<< к оглавлению

№199

1943 г., июнь, Варшава. — Фрагмент отчета Технической комиссии Польского Красного Креста о ходе работ в Катыни.

Отчет Технической комиссии Польского Красного Креста о ходе работ в Катыни. Фрагмент.

17 апреля 1943 года комиссия с временным составом из 3 человек приступила к работе, распределение которой было следующим:

1)  г-н Ройкевич Людвик — исследование документов в секретариате тайной полиции;

2)  г-н Колодзейский Стефан и Водзиновский Ежи — розыск и сохранение документов, обнаруженных на останках в катынском лесу ^[1].

В этот день, однако, в работе наступил перерыв в связи с приездом польской делегации, состоящей из офицеров-военнопленных, находящихся в офицерских лагерях в Германии. Прибыли:

1) подполковник кавалерии Моссор Стефан — офлаг П Е/К № 1449

2) капитан Цыльковский Станислав — офлаг П Е/К № 1272

3) подпоручик Гостовский Станислав — офлаг ПD №776/П/В

4) капитан Клебан Эугениуш — офлаг П D №^а)

5) подпоручик авиации Ровиньский Збигнев — офлаг П С № 1205/П/В

6) капитан танковых войск Адамский Константин — офлаг П С № 902/Х1/А. Члены комиссии Польского Красного Креста имели возможность совместно осмотреть рвы, а также документы. [...]

Последовательность работ была следующей:

а) откапывание и извлечение на поверхность останков,

б) изъятие документов,

в) осмотр врачом неидентифицированных останков,

г) захоронение останков.

Время работы было установлено с 8 до 18 часов с полуторачасовым перерывом на обед.

Комиссия отмечает, что извлечение останков было сопряжено с большими трудностями, так как они были сильно спрессованы, хаотически сброшены в рвы, частью с руками, связанными за спиной, частью со снятыми и наброшенными на голову шинелями, причем шинели были на шее стянуты шнурами, руки же связаны за спиной и также подвязаны шнуром, который был прикреплен к шнуру, стягивающему шинель на шее. Так связанные трупы находились главным образом в специальном рве, залитом грунтовыми водами, из которого извлечено только членами комиссии ПКК 46 жертв. Немецкие военные власти в связи с тяжелыми условиями при эксгумации такого рода хотели вообще этот ров засыпать. Только в одном из рвов найдено около 600 трупов, уложенных ровными рядами лицом к земле.

Большую трудность представляло отсутствие достаточного количества резиновых перчаток. Извлечение трупов производилось окрестными жителями, которые были мобилизованы германскими властями.

Вынесенные на носилках из рвов трупы укладывали в ряд и приступали к поиску документов таким образом, что каждый труп отдельно обыскивали двое рабочих в присутствии одного члена комиссии ПКК. Рабочие разрезали все карманы, извлекали содержимое, вручая все найденные предметы члену комиссии ПКК. Как документы, так и найденные предметы вкладывались в конверты, носящие очередной номер, причем тот же номер, выбитый на металлической пластинке, прикреплялся к трупу. С целью более тщательного и детального поиска документов распарывали даже белье и обувь. В случае необнаружения каких-либо документов или памятных предметов вырезались монограммы (если таковые имелись) с одежды или же белья.

Члены комиссии, занятые поиском документов, не имели права их просмотра и сортировки. Они обязаны были только упаковывать следующие предметы:

а) бумажники со всем их содержимым;

б) всевозможные бумаги, найденные россыпью;

в) награды и памятные предметы;

г) медальоны, крестики и пр.;

д) погоны;

е) кошельки;

ж) всевозможные ценные предметы.

