности. Это могло бы быть полезно для оборонных интересов Варшавского договора, а также для производства современных потребительских товаров. Однако Гомулка предпочитал брать долларовые кредиты от Советского Союза, а не на Западе. Взамен за советскую экономическую помощь он был готов политически поддерживать КПСС и Советский Союз. Именно тогда в Кремле и на Старой площади стали говорить, что Польша является самым надежным звеном блока социалистических государств. Брежнев высоко ценил Гомулку и защищал его от нападок в своем окружении.

Кредиты на Западе все же приходилось брать. В разработанном при Гомулке плане на 1971—1975 гг. предусматривалось увеличение задолженности у развитых капиталистических стран на 1 млрд долл. Однако эти кредиты предназначались исключительно на покупку современных промышленных предприятий. Гомулка был категорически против потребительских кредитов.

Интервенция войск Варшавского договора в Чехословакию повлияла на внешнюю политику ФРГ. В начале 1969 г. Гомулка получил информацию, что Бонн под руководством нового канцлера В. Брандта хочет кардинальным образом изменить свою восточную политику. Цели, которые ставил прежний канцлер Адэнауэр — постепенное поглощение ГДР и возвращение восточных польских территорий, — не только не были достигнуты, но и отдалились. Брандт и его окружение пришли к выводу, что перемены на Востоке легче будет стимулировать при помощи политики разрядки, а не конфронтации. В результате начались переговоры Бонна с Москвой, а затем и с Варшавой, чем вначале был недоволен Брежнев. Он и Громыко хотели, чтобы признание границы по Одеру и Нейсе получило отражение в большом договоре между СССР и ФРГ. Тем самым польско-немецкую границу по-прежнему гарантировал бы Советский Союз.

Однако Гомулка, узнав о советско-немецких переговорах, потребовал заключения отдельного договора между Польшей и Западной Германией. Он говорил, что без послевоенных западных и северных земель Польша была бы «копией Герцогства Варшавского». Эти шаги Гомулки с большим недоверием наблюдали руководители ГДР. По их мнению, Польша не нуждалась в признании границы по Одеру — Нейсе со стороны ФРГ, так как с ней она не граничила. Это создавало впечатление, что ПНР не верит в прочность существования ГДР. Ответ Гомулки был простым: существуют два наследника немецкого рейха, и они оба должны подписаться под границей, определенной в Потсдаме. Гомулка никогда не верил в неизменность советской политики в отношении Германии. Поэтому он стоял на позиции, что Народная Польша не может довольствоваться только московской гарантией польской западной границы, а должна получить ее подтверждение также и от Западной Германии³⁵.

17 мая 1969 г. на встрече с избирателями Варшавы Гомулка предложил властям ФРГ заключение договора, в котором нормализация отношений между двумя государствами была тесно увязана с признанием Западной Германией западной границы Польши. Это заявление было полной неожиданностью для советского руководства. Но Гомулке удалось убедить Брежнева в правильности польского предложения, так как нормализация отношений с ФРГ будет способствовать упрочению территориального статус-кво в Европе. От советского лидера первый секретарь ЦК ПОРП получил обещание, что советский договор с ФРГ не будет обычной декларацией о неприменении силы, в этот договор будет включено положение о нерушимости границ в Европе³⁶.

Официально В. Гомулка был противником объединения Германии. В июле 1970 г. во время беседы с министром иностранных дел СССР А.А. Громыко польский лидер сказал: «Никогда мы не будем заинтересованы в объединении немецких государств»³⁷. На самом деле, как утверждает Ю. Тейхма, Гомулка был убежден, что это объединение является лишь вопросом времени, главная же задача Польши — гарантировать свои интересы³⁸.

Почти два года велись переговоры с ФРГ, которые увенчались успехом. Вначале, 12 августа 1970 г. Западная Германия заключила договор с СССР, в котором признала границу по Одеру и Нейсе. Четыре месяца спустя, 7 декабря, в Варшаву приехал канцлер ФРГ. Ю. Циранкевич и В. Брандт подписали договор о нормализации польско-немецких отношений и польской западной границе. Сбылись мечты Гомулки: Польша перестала быть государством с неполноценными границами. 14 декабря 1970 г. в своем выступлении на пленуме ЦК ПОРП польский лидер сказал: «Договор является формально-правовым признанием Федеративной Республикой Германией границы на Одре и Нысе Лужицкой. Тем самым с точки зрения международного права вопрос необратимости и нерушимости границы окончательно закрыт»³⁹. Это был самый большой международный успех Гомулки, который стал венцом его многолетних упорных усилий, направленных на обеспечение Польше стабильного положения в послевоенной Европе. Одновременно Брандт обещал Гомулке предоставление кредита в 10 млрд марок.

