<< к оглавлению

№207

1944 г., января 18, Смоленск. — Протокол № 2 заседания Специальной комиссии под председательством H.H. Бурденко ^[1]

Протокол № 2
заседания Специальной комиссии по установлению и расследованию
обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками
в Катынском лесу (близ Смоленска)
военнопленных [польских] офицеров

г. Смоленск 18-го января 1944 г. 11 часов в Клинике уха, горла, носа.

Присутствовали: председатель Комиссии академик Бурденко H.H., члены Комиссии академик Потемкин В.П., митрополит Николай, генерал-лейтенант Гундоров A.C., председатель Исполкома Красного Креста и Полумесяца Колесников С.А., председатель Смоленского Облисполкома Мельников P.E., секретарь Комиссии Макаров В.Н., народный комиссар Меркулов В.Н., заместитель народного комиссара Круглов С.Н.

Повестка дня:

Информационные сообщения члена Комиссии председателя Смоленского Облисполкома Мельникова P.E. и заместителя народного комиссара Круглова С.Н. о подготовительных мероприятиях, проведенных на месте до приезда Комиссии.

Член Комиссии Мельников P.E. и заместитель народного комиссара Круглов С.Н. доложили комиссии:

Раскопки могил начались 14-го января 1944 г. в присутствии члена комиссии Мельникова P.E. На раскопках работает 200 чел. бойцов. Установлены 3 палатки, где производится вскрытие трупов. Ведутся поиски других могил в Катынском лесу. Для работ Комиссии в Горсовете приготовлен специальный зал заседаний. Свидетели, могущие дать показания, все находятся в Смоленске. Комиссии следует только наметить порядок и время их вызова.

Весь следственный материал подготовлен для ознакомления.

Председатель Комиссии академик Бурденко H.H. считает необходимым:

а) точно изучить глубину могил;

б) уточнить число военнопленных польских офицеров и солдат, работавших на дорожных работах в районе Смоленска;

в) помещались ли польские офицеры и солдаты при немцах в тех же лагерях. После обмена мнений Комиссия постановила:

1. Всем составом немедленно выехать на место раскопок для осмотра могил и для установления, как проведена подготовка к эксгумации и исследованию трупов.

2. Всему составу Комиссии тщательно ознакомиться с материалами по Катынскому делу, имеющемуся в распоряжении Комиссии.

3. Вечером всем составом Комиссии произвести опрос основных свидетелей.

4. Заслушать отчет судебно-медицинских экспертов о их работе по вскрытию и исследованию трупов.

Председатель Комиссии
академик
(Бурденко H.H.)

Секретарь Комиссии
Макаров В.Н.

ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 114. Д. 8. Лл. 63-64. Подлинник.

^[1] Стенограмму 2-го заседания Специальной комиссии см. в этом же деле, лл. 65—90. 18 января в 10 час. 15 мин. в Смоленск поездом прибыли H.H. Бурденко, митрополит Николай, В.П. Потемкин, С.А. Колесников, A.C. Гундоров, В.Н. Макаров, Д.Н. Выропаев, а также кинооператор А.Ю. Левитан и его помощники. На втором заседании Комиссии в соответствии с ее «Дневником» присутствовал и нарком госбезопасности В.Н. Меркулов. В 11 час. 50 мин. все выехали в Катынский лес для осмотра могил. На месте раскопок работало около 200 бойцов саперного подразделения. В это время вскрытие тел производили 7 судмедэкспертов (кроме утвержденных Комиссией — Никольский, Оглоблин и Зубков). К этому времени было вскрыто 225 трупов. По возвращении в Клинику члены Комиссии ознакомились с материалами «предварительного следствия» — протоколами допросов свидетелей, заявлениями и «документами».

18 января Специальная комиссия допросила П.Г. Киселева, 72-х лет, сторожа дачи НКВД, дававшего ранее немецким властям показания о доставке на станцию Гнездово партий польских военнопленных весной 1940 г. и их отправке в Катынский лес. В ходе допросов его оперативниками и Комиссией Бурденко он вынужден был заявить, что давал свои показания «под силой оружия». П.Г. Киселев также сообщил, что после прихода немцев вход в «Козьи Горы» был запрещен, и «туда стали гонять партии поляков» по ночам, в течение двух недель в сентябре, и оттуда были слышны выстрелы. Бурденко в заключение допроса заявил: «Я настаиваю на экспертизе психики и слуха Киселева. Он не знает, какой врач его лечил, а это усложняет дело. Никто не сомневается в правильности его показаний, но нужно уточнить...» (Л. 69).

Следующим был допрошен заместитель обербургомистра Смоленска профессор астрономии Б.В. Базилевский, впоследствии дававший свои показания и на Нюрнбергском процессе. Он якобы слышал от бургомистра города, Б.Г. Меньшагина, что немецкий командующий фон Швец сообщил ему о директиве из Берлина ликвидировать польских военнопленных. Он поделился своими впечатлениями с проф. И.Е. Ефимовым, который также в это день был допрошен и подтвердил свои показания. И Базилевский, и Ефимов были арестованы советскими властями осенью 1943 г., но после дачи нужных НКВД показаний и получения от них подписки о неразглашении тайны следствия, в начале января освобождены.

Именно Ефимов, который сам не посещал Катынский лес в апреле-июне 1943 г., якобы со слов его знакомых и сослуживцев рассказал, что те были поражены тем, что трупы хорошо сохранились, обращали внимание на веревки, которыми были связаны руки у некоторых пленных. «Веревки эти были немецкого происхождения», — заявил Ефимов.

Далее был допрошен начальник станции Гнездово СВ. Иванов, который в ходе немецкого расследования дал показания о прибытии на станцию эшелонов с поляками и их отправке на воронках в «Козьи Горы». В показаниях же работникам НКГБ и Комиссии Бурденко он сообщил, что по прибытии на станцию весной 1940 г. польских военнопленных отправляли далее в лагеря на строительство шоссе. Он уточнил, что к нему в июле 1941 г. обращался начальник лагеря с просьбой предоставить вагоны для эвакуации поляков, но он не смог это сделать из-за их отсутствия. Иванов не смог уточнить, где были расположены эти лагеря, сказал лишь, что где-то на трассе Гусиново, что в 40 км от Гнездово. Созвучными его показаниям были и «свидетельства» И.В. Савватеева. Он, как и Ефимов, упомянул о веревках «немецкого образца» (Л. 88).