При этом они могли убирать: отдельные банкноты, газеты, мелкие монеты, мешочки с табаком, бумагу для свертывания сигарет, портсигары деревянные и жестяные. Такое распоряжение было дано немецкими властями с тем, чтобы не перегружать содержимого конвертов. Наполненные таким образом конверты, перевязанные проволокой или бечевкой, в порядке номеров укладывали на подвижном столе, специально предназначенном для этой цели, затем их принимали немецкие власти и отправляли мотоциклом два раза в день, то есть в полдень и вечером, в бюро секретариата тайной полиции. Если документы не умещались в одном конверте, их помещали во второй, имеющий тот же номер.

В бюро секретариата тайной полиции документы, доставленные военным мотоциклистом, вручали германским властям. Предварительное изучение документов и установление фамилий проводилось при участии трех немцев и представителей Технической комиссии ПКК. Вскрытие конвертов проводилось в присутствии поляков и немцев. Документы, в том состоянии, в котором они находились при останках, тщательно деревянными палочками очищались от грязи, жира и гнили. В первую очередь делался упор на поиск тех документов, которые дали бы неопровержимую возможность установить фамилию и имя жертвы. Эти данные получались из документов, удостоверяющих личность, или из паспортов, служебных удостоверений, мобилизационных карточек либо свидетельств о прививках в Козельске. При отсутствии такого рода документов исследовались другие, такие, как: корреспонденция, визитные карточки, записные книжки, листки с записями и т. п. Бумажники и кошельки с банкнотами эмиссии Польского Банка сжигались, банкноты в иностранной валюте, кроме русской, так же как все монеты и золотые предметы, складывались в конверты. Установленные фамилии, так же как и содержимое конверта, записывал на отдельном листе бумаги немец на немецком языке под тем же номером. Комиссия разъясняет, почему первоначально списки составлялись только на немецком языке. Немецкие власти заявили, что списки с фамилиями будут немедленно отсылаться в Польский Красный Крест, как и документы после их использования. В связи с вышеизложенным у комиссии не было повода составлять второй список, тем более что в начальной фазе работы персонал Технической комиссии ПКК был очень малочисленным. Если возникали трудности с расшифровкой анкетных данных, то под очередным номером записывалось «личность не установлена», однако найденные документы перечислялись. Такие документы пересылались немецкими властями в специальную химическую лабораторию для более детального исследования. В случае получения положительного результата фамилия жертвы вносилась под тем же номером, но в дополнительный список. Следует также отметить, что среди убитых были и останки без всяких документов либо памятных знаков. Однако и они снабжались порядковым номером и примечанием в списке «личность не установлена».

После записи на листе бумаги о содержимом конверта документы либо предметы вкладывались в новый конверт, снабженный тем же номером, на конверте также перечислялось его содержимое. Эту операцию выполняли немцы. Таким образом, просмотренные, рассортированные и пронумерованные конверты складывались в порядке нумерации в ящики. Они оставались в исключительном распоряжении германских властей. Списки, напечатанные немцами на машинке на немецком языке, не могли быть сверены комиссией с черновиком, так как она уже не имела к ним доступа. По такой системе работы производились от № 0421 [до] № 794 в присутствии г-на Людвика Ройкевича. При установлении личности №№ 795—3900 присутствовали члены Комиссии Цупрыяк Стефан, Яворовский Грациан и Миколайчик Ян. Способ работы вышеназванных лиц был практически такой же, с той лишь разницей, что списки они составляли уже на польском языке и по мере возможности пересылали их в Гл[авное] управление ПКК. От № 3900 до № 4243 присутствовал г. Водзиновский Ежи, сохраняя ту же самую методику работы. Идентификация тел №№ 1 — 112 и 1—420 до прибытия Комиссии ПКК производилась исключительно немцами. Одновременно комиссия подчеркивает, что при изучении документов дневники, воинские приказы, некоторые письма и т. п. забирались германскими властями для перевода на немецкий язык. Все ли они были возвращены и вложены в соответствующие конверты, комиссия утверждать не может.