Почти все 1960-е годы послом СССР в ПНР был бывший член Президиума и секретарь ЦК КПСС А.Б. Аристов, который был назначен на эту должность постановлением президиума ЦК КПСС 20 января 1961 г. А.И. Микоян характеризовал его как «неподходящего человека с большими претензиями»⁴⁰. Аристов был другом Л.И. Брежнева и не очень стремился к надлежащему исполнению своих дипломатических обязанностей. Это весьма раздражало руководство ПОРП. В конце 1960-х годов З. Клишко пожаловался П.К. Костикову: «Этот Аристов... ненавидит Польшу, ничего не хочет делать, не интересуют его вопросы, которые мы перед Вами ставим, мы не можем добиться решения проблем, по которым договорились Гомулка и Брежнев...»⁴¹. В конце концов Костикову при поддержке секретаря ЦК КПСС по связям с социалистическими странами К.В. Русакова удалось добиться рассмотрения в конце 1970 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС вопроса об отзыве Аристова. В начале марта 1971 г. он, совершая прощальные визиты руководителям ПНР, неожиданно для новых польских руководителей посетил В. Гомулку, с которым имел двухчасовую беседу.

Тогдашний советник посольства ПНР в Москве Б. Рыхловский так охарактеризовал атмосферу в советско-польских отношениях конца 1960-х годов: «Среди советской политической и военной элиты довольно широко было распространено понимание важности партнерства в отношениях между нашими странами. Более того, достаточно часто это были даже пропольские настроения. Они чаще всего были связаны с польскими этническими корнями лиц, участвовавших в этих отношениях, а также вытекали из подлинного интернационализма или позитивного опыта от связей с поляками. Впрочем, и сам Л. Брежнев в контактах с нами демонстрировал такие же настроения». По мнению польского дипломата, степень суверенитета Польши в отношениях с СССР при Гомулке достигла самого высокого уровня за всю историю ПНР. Польша проводила тогда политику, схожую с политикой Советского Союза, но только по тем направлениям, которые соответствовали польским национальным интересам⁴².

Примечания

1. Władysław Gomułka i jego epoka. S. 123.

2. Rolicki J. Edward Gierek. S. 144.

3. Kostikow P., RolińskiB. Widziane z Kremla. S. 53.

4. Ibid. S. 55.

5. Władysław Gomułka i jego epoka. S. 134—136.

6. Szlachcic F. Gorzki smak władzy. Wspomnienia. Warszawa, 1990. S. 31—35.

7. Хрущев С. Хрущев. М., 2001. С. 113.

8. Szlachcic F.W. Gorzki smak władzy S. 54.

9. Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн.). Т. 3. М., 1999. С. 587.

10. Там же. С. 526.

11. Там же. С. 244.

12. Там же. С. 526.

13. Там же. С. 244.

14. Васильков Ю. Польский взгляд: Россия и Европа после коммунизма. М., 2004. С. 80.

15. Szlachcic F. Gorzki smak władzy... S. 55.

16. Rakowski M.F. Dzienniki polityczne. 1963—1966. Warszawa, 1999. S.

17. Siemiętkowski Z. Polska, ZSSR, Niemcy i tajne służby // Gazeta Wyborcza. 2009. 1 listopada.

18. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 56.

19. Rolicki J. Edward Gierek. S. 147.

20. Аджубей А. Те десять лет. М., 1989.

21. Васильков Ю. Польский взгляд: Россия и Европа. С. 80.

22. Gomułka o niebezpieczeństwie polityki nowego Rapallo. Fragment wspomnień Stanisława Łukasiewicza // Racja stanu. Studia i materiały. Półrocznik. N 1 (1). 2007. S. 330.

23. Jarząbek W. Wpływ wydarzeń 1968 г. S. 73.

24. Władysław Gomułka i jego epoka. S. 139.

25. Ibid. S. 18.

26. Президиум ЦК КПСС 1954—1964. Т. 1: Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. М., 2003. С. 777—778.

27. Там же. Т. 1. С. 1185.

28. Там же.

29. Władysław Gomułka i jego epoka. S. 125.

30. Президиум ЦК КПСС 1954—1964. Т. 1. С. 1184.

31. Там же. С. 1185.

32. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 53—54.

33. Ibid. S. 54.

34. Ibid. S. 67.

35. Wojna R. Odra-Nysa, historyczna zasługa PRL // Polska pod rządami PZPR... S. 325—326.

36. Władysław Gomułka i jego epoka. S. 167.

37. Ibid. S. 68.

38. Ibid. S. 119.

39. Цит. по: Ibid. S. 75.

40. Микоян А.И. Так было. М., 1999. С. 611.

41. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 36.

42. Władysław Gomułka i jego epoka. S. 176.