Во время работы Технической комиссии ПКК в Катынском лесу в период с 15 апреля по 7 июня 1943 года эксгумировано всего 4243 трупа ^[2], из которых 4233 изъято из семи могил, находящихся на небольших расстояниях одна от другой и раскопанных в марте 1943 года германскими военными властями. Из упомянутых семи могил извлечены все останки.

Восьмая могила, находящаяся на расстоянии примерно 200 метров на юг от первой группы могил, была обнаружена 28 июня 1943 года и из нее извлечено только 10 трупов. Они были захоронены в открытой тогда еще шестой братской могиле. Принимая во внимание летнее время, германские власти отдали распоряжение о перерыве в работах по эксгумации до сентября 1943 года, в связи с чем восьмая могила после извлечения упомянутых выше останков была засыпана.

Очень тщательно и на всей территории проведенное немцами зондирование в связи с тем, чтобы объявленная пропагандой цифра в 12 тысяч трупов не слишком расходилась с действительностью, позволяет предполагать, что больше могил уже не будет. В восьмой могиле, судя по ее установленным размерам, число трупов не должно превышать нескольких сотен. Это зондирование территории обнаружило ряд массовых захоронений русских в различной степени разложения трупов вплоть до скелетов.

Общее число эксгумированных трупов в количестве 4241 было захоронено в шести новых братских могилах, выкопанных вблизи от рвов, где производились расстрелы. Останки двух генералов захоронены в отдельных одиночных могилах ^[3]. Могилы расположены на высоком сухом месте с песчаным грунтом. Территория по обеим сторонам братских могил низкая и сырая. Величина и глубина отдельных могил неодинакова в связи с условиями местности и техническими трудностями, возникающими в процессе работы. Дно всех могил совершенно сухое, и каждая могила в зависимости от длины, ширины и глубины заключает по нескольку рядов трупов, а каждый ряд — по нескольку слоев. Верхние слои укладывались по меньшей мере на глубине одного метра ниже окружающей местности так, что после засыпания могил до уровня одного метра выше окружающей местности верхние слои останков будут присыпаны двухметровым слоем земли. Все могилы имеют плоскую форму, одинаковую высоту, а их боковые откосы укреплены дерном.

Над каждой братской могилой установлен деревянный струганный крест высотой в два с половиной метра, а под крестом посажено немного полевых цветов. На поверхности братской могилы выложен большой крест из дерна. Могилы пронумерованы в порядке их создания для сохранения порядковых номеров учета извлеченных останков. Останки укладывались по порядку номеров головами к востоку один возле других, голова — несколько выше, а руки — сложены на груди. Каждый слой останков присыпан землей в 20—30 см. В могилах I, II, III и IV тела были уложены вместе, начиная с правой стороны, поскольку в могилы их вносили с левой стороны. Номера тел записывались в том порядке, в каком их укладывали. Список номеров тел, погребенных в каждой могиле, прилагается к данному отчету [список не найден — прим. изд.], как и план расположения кладбища, занимающего пространство 60 х 36, т.е. 2160 кв. м.

В день отъезда из Катыни последних членов Технической комиссии ПКК (то есть 9 июня 1943 года) ими был повешен на самом большом кресте IV могилы большой металлический венок, выполненный из жести и проволоки одним из членов комиссии. Этот венок, несмотря на то, что он был изготовлен вручную и в полевых условиях, выглядел эстетично. Он покрашен в черный цвет, в центре находится терновый венец из колючей проволоки, а в центре венца к деревянному кресту прибит крупный металлический польский орел с офицерской фуражки. Возложив на могилу венок, члены Комиссии почтили память расстрелянных минутой молчания и молитвой. Они простились с ними от имени Родины, семей и своего собственного. Покидая кладбище, Комиссия выразила благодарность за сотрудничество пор. Словенжику, подпор. Боссу, немецким унтер-офицерам и солдатам, русским рабочим за крайне тяжелый двухмесячный труд при эксгумации останков.

Резюмируя вышеизложенное, комиссия констатирует, что:

1) извлеченные из рвов останки находились в стадии разложения, поэтому их опознание было просто невозможно. В то же время мундиры сохранились довольно хорошо, особенно все металлические части, такие, как знаки различия, награды, орлы, пуговицы и т. п.;

2) причиной смерти был выстрел, направленный в область основания черепа;

3) из документов, найденных на трупах, следует, что убийство имело место в период с конца марта до начала мая 1940 года;

4) работа в Катыни проходила под постоянным контролем германских властей, которые установили пост при каждой группе работающих членов комиссии;

5) вся работа была выполнена членами Технической комиссии ПКК, германскими властями и жителями окрестных деревень, число которых в среднем составляло 20—30 человек в день. Присылаемые также большевистские пленные в количестве по 50 человек в день использовались исключительно при выкапывании и засыпке могил и планировке территории;

6) общие условия работы были очень тяжелыми и нервно изматывающими. Кроме драматичности самого факта, разложение тел и отравленный в результате этого воздух создавали тяжелую и нервную атмосферу работы;

7) частые приезды различных делегаций, ежедневное посещение территории значительным количеством военных, вскрытие трупов, проводимое военными врачами-немцами и членами прибывающих делегаций, осложняли и так трудную саму по себе работу.

Поскольку председатель Технической комиссии г-н Хугон Кассур после отъезда 12.V. 1943 года не смог возвратиться в Катынь, функции председателя Технической комиссии ПКК до окончания работ исполнял г-н Ежи Водзиновский.

Несколько слов пояснений к приведенному выше отчету: требования немецкой пропаганды очень затрудняли работу Технической комиссии. Уже за два дня до выезда какой-либо важной делегации работы фактически прерывались, поскольку для их выполнения прибывало всего 7—10 рабочих. Объясняли это тем, что жители окрестных деревень не явились на работы, несмотря на полученный приказ.

Когда в Катынь съехались профессора медицины из Германии и государств, сотрудничающих с «осью», им для осмотра и вскрытия были предоставлены тела либо офицеров высших рангов, либо тех, кто кроме смертельного огнестрельного ранения получили также колотые штыковые раны или были связаны. На неоднократные настойчивые просьбы председателя Комиссии по этому вопросу внимания не обращали. Именно потому, что с важностью работы Комиссии недостаточно считались, при погребении останков во второй братской могиле появились пробелы в порядковой нумерации. Вскрытия, производимые иностранными профессорами, проходили без согласования с комиссией, что неоднократно затрудняло идентификацию. Комиссия избежала большей путаницы в работе благодаря тому, что часто самовольно забирала и хоронила останки, которые откладывали немцы. ^[4]

Немецкие части, занимающие центральный участок фронта, получили приказ посетить Катынь. Ежедневно сотни людей осматривали место преступления. Вмешательство комиссии привело к тому, что эти посещения были ограничены определенными часами и были выделены поддерживающие порядок жандармы. О контроле немцев при поиске документов и их прочтении в целях идентификации я уже упоминал. Был случай, когда от члена Комиссии г-на Цупрыяка потребовали показать записи, которые он делал в своем блокноте при расшифровке документов.

Нельзя умолчать и о том инциденте, который произошел между г-ном Кассуром и поручиком Словенжиком. Этот последний явился однажды в начале эксгумационных работ и заявил, что до немецких властей дошли сведения, что некоторые польские офицеры были немецкой национальности, так называемые «фольксдойче», и потребовал для них отдельной могилы, или по крайней мере — особого места в братских могилах. Ему ответили, что все убитые были офицерами польской армии, что определить их национальность невозможно, и что г-н Кассур может дать согласие только на общие могилы, без всяких исключений. Поручик Словенжик согласился с этими аргументами.

По пулям, извлеченным из трупов офицеров, а также по гильзам, найденным в песке, можно констатировать, что выстрелы производились из пистолетов калибра 7,65 мм. Представляется, что они могут быть немецкого происхождения. Опасаясь, как бы большевики не использовали этого обстоятельства, германские власти бдительно следили за тем, чтобы ни одна пуля или гильза не была спрятана членами комиссии ПКК. Это распоряжение было наивным, а контроль невыполнимым: впрочем, доверенные сотрудники НКВД, проводившие катынский расстрел, могли иметь пистолеты любого происхождения.

До сего времени Главное правление Польского Красного Креста не получило результатов исследования останков в Катыни, проведенного доктором Водзиньским. Из его доклада после извлечения первых 1700 трупов следует, что, несмотря на гнилостный распад трупов из верхних слоев, благодаря песчано-глинистой почве, частичной мумификации и произошедшие в трупах более глубоких слоев так называемые жировосковые изменения, удалось в 98 процентах случаев констатировать огнестрельное ранение черепа с входом в области затылка и выходом в лобной части, темени или на лице, в 0,4 процента — двойное огнестрельное ранение черепа сзади, в 1,5 процента случаев — огнестрельное ранение шеи.

По всей вероятности, цифры окончательных результатов не будут далеко расходиться с приведенными выше. Будут заслуживать внимания данные о количестве трупов со связанными шнуром руками и шеей, а также числе заколотых штыками.

Отчет Технической комиссии только вскользь упоминает о том, что члены комиссии собственноручно эксгумировали 46 трупов из рва, заполненного водой. Речь идет о рве, который я сам видел, будучи в Катыни. Он находился у нижнего края одной из семи больших могил, которая террасами спускалась вплоть до низинной местности. Его заполняли подпочвенные воды, на поверхности торчали части трупов. Для эксгумации немцы обещали дать насос, и ров оставался заполненным до последних дней работы. Однажды г-н Водзинский увидел, что русские рабочие засыпают этот ров. Он тут же остановил их работу. Поручик Словенжик сказал ему, что по причине постоянных советских налетов и связанных с ними повышенных требований противопожарной готовности, насос армия предоставить не может; а требовать от рабочих проведения эксгумации в таких условиях невозможно. Тогда пятеро членов Технической Комиссии ПКК во главе с г-ном Водзиновским спустились в ров и собственноручно в течение 17-ти часов работы извлекли из воды 46 тел польских офицеров.

Чувствуя себя обязанным подчеркнуть этот благородный поступок членов нашей Технической комиссии, приведу в заключение отчета об участии Польского Красного Креста в работах по эксгумации в Катыни цитату из речи председателя Главного правления Польского Красного Креста на собрании представителей польской общественности в Варшаве:

«Могилами отмечена история Польши..., такой могилы еще не было...»

Казимеж Скаржиньский
Варшава, июнь 1943 года

Печ. no: Cz. Madajczyk. Dramat katyński. W-wa, 1989, S. 150—159. Полный текст отчета см.: «Odrodzenie». 1989. № 7.

___________________
^а) Номер отсутствует. Офлаг — лагерь для военнопленных офицеров на контролируемых Германией территориях.

^[1] 29 апреля 1943 г. в Катынь прибыли еще 12 польских экспертов, направленных ПКК, во главе с Марионом Водзиньским. Ежи Водзиновский осуществлял руководство всеми польскими экспертами.
^[2] В отчете М. Водзиньского и в немецких материалах фигурирует цифра 4143.
^[3] Имеются в виду тела генералов Мечислава Сморавинского и Бронислава Богаты ревича.
^[4] Имеется в виду Международная комиссия, организованная немецкими властями из экспертов судебной медицины и криминалистики из 11 подконтрольных нацистской Германии стран и Швейцарии, которые прибыли в Катынь 28 апреля и уже 30 апреля подписали свое заключение. Текст этого заключения был опубликован в «Völkischer Beobachter» 4.05.1943 и в «Amtliches Material zum Massenmord von Katyn». Berlin, 1